Ильинична доживала последние дни. Так она сама решила и понимала, что её жизненный путь подошёл к своему завершению. Много лет живёт она на свете, пора и честь знать.
— Недельку ещё поживу, а там и собираться буду! — говорила она соседке Веруне, с которой они дружили с малолетства, по вечерам чайком баловались.
— Иии! Что ты удумала! Живи, не гневи бога, он только решать будет, когда твой час придёт.
— Восьмой десяток уже разменяла, пора!
Веруня качала головой, прихлёбывая чай, вот ведь неугомонная эта Алевтина, всю жизнь куда — то торопится, и на тот свет, ещё не позвали, а уже спешит.
Алевтина долго лежала ночью без сна. Для кого жить? Детей у них с мужем не случилось, кто его знает, кто виноват в том, муж сам давно её оставил. Родня где — то в городе, мужнина, есть и двоюродные братья, сёстры, но разошлись пути — дорожки, не виделись много лет.
Алевтина всегда на язык остра была, поэтому не любили её, к себе не приглашали. Правда, к ним с мужем иногда наведывались, и уезжали с полными сумками — деревенское мясо и сало не отказывались брать. А как мужа не стало — ни копейки на прощание не дали. Приезжали пару раз, сочувствие за накрытым столом высказывали, а забор попросила поправить, так охотников до помощи не нашлось.
Один из братьев глаз положил на хозяйство оставшееся, вроде как поделиться она должна, мужу её они тоже наследники. Алевтина тогда такой от ворот поворот всем дала, что дорогу надолго к ней забыли.
Так и осталась одна, да и лучше одной, чем с такими родными. Пока помоложе была, справлялась, а сейчас тяжело бабушке, глазами бы горы свернула, а руки уже слабеть стали. С такими невесёлыми мыслями задремала Ильинична.
Проснулась от шума за окном. Глянь, а на улице света белого не видать, дождь как из ведра, август ещё только начинался, а погода осенняя. К обеду тучи разошлись.
И хорошо, не нужен пока дождь, на огороде работы полно, убирать всё надо! Только для кого, так уже, по привычке. Веруня с почты шла, заглянула:
— Жива ещё?
— Да куда в такую погоду- то помирать! Не хочу в грязи лежать! Вот пообсохнет, тогда.
— Ну, ну! Если не помрёшь, вечерком заходи, чаёк заварю с мятой и малиной.
Вот балаболка! Любила Алевтина Веруню, одни они друг у друга остались.
Дождь то начинался, то заканчивался. Под вечер Алевтина вышла за ворота, села на лавочку. Хорошо! Наверное, немного поживу! Она прикрыла глаза, сидела, наслаждаясь свежим воздухом после дождя, тишиной и покоем.
Из этого состояния её вывел тонкий детский голосок.
— Простите, вы не знаете, у вас в деревне никто комнату не сдаёт?
Нет, не ребёнок! Девчушка, лет двадцати стояла около забора, держа за руку мальчика лет трёх- четырёх и вопросительно смотрела на Алевтину.
Старушка огляделась вокруг, как- будто не понимая, кто её спрашивает.
— Задремала, наверное! Ты откуда, милая? Я и не слышала, как ты подошла? Комнату, говоришь! А кому надо?
— Мне и сынишке.
— Это твой сын? Когда ж ты успела, сама совсем дитя! Да ты присядь, в ногах правды нет! Наверное издалека в нашу глухомань забралась?
Девушка вздохнув, присела на лавку. Было видно, что они очень устали, попали под дождь и, вероятно проголодались.
— Вы не смотрите, это я так, маленькая, да худая. Мне двадцать три года, меня зовут Катя, это мой сын, Кирюша. Ищем комнату, может и с работой получится.
— Да что ж я, совсем без ума! Вы же промокли, да голодные небось, у мальца глаза закрываются. Давайте, в дом проходите, обсушитесь, отдохнёте, а там уже и разговоры будем разговаривать!
— Спасибо вам!
Катя украдкой смахнула слёзы, набежавшие на глаза. Они зашли в дом. Кирюша уже почти спал и его уложили на диван. Мальчик сразу же засопел, подложив под голову крохотную ручку.
— Ничего, потом покормим, сейчас ему нужен только сон.
Алевтина прикрыла ребёнка одеялом. Катя сидела за столом, казалось, что она тоже спит, но при появлении бабушки, резко вскинула голову и женщина увидела в её глазах испуг.
— Что ты, милая, чего испугалась?
— Показалось! Никак не могу привыкнуть, что он далеко.
— Муж?
— Нет, отец мужа, даже не отец, а отчим!
— Давай-ка, девонька, чайку попьём, что захочешь — расскажешь! Но вижу, что не от хорошей жизни вы в наших краях оказались!
После чая Катя раскраснелась и немного успокоилась.
Алевтина её не торопила, зачем приставать, но девушка сама начала говорить:
— Мы издалека, не буду говорить, откуда, пока это не нужно, да и боюсь я. Вышла я замуж за Андрея своего, восемнадцать мне только исполнилось. Жить стали у его родителей, отца у мужа давно не стало, мама жила с отчимом.
Жили хорошо, я сама с тёткой воспитывалась, не любила она меня, поэтому думала, что попала в рай — так спокойно мне никогда не жилось. Потом Кирюшка родился, через полтора года. Родители во внуке души не чаяли, муж мой от него не отходил, всё хорошо.
Но, как гром среди ясного неба — свекровь серьёзно заболела, и через некоторое время нас покинула. Кирюше только годик с небольшим был. Отчим чуть с ума не сошёл, очень он Валентину Ивановну любил. Через некоторое время стали мы замечать, что он как будто заговаривается, и ведёт себя странно.
То меня Валей назовёт, то вечером спать к себе зовёт, типа — Валюша, пора спать, пусть молодые тоже отдыхают. Сначала хоть и заговаривался, но как- то безобидно, Андрей ему напомнит, что я не Валя, он покивает головой «да, да!» и уйдёт к себе! Мы с мужем его и к врачу возили, и в больнице он лежал, вернётся, какое -то время спокойно живёт, а потом опять начинается.
Дальше — больше, стал звереть. Зовёт меня к себе, я его уже бояться стала, не иду, он мог с кулаками кинуться. Андрей на работу, мы то на улице гуляем, то к подругам уходила. А один раз он из- за двери на меня набросился, схватил и в комнату потащил. Как я кричала, сына напугала, хорошо, что Андрей рано пришёл, увидел это и на отчима кинулся, избил сильно.
Под следствием был, дали срок, не очень большой, но для меня это показалось вечностью, тем более не виноват он, меня защищал. Я после суда к подруге ушла, недалеко она жила. Проследил за нами отчим, стал меня на улице подкарауливать, подруга с мужем пару раз нас от него спасали.
Вот и решила я уехать, отчим- то понятно, что болен, а вдруг ещё муж подруги попадёт из- за него, как мой Андрей? Зачем это? Двое деток в семье! Долго думала я, куда податься, подруга меня хотела к бабушке своей, я сначала согласилась, но отчим по своей болезни хитрый стал, вдруг проследил бы.
И решила я по другому сделать, на поезд сели, двое суток ехали, но вышла я на другой станции. Никто не знает, где мы. Спросила, какие деревни в округе есть, вот так здесь и оказалась. Комнату сниму, работу найду и буду мужа своего ждать.
Не хочу ему сейчас писать о том, что уехали мы, сама к нему поеду, когда можно будет, там и поговорим. Мне сейчас только в себя прийти.
— Ох, беда, беда! Что жизнь с людьми делает! Ты вот что, милая! Оставайся пока у меня, я одна, места много, а там видно будет!
— Спасибо вам, Алевтина Ильинична, я вам за комнату платить буду, деньги у меня есть, скопила, давно бежать собиралась.
— Ничего мне не надо, за что же я деньги буду брать, на беде чужой богатеть? Зачем это! Живи, сколько понадобится, меня не стеснишь, а там сама решишь, как лучше. Да ты смотрю, сама уже спишь. Иди, утро вечера мудренее, успеем наговориться!
Уже вечером Веруня в окно стукнула:
— Ты уснула, что ли? Я её жду, жду, а подруга носа не кажет! Или померла?
— Да типун тебе на язык! Всё, нельзя мне помирать, видно я ещё здесь нужна, погожу немного, успею! Ты иди пока, завтра всё расскажу, сегодня у меня у самой голова кругом!
Веруня ушла. Не хотелось Алевтине ничего пока ей рассказывать, вдруг Катя услышит, скажет вот, понесла бабка по деревне и уедет от неё.
Хоть и уверена была в подруге, но осторожность не помешает, не её это тайна. Завтра видно будет, как девушку деревенским представлять. Пусть Катя сама решит.
— Нет, не пришло ещё моё время! Есть ещё для кого пожить!
