В детстве очень хотел, чтобы дома жила птичка в клетке. Так сильно хотел – до бреда. Отец внял моей просьбе, где-то достал клетку, а птичку помог поймать двоюродный брат. Какую? Не помню уже, и неважно.
Она билась в клетке, и видно было, что ей не по себе. Но меня тревожное поведение нисколько не смущало: подумаешь, тысячи птиц по всему свету в клетках живут, и им, между прочим, нравится.
Внизу стояло блюдечко с водой, в маленькой коробочке мухи. Но ничего птичку не интересовало.
Ничего, утром будет благоразумной, мама говорила, что голод не тетка. Утро вечера мудренее.
С первыми лучами – к клетке, маленькая невольница лежала на спинке, а ножки скрюченные.
Подумал, что притворяется, открыл клетку и понял, что случилось. Тогда в первый раз увидел настоящую смерть.
Понес закапывать в конце огорода, соседка увидела и сказала: «А у нее, между прочим, птенцы».
Слова дикой болью прошлись по детской душе.
С тех пор не могу видеть птиц в клетках – тут же появляется внутренний протест.
Мир прекрасен
В восьмом классе на уроках литературы изучали «Горе от ума» Грибоедова. И учительница, объясняя материал, называла героев комедии «московским дворянством».
А я в библиотеке в какой-то книжке прочитал иное выражение – «московское барство», и оно мне понравилось больше.
На другой день на уроке, отвечая на вопрос, употребил «свое выражение». И, что вы думаете? Учительница до конца урока начала говорить «московское барство» да «московское барство».
Было очень приятно, словно я учительницу научил. А было мне тогда четырнадцать, пора бы и поумнеть.
В горах
После восьмого класса – уже в училище – познакомился с парнем. Очень подружились. И он тогда рассказал, что не любит своих родителей.
Ему казалось, что они неискренние, а еще – притворяются добрыми и умными.
— Знаешь, я же вижу, что друг друга не любят, даже ненавидят. А придут соседи – любовь изображают. И при нас, при детях, тоже как артисты.
И продолжил: «Тебе, как другу, правду скажу. Мне иногда кажется, что вижу людей насквозь, и удивляюсь, что другим этого не дано. Ты никому не расскажешь? А то подумают, что я хвастун. Вот и родителей тоже вижу, все замечаю и все понимаю».
Я побоялся спросить, видит ли он меня – насквозь?
Встретились через много лет, я уже институт закончил. И друг моей юности сказал, что мама у него померла, а папа от горя вдруг как бы ум потерял, как будто ранняя деменция. В пансионат не стал отдавать.
Молодая жена уговаривала сбыть больного с рук, поэтому прошлось расстаться. И вот он – еще молодой человек – самоотверженно ухаживал, скажем прямо, за сумасшедшим отцом.
Он мне сказал: «У меня очень хорошие родители, если бы ты знал, как я их люблю. Жалко, что отцу помочь не могу и что маму не вернешь».
Не будем бояться громких слов, это же сыновний подвиг. Редко такое увидишь.
