Лиза медленно прогуливалась по аллее парка. Она шла с работы, торопиться было не к кому, девушка жила одна. Мать и бабушка с дедом жили в посёлке, а Лиза после института осталась в городе и в посёлок уже не вернулась.
Золотая осенняя листва озаряла всё вокруг, хотя солнышка не было. Небо белело и пока ещё грело влажным дыханием, и птицы щебетали на ветках старых лип.
Лиза ещё не надевала шапку, лишь нежно-розовый шарфик лежал на плечах. Шарфик вязала бабушка. Точнее, она их связала для Лизы несколько штук разного цвета.
— Носи, внученька, — сказала Нина Игнатьевна, — вот тебе целый комплект. Связаны крючком. Нитки – ирис. Очень они тебе к лицу.
— Они любой женщине к лицу, бабуль, — ответила Лиза, обнимая бабушку, — волшебство, да и только.
— Ну, не скажи, — вмешалась в разговор мать, — такую аристократическую нежность не каждая носить будет. Это надо не под куртку или фуфайку, а под пальто классического фасона. Вот и получается девятнадцатый век.
— Точно. И буду я у вас как старая барыня на вате, — засмеялась Лиза, — так замуж никогда не выйду. А мне скоро тридцать…
— Верно, засиделась ты у нас в девках, — печально сказала бабушка, — но шарфики мои всё поправят. Вот увидишь. Я когда их вязала, то Господа о тебе молила. И они так тебе к лицу.
Лиза приложила шарфик к груди и покрутилась возле зеркала.
А мать сказала:
— Ты у нас точно, как актриса из фильма… Не изменяй себе, девочка моя. Твоя нежность и неброская красота несовременна нынче. Но не порти себя джинсами, свитерами или футболками с картинками. Оставайся красавицей.
— К тебе не подходят, потому что ты не такая как все. Смотришься чуть старше. Но найдет тебя судьба, я верю, — сказала бабушка.
— Да хватит вам обо мне печалиться, — ответила Лиза, — мне и так хорошо живётся. А шарфы носить буду, бабуля, всем на зависть. Спасибо тебе.
Лиза теперь носила шарфики на работу, под настроение выбирала цвет и поражала своих коллег по отделу.
— Ты цветёшь, Елизавета Николаевна. Сама связала? Нам-то свяжешь?
— Нет, что вы, это мне бабушка подарила. Вязала летом, сейчас темно осенью стало, глаза у неё хуже видят. На заказ не вяжет, уже старенькая, под восемьдесят ей. Но ваши комплименты я ей обязательно передам.
Лиза возвращалась с работы всегда парком, сегодня из-за тёплой погоды она даже присела на скамейку, чтобы полюбоваться играющими детьми и покормить голубей остатками бутербродов.
Она крошила птицам булку, и не сразу увидела, что в парке неподалёку стоит художник с мольбертом и рисует. Лиза почувствовала на себе чей-то взгляд и лишь потом увидела его. Художник смотрел на неё немного удивлённо, задумчиво, и как показалось Лизе, с нежностью.
Она улыбнулась ему и, встав со скамейки, ушла домой.
На следующий вечер она снова увидела того же художника. Проходя мимо, Лиза кивнула ему, он поздоровался. Чуть замедля шаг Лиза глянула на его картину. Там была нарисована золотая аллея и сидящая на скамейке девушка, которая кормит голубей.
Лиза мгновенно узнала себя на картине. Даже бабушкин розовый шарфик был прорисован так чётко, что понятно было, что он вязаный.
— Вот это да… — вырвалось у Лизы, — неужели это я?
— Да, милое создание. Вы вдохновили меня на такое видение осеннего пейзажа. Вдохнули частичку весны в золото осени. Спасибо вам… Могу ли я попросить вас немного позировать мне для эскиза другой картины?
— Неужели я достойна такого? – застеснялась Лиза и покраснела. А художник уже смотрел на Лизу заинтересованным взглядом, словно старался запомнить её черты. Его глаза, как магнит притягивали девушку, и она не смогла отказаться.
Виктор, так представился художник, приехал в их город только неделю назад, поработать, писать. Он жил на квартире у приятеля и ходил по городу в поисках красивых мест, а их было тут предостаточно.
— Я рад, что встретил вас, Лиза. Вы сами не представляете, как ваш образ дополняет картину. Или наоборот, вы – а потом всё вокруг как некое дополнение к образу. Очень хочется нарисовать ваш портрет.
Они встречались в выходные дни в парке. Виктор делал наброски, писал эскизы, а Лиза сидела на скамейке, читала или кормила своих голубей. После нескольких часов рисования, они относили инструменты и краски на квартиру Виктору и шли обедать в кафе, а потом в кино.
Две недели вечерних свиданий стали незабываемыми для обоих. Виктор был немного старше Лизы, он явно был увлечён ей и не скрывал этого, а девушка таяла от его внимания и комплиментов.
— Мне пора уезжать, — однажды сказал Виктор, — надо теперь продолжить работу дома, в Петербурге. Но я не хочу расставаться с вами, Лиза… Вы же приедете ко мне? Навестите заядлого холостяка в его берлоге-мастерской? Обещаю показать вам интересные и мои любимые места города.
— Странно, что вы холостяк. Я думала, что художники – люди впечатлительные, эмоциональные и влюбчивые.
— Это всего лишь стереотип. Не скажу, что я не впечатлительный. Но все эти годы я и представить себе не мог, что девушка из провинции поселится в моём сердце. Обещайте, что приедете. И скоро. Пожалуйста.
Лиза обещала приехать. Последнюю неделю их свидания были особенно нежными. Виктор не сводил глаз с Лизы и горячо целовал её при расставании у подъезда. Лиза не приглашала его «в гости», не желая форсировать события. Ведь они ещё так мало знакомы.
Но когда девушка приехала в Петербург на три дня, Виктор вёл себя как влюблённый мальчишка. Он веселился, водил Лизу в музеи и в картинные галереи и на выставки, показал свою квартиру с оборудованной в ней мастерской и там Лиза увидела свой портрет.
— Ты меня приукрасил, — улыбнулась она, — неужели я такая красавица?
— Ты даже лучше, — ответил Виктор, — и я тебя никуда не отпущу…
Лиза и верила, и не верила своему счастью, она боялась, что скоро этот сон закончится, и она проснётся дома в одинокой квартире. Но по настоянию Виктора она всё же переехала к нему, взяв расчёт на работе. А бабушке и маме так и не могла объяснить, откуда вдруг у неё появился жених.
— Наверное, бабуль, это всё — твои шарфики, больше сказать ничего не могу. Свалился он на мою голову, и сама не ожидала… Полюбила. И он говорит, что любит… Не знаю, что делать. Уезжаю к нему, иначе потом всю жизнь жалеть буду.
— Вы только зарегистрируйтесь, — сказала ей мать, — чтобы потом не жалеть…
— А я верю! – всплеснула руками бабушка, — счастья тебе, Лизонька моя…
Бабушка вытирала слёзы и обнимала внучку.
Прошло полгода. Лиза постоянно писала и звонила матери. Она говорила, что всё у них с Витей хорошо. Лиза нашла работу и успешно справляется с делами дома. Виктор много пишет, картины продаются.
— На жизнь нам хватает. А много и не надо. Петербург такой город, мамочка! Тут за жизнь всего не пересмотреть… Музей!
Через полгода Лиза приехала навестить маму и бабушку. Она появилась в посёлке как снег на голову.
— Батюшки, Лиза, — пошептала мать, обнимая дочку. Когда Лиза скинула пальто, то мать и бабушка увидели округлившийся животик.
— Доченька! Ты… в положении? – тихо спросила мама.
— Да, мамочка. Я буду рожать.
— А как же… не в браке ведь вы… — проговорила бабушка.
Лиза раскрыла сумочку и достала паспорт. Раскрыв его на нужной странице, она показала штамп.
— Как? Когда же вы? – поразились мать и бабушка.
— Три месяца назад, как точно подтвердилось, что мы ждём ребёнка. Мы с Витей решили не беспокоить вас хлопотами и расходами. И дело не в шумной свадьбе. Главное – чтобы ребёнок родился в полной семье. Мы очень рады…
Мама и бабушка глотали слёзы и обнимали Лизу.
— Так где же муж твой? Всё ли в порядке? – забеспокоились они.
— Всё в порядке. Он приедет на следующем автобусе, сдаёт в магазины города свои картины на продажу. Скоро будет. В сумке от нас гостинцы вам. Раскрывайте.
Женщины принялись накрывать на стол. Деда послали в магазин за Шампанским. Через три часа приехал и Виктор с букетами цветов и тортом.
— Вот и маленькие посиделки по счастливому случаю, — сказала Лиза. – Вы уж не сердитесь на нас за тайное венчание. Не в штампе счастье, а в любви…
Лиза и Виктор уехали на следующий день, оставив мать, бабушку и деда в полном замешательстве, волнении от нахлынувшего на них двойного счастливого известия.
Ещё неделю потом все жители посёлка слушали рассказы о приехавшей Лизе, её муже, и её новостях.
А Лиза, на прощание обнимая бабушку, шепнула ей в самое ухо:
— Бабуль, родится внучка, передам ей твои волшебные шарфики по наследству… Ты у меня – золото…
Елена Шаламонова
