— Но он говорил, что хочет жениться… — пробормотала я.
— Ой! А когда они говорили что-то другое? Зачем тебе вообще этот неудачник, Полина? Давай к нам! Мы трешку снимаем, но одна скоро съедет – нашла себе парня.
— Да зачем мне от него съезжать? Нормально же живем!
— Сколько тебе лет?
— Девятнадцать…
Я с ним познакомилась случайно, будучи молодой девчонкой совсем. Как сейчас помню, в парке Горького. Там шло какое-то мероприятие, и Вадим читал со сцены стихи. Читал хорошо. Проникновенно. Я шла мимо, и задержалась, услышав его.
Вадик, заметив моё внимание, как будто ещё лучше стал читать. Ещё выразительнее. Правда, долго читать стихи он не мог – праздник шёл по регламенту. Он закончил, поклонился, получил жидкие аплодисменты – зрителей было маловато.
Я пошла дальше, но Вадик догнал меня. Представился. Ничего особенного в нём не было. Правда, язык подвешен. Вот и навешал он мне этим самым подвешенным языком лапши на уши. Молодая была, как уже и было сказано. Развесила уши. Как пел, как пел! Чисто соловей.
Я только приехала из провинции, поступать в институт. И не поступила.
— Возвращайся домой! – строго сказала мама по телефону. – Не поступила – бывает. На следующий год ещё попробуешь.
— Угу. – всхлипнула расстроенная я.
Уезжать из Москвы не хотелось. Она была… другой. Совсем не как наш городишко. Тут было людно, шумно, ярко, красиво. Столица словно подхватывала меня на руки и несла по своим улицам и переулочкам. Обманчивое ощущение.
— Полина, не выдумывай там ничего! Без денег и образования никому ты там не нужна! – мама словно прочла мои мысли. – Давай. Ближайшим поездом домой!
Я всё понимала. Придется возвращаться. Решила прогуляться по Москве напоследок. Ну и встретила Вадима.
Он был старше меня на шесть лет. Не так давно окончил театральный и пытался быть актером. Даже в театре числился в небольшом. Вот, на праздниках выступал. Денег у него, конечно, был кот наплакал, зато квартира в Москве была своя, отдельная. От бабушки досталась.
Мне, правда, по незнанию тогда показалось, что Вадик живет не совсем в Москве – недалеко от его дома была железнодорожная станция. Но потом, пожив в столице, я узнала, что поезда, отъезжая от вокзалов в центре города, ещё какое-то время едут по городу. Узнала, что Московская область очень большая. И электрички, которые идут в подмосковные населенные пункты с тех же вокзалов в центре столицы, останавливаются на таких вот станциях, как та, что была рядом с домом Вадика.
Ничего особо примечательного в нём не было. Невысокий, худой. Темноволосый. Единственное, что в Вадиме было действительно прекрасно, на мой взгляд, это красивый голос. Баритон. Певческий голос, в смысле. Вадик очень красиво пел, особенно романсы.
Относился ко мне Вадик тогда с лёгкой снисходительностью. Всё-таки он был коренной москвич, а я – приезжая. Понаехавшая – так ещё они нас называют иногда.
— Но вы поженитесь, или как? – настойчиво спрашивала по телефону моя мама.
— Мам, ну что мне, самой предложение ему сделать, что ли?
— Привези сюда, к нам. Я с ним поговорю.
— Он не поедет.
— А если я к вам приеду?
— Я поговорю с Вадиком. – промямлила я.
Зачем я, правда, с ним связалась? Ну, да, говорил он красиво. Наверное, я не первая, и не последняя, кто попадается на такие сладкие речи. Мне не хотелось думать, что я использовала Вадима, чтобы зацепиться в Москве.
Он был всегда очень занят. Когда не репетировал и не играл спектакли – ходил по кастингам. Это сейчас уже можно выслать самопробы в любой мессенджер, а тогда, десять лет назад, ещё нужно было лично ездить.
Не сказать, что Вадику везло. Пару раз он получил эпизод в сериале, на этом, конечно, далеко не уедешь. Иногда его приглашали на какие-то мероприятия мелкого масштаба, прочесть стихи, или спеть. Ну, и был театр. Вроде бы как и в центре Москвы, но маленький и не слишком посещаемый. Какие-то копейки Вадик там получал, но именно копейки. Жить на такие деньги было решительно невозможно. Разве что, оплачивать коммунальные услуги по квартире.
Я решила, что пойду работать. Надоело есть хлеб и макароны по-флотски с дешевым фаршем. Первым местом, куда я зашла, был небольшой супермаркет недалеко от центра Москвы. Меня провели к директору, я заполнила заявление, и на следующий день уже проходила стажировку. Работа оказалась для меня, тогда совсем молодой и полной сил, лёгкой и понятной.
Меня поставили в график, я начала трудиться, и покупать домой продукты. В выходные я делала уборку и готовила что-то. Потом шла гулять по городу, одна, или с Вадиком, если он был не занят. Конечно, немного напрягало, что я и зарабатываю, я и дома всё делаю, но когда муж – творческая личность, что поделать? Кстати, о муже…
— Я бы хотел жениться на тебе, Поль. Но мать так перепугалась, что ты приезжая. Давай подождем, пока она немного успокоится.
— А чего боится твоя мама? – удивилась я.
К слову, с родителями меня Вадик почему-то не знакомил. К моим он тоже ехать отказался, но и меня маме не представил. И странно было, что якобы перепуганная мама не приезжала сама, посмотреть, с кем живет её сын.
Коллега по работе Яна сказала:
— Она тебя не воспринимает всерьез. Думает, ты очередное увлечение сына, чего с тобой знакомиться?
— Но он сказал, что хочет жениться… — пробормотала я.
— Ой! А когда они говорили что-то другое? Зачем тебе вообще этот неудачник, Полина? Давай к нам! Мы трешку снимаем, но одна скоро съедет – нашла себе парня.
— Да зачем мне от него съезжать? Нормально же живем!
— Сколько тебе лет?
— Девятнадцать.
— Ну и зачем тебе в девятнадцать лет семейная жизнь с никому не известным актером? В его квартире? Где ты за всё платишь? А он тебя даже с родителями не знакомит…
— Ян, давай я сама разберусь! – разозлилась я.
Вечером я планировала серьезно поговорить с Вадиком. Но он встретил меня с пьесой в руках и попросил пройти с ним пару сцен.
— А куда это?
Я удивилась. В театре они репетировали труппой, Вадик ни разу не обращался ко мне с такими просьбами.
— Хочу в антрепризу одну сходить на прослушивание. Так поможешь?
Я устала. Знала, что мне ещё предстоит готовить. Но Вадик вдруг сказал:
— А я нам картошечки пожарил.
У меня челюсть чуть не упала. Я хотела сказать, что картошку следует жарить перед употреблением, но Вадик же хотел как лучше.
— Давай. – подавив вздох, сказала я. – За кого мне читать?
По мере репетиции Вадим мрачнел. Странно, мне показалось, у нас неплохо выходит. Я так вообще увлеклась, и мне жутко понравилось воображать себя Элене Алвинг, и говорить от её имени. Но Вадик отвечал мне всё более вяло и неохотно. Хмурился. А потом и вовсе замолчал.
— Вадик, все получается. Ты чего?
Он вздохнул и театрально отошел к окну. Отвернулся, посмотрел на улицу. Выдержал паузу. Повернулся.
— Куда ты там не поступила-то?
— В МЭИ, на эконом.
— Дура ты, Полька! Тебе в театральный надо.
— Чего-о?
— Талантливая ты, вот чего.
Я замерла. Потом заглянула в пьесу. Потом снова посмотрела на Вадика.
— А почему ты злишься?
Он молчал.
— Ты завидуешь, что ли? – дошло до меня. – Брось! Я не собираюсь становиться актрисой.
— Ну и дура! – повторил он в сердцах.
Вышел из комнаты, а потом я услышала, как хлопнула входная дверь.
Я сидела на кухне и ела остывшую картошку, местами сырую. Кажется, я хотела о чем-то поговорить с Вадимом, когда шла домой. Точно… о нашем будущем! Мысли текли вяло, лениво. Было ощущение, что меня ударили по голове. Так ведь оно в некотором смысле и было. Вадим треснул меня по башке своим «Тебе в театральный надо. Талантливая ты».
Время шло, а он не возвращался. Я начала волноваться и звонить Вадику. На следующий день у меня был выходной, но всё равно уже хотелось спать. А он всё не шел и не шел. И на звонки не отвечал. Господи! И куда звонят в таких случаях? Как обзванивают эти самые больницы и морги!
А я-то куда пойду, если с Вадиком что-то случилось! – пронзила меня эгоистичная мысль. Я себя успокаивала, что ничего с ним не случилось. Просто забастовка. Обиделся, потому что придумал себе, что я талантливая.
Я легла в гостиной на диван. Включила телевизор. Ящик что-то бубнил, и я уснула. Утром обнаружила живого и не слишком трезвого Вадика в нашей постели. Он умудрился тихо войти и лечь спать. Аромат какого-то дешевого пойла стоял на всю квартиру. Я открыла окна.
— Полина, холодно! – взвизгнул сонный Вадик, и спрятался под одеяло.
— Ты будешь на мне жениться, или нет? – зло спросила я. – Живу тут, как непонятно кто. Домработница с функциями девочки по вызову!
— Нет. – грустно сказал Вадик и открыл глаза. – Мать встала на дыбы. Говорит, что случись со мной что, и бабушкино наследство уплывет в руки лимиты. Я не могу с ней поссориться насовсем.
— Когда это она тебе сказала?
— Я пытался её подготовить к знакомству с тобой. Она ещё меня всяко обозвала. Сказала, что только идиоты женятся на приезжих. И бесполезно ей рассказывать, какая ты хорошая!
Вадик вытащил руку из-под одеяла, схватил меня и дернул к себе. Я брыкалась, но он был сильнее. Обняв меня, уткнувшись носом в шею, Вадим сказал:
— Полина, пообещай, что попробуешь поступить в театральное!
— Да зачем?! Я не хочу!
— Ну тебе же понравилось вчера! Я видел! Пусть хоть кто-то из нас станет востребованным.
— Да с чего ты взял, что я стану?!
— Попробуй, Поль. Я сам не хочу этого. Но не прощу себе, если ты не попробуешь. Нельзя зарывать талант. Бог накажет.
— Точно?
— Точно!
Вадик мучал меня все выходные, как только они появлялись. Он помогал мне по-быстрому сделать дела по дому, и заставлял репетировать пьесы, учить стихи и басни. А ещё огромные монологи в прозе. Мне и правда всё это нравилось, но почему тогда за всю свою, небольшую пока, жизнь я никогда не рвалась выступать? Ни в саду, ни в школе. Куда ж был зарыт у меня этот самый талант? Я спросила у Вадика.
— Бывает. – сказал он. – Родители изначально направляют неправильно. Не позволяют раскрыть то, к чему действительно тяготеет человек. Вот я думаю, может и меня направили неправильно?
— Ну… не совсем. Тебе бы петь бы надо было. Именно петь. Слушай! А может, мы накопим денег, и запишем тебе альбом?
— С чем мы его запишем? Материал я где возьму?
— Да с теми же романсами!
— У всего есть авторы, и на всё кому-то принадлежат права. Это слишком долгий, хлопотный и затратный путь. Я не готов. Давай, не халявь! Репетируем дальше.
Когда наступившим летом я вышла из училища, пройдя последнее испытание – собеседование, Вадик ждал меня на лавочке у крыльца.
— Ну?
— Взяли. – ошарашенно сказала я. – Ой, мамочки! Что я маме-то скажу?
— Классно же, Поль!
— Меня убьют! Я обещала, что стану экономистом.
— Планы изменились. – сказал Вадик. – Подумаешь!
Я уезжала домой, к родителям. Вадик со мной ехать отказался. Вспомнились слова Яны о том, что я для Вадика – просто увлечение. Увлечение, в которое он вбухал столько сил. Хоть и завидовал, и ревновал, и не хотел, чтобы я становилась актрисой.
— Поль, чего я поеду-то? Мать твоя спросит, почему не женимся. А мне и сказать нечего.
Я кивнула. Было грустно.
— Ты это… ты не думай! Я ждать тебя буду. Ничего не думай, и никого не слушай. Мы ещё поборемся!
Я не поняла, к чему это он. Поезд увез меня домой. А дома я, конечно, пережила целую бурю. Кричала и ругалась мама – папа молчал.
— Дурацкая зависимая профессия! Сколько их кончает в нищете и безвестности! Я тебя отпускала в Москву, чтобы ты получила хорошее образование! Дима, что ты молчишь? Что ты там смотришь? Иди, скажи ей!
— Футбол. – спокойно ответил папа. – Лен, зачем я тебе? Ты справляешься сама.
— Я выкину к чертям этот телевизор! Или, ты, может, со мной не согласен?!
Папа промолчал, а мама ещё долго бушевала, что я – глупая, порчу себе жизнь, и очень обо всем пожалею. Что я прогорю и в профессии, и в личной жизни, а потом буду руки ломать, да будет поздно. Я не выдержала:
— Мам! Да пусть пожалею! Пусть буду руки ломать! Свои руки, не твои же! Не надо за меня решать и выбирать! Будет счастье – моё оно будет. И несчастье тоже моё.
Мама заплакала.
— Я тебе желала счастья.
— Я знаю, мам. – я обняла её. – Знаю! И очень, очень постараюсь.
— Думаешь, получится?
— Узнаем со временем.
Мама отстранилась и посмотрела на меня:
— Когда это ты такая мудрая вдруг стала?
Я усмехнулась:
— Литературы много прочла, пока в театральное готовилась. Мам, ты не переживай. Вадик хороший, правда.
— Хороший, а не женится!
— Нам просто пока не до этого. Успеем ещё! – слукавила я.
Он и правда ждал меня. Даже встречал на вокзале с цветами. А я вдруг поняла, как соскучилась по Вадику. Ничем особо не примечательному, но уже такому своему, родному.
Вадик ушёл из театра. Он нашёл себе работу со сменным графиком, а в остальное время занимался моим продвижением, пока я грызла гранит науки в Щепкинском. Надо сказать, что менеджер из Вадика получился гораздо более успешный, чем актер. В конце первого курса я уже получила одну из главных ролей в сериале. У нас появились деньги. Появилась возможность ходить куда-то, на тусовки. Но ходили мы редко – предпочитали провести время вдвоём. Погулять. Почитать пьесы, разобрав себе персонажей. Или Вадик пел мне романсы, а я благодарно слушала, подпевая про себя.
Прошло десять лет с момента нашего случайного знакомства в парке Горького. Я реализовалась, как актриса. Мы с Вадимом открыли свой театр, небольшой, антрепризный. Сейчас планируем свадьбу. Я счастлива. И мама смирилась.
А мама Вадика, с которой мы наконец-то познакомились, когда я училась на втором курсе, то и дело просит у меня автографы для своих соседок и подружек. Говорит, что они смотрят все фильмы и сериалы со мной. Бывает…
