Она появилась в нашем детском доме, когда я перешла в восьмой класс. И сразу все без исключения стали звать ее Анечкой. Светленькая, голубоглазая четырехлетняя девочка была настолько обаятельна, что кроме как Анечка ее и назвать-то было нельзя.
А я и Мишка буквально прикипели к ней душой. Ведь мы по себе знали, что она никогда не найдет себе новых родителей. Даже мы, здоровые, до сих пор здесь, хотя и у меня, и у Мишки был опыт проживания в семье, но в итоге мы опять были возвращены в, ставший уже родным, детский дом.
Даша, не переживай, – говорил всегда Мишка, когда кого-то забирали в семью. Вспомни, как нам было тяжело и стыдно возвращаться назад, а ведь мы не виноваты были в том, что нас вернули назад, просто те люди оказались слабыми, не способными на такой поступок, как усыновление, зато мы старожилы, всегда добавлял он.
У Анечки практически нет левой руки, Светлана Львовна, наша медсестра, сказала, что это родовая травма. Вот только Анечке от того, что она, будет знать причину этой ее беды, легче не станет. Хотя она уже сейчас понимает, что она не как все.
Зато ей повезло с голосом. Когда она говорит, то кажется, что это журчат ручейки сбегающие с гор по камням. А стоит ей запеть, как все сбегаются послушать, даже полуглухой сторож Степаныч. Пение у нее необычное, какое-то вибрирующее. Некоторые говорят, что она так специально делает, но мы-то с Мишкой знаем, что ее пение идет из самых глубин Аничкиной души.
Хоть девочка и была еще маленькая, но я думаю, что она всегда чувствовала свою ущербность. Однако это никак не сказывалось на ее характере. Она была приветливой и уважительной, даже дети постарше находили с ней общий язык.
А младшая ребятня, как нам казалось, получала от нее какой то магический заряд тепла и умиротворения, одной фразой она могла успокоить любого забияку и озорника. Все обиженные шли поплакаться на ее плече. Училась Анечка хорошо, много читала, а когда подросла, то стала заниматься с малышней: читала им сказки, учила с ними стихи наизусть.
– Знаешь, Даша, когда я вырасту, я обязательно стану учительницей, а работать буду здесь, у нас, – как-то сказала мне она. И я поверила, что так оно и будет.
Только однажды все видели ее слезы, когда в класс зашла семейная пара и сразу подошла к ней, но, увидев, культю вместо руки, посетители резко отошли, мне потом об этом, плача, рассказывал наш самый отъявленный хулиган Пашка Ласкин.
– Она вся сжалась в комочек и сидела до конца урока, так ни слова и не проронив, –и добавил, – мне так было ее жалко, что я даже погладил ее по голове.
После этого случая Анечка замкнулась в себе, хотя по-прежнему была дружелюбна со всеми и никогда не отказывала в помощи, но к себе близко никого, кроме меня и Мишки не подпускала. Честно говоря, в то время мы с ним и не задумывались, почему это мы втроем стали такими близкими друг для друга людьми.
Мы с Мишкой выпустились, он к этому времени уже учился в технологическом колледже, я поступила в медучилище. У меня не было ни жилья, ни родственников, поэтому мне полагалась квартира, но получить ее оказалось очень сложно. И Мишка поселил меня к своей бабушке, живущей в частном домике. А сам, с двумя нашими ребятами, которые тоже ждали квартиры, жил в доставшейся от родителей квартире. Анечку мы навещали каждый месяц.
А вскоре стали брать ее на выходные, тогда Мишка приходил к нам на эти дни и мы гуляли в парке, ходили в кино, в кафе. Баба Нина привязалась к девочке, и, иногда, когда мы были очень заняты, сама ходила за ней.
Впервые в своей жизни я ощущала себя в семье, баба Нина стала для меня и бабушкой, и мамой. В основном ее стараниями я, наконец, получила квартиру. Мишка с помощью ребят сделал ремонт, добавил к моим накоплениям свои, и я купила необходимую мебель и холодильник, а стиральную машину мне подарила бабушка.
А я все тянула с переездом, мне казалось, что если я перееду, то порвется та невидимая нить, которая связывает меня с Мишкой и бабой Ниной. Близился Новый год, 28 я забрала Анечку сразу после новогоднего праздника в детском доме. За обедом обсудили новогоднее меню и мы с Анечкой отправились в магазин за покупками, где нас уже ждал Михаил.
На выходе из магазина я встретила соседку, которая жила напротив моей квартиры, сообщившую, что меня искала девушка и просила позвонить ей. Это была моя подруга Надя, и мы с ней уже созванивались. А вот ее внимательный взгляд на Анечку почему-то зародил надежду на то, что она ее может удочерить, мне казалось, что женщина жила одна.
– Если у вас семья, то почему вам дали однокомнатную квартиру? –поинтересовалась женщина, а я смутилась, не зная, как объяснить ей, что семьи-то пока нет, и Анечку мне не дадут, но тут вмешался Мишка.
– Спасибо вам, – он сделал паузу, чтобы женщина себя назвала. А та поспешила представиться,-
– Вера Сергеевна.
– Так вот, Вера Сергеевна, спасибо, что поторопили события, мы завтра же с Дашей сходим в ЗАГС и подадим заявление.
Мы с Анечкой потеряли дар речи.
Правильно, Новый год должен нести перемены в жизни. По крайней мере мне бы так хотелось.
А вы что, одна Новый год будете встречать?
Да, – печально ответила женщина.
Тогда мы вас приглашаем в гости, 31 мы в 9 вечера за вами зайдем, отказа не принимаем.
Дома Михаил громогласно повторил сказанное им в магазине, не смущаясь тем, что я-то своего слова не сказала, ведь он знал, что я люблю его также сильно, как и он меня. Радости Анечки не было предела, а баба Нина украдкой вытирала слезы на глазах. А на следующий день мы с Мишей подали заявление на регистрацию брака.
Вечером все наряжали елку, баба Нина сидела на диване, подавала нам игрушки из большого фанерного ящика и указывала в какое именно место их повесить , мы послушно следовали ее инструкции. Мишка сказал, что на квартире ему жить пока нет возможности, так как к одному из друзей на праздник приехали какие-то нашедшиеся родственники, поэтому занял мою кровать. А мы с Анечкой устроились на диване, рядом с елкой.
– Знаешь, Даша, – тихо говорила Анечка, – мне почему-то кажется, что я ту женщину, в магазине, знаю. Особенно мне знакомы ее глаза, я почему то вижу их очень близко, рядом со своими.– А я почти не слышала ее, проваливаясь в сон.
Тридцать первого было много хлопот с подготовкой праздничного стола, и мы с Мишкой только часов в шесть вспомнили, что не предупредили бабушку о том, что пригласили гостью. Она ничего против не имела, сказав, что гостям всегда рада.
За Верой Сергеевной пошли пораньше, рассчитывая идти туда пешком, а оттуда на такси. Женщина уже ждала их с огромным пакетом с тортом и букетом цветов для бабушки. Когда свернули на нужную улицу, она прошептала мне:
–Именно на этой улице и произошла вся трагедия моей жизни.
–Но не в нашем же доме? – спросила Даша, указывая на бабушкин дом.
– Нет, но недалеко отсюда.
В доме было тепло и вкусно пахло пирогами. Прямо с порога гостья, к моему удивлению, крикнула:
– Нина Петровна, принимайте подарок.– вышедшая из кухни бабушка, всплеснув руками, кинулась ее обнимать.
–Знаешь, Верочка, я почему-то уже полгода о тебе постоянно думаю. –радостно сказала она, принимая букет.
Из кухни раздался голос Анечки:
– Бабуля, я духовку выключила, кажется все готово.
Разрумяненная от жара кухни девочка вошла в комнату. И я впервые в жизни увидела наяву, как люди” белеют как мел”, в лице Веры Сергеевны не было ни кровинки. Миша кинулся за водой, а мне бабушка приказала найти листочек с разрешением, по которому мы всегда забираем Анечку. Недоумевая, я вытащила его из выдвижного ящика стола и отдала ей. Она тут же начала читать вслух то, что мы давно уже знали:
– Семенова Анна, дата рождения 8 марта две тысячи известного тебе, Вера, года.
– Доченька, – воскликнула та, и кинулась к растерянной Анечке. Во мне закипела ярость – ”Бросила, а теперь “доченька”,- думала я.
Но бабушка взяла ситуацию в свои руки и повела рассказ. Говорила она недолго, сообщив всем присутствующим, что Верочка ничего не знала о дочери, так как ей сообщили о ее смерти на третий день после рождения ребенка, когда поняли, что от дочери она не откажется. Слишком известная в городе в то время была семья, чтобы оставить в ней ребенка инвалида. Они сделали так, как посчитали нужным. Ведь кроме Верочки никто не знал о том, что у девочки увечье.
– Я чувствовала, что она жива, и знала что все равно мы с ней встретимся, как бы они ее не прятали.
Тут раздался бой курантов, и мы с радостью встретили Новый год, с первых его минут ставший для всех нас счастливым.
