На окраине голода был небольшой район с частными домами – с добротными и не очень. В самом конце района, близ пустыря, стоял бревенчатый, покосившийся домик черного цвета, в нем жил одинокий старик. Никто из соседей о нем толком ничего не знал – он был не общительный и какой-то странный: куда-то уходил чуть свет, иногда к нему приезжали какие-то непонятные люди на машинах. Никто с этой темной личностью общаться не хотел.
Но у детей, из рядом стоящих высоток, был интерес к этому деду. На пустыре они собирались целой компанией – подростки от 11 до 13 лет. Родители этих детей просто гнали их из дома, чтобы те не засиживались долго у гаджетов. Подростки тянулись к пустырю, и разморенные летней жарой, не знали, чем заняться. Кто-то гонял мяч, кто-то хвастался новыми рингтонами на кнопочных телефонах, но этот дед у них вызывал особый интерес. Кто-то даже притащил отцовский бинокль, чтобы за ним следить.
— Ну что там, Наташка? – спрашивали подростки.
— Сейчас, — Наташа всматривалась в бинокль. – Выходит из дома. Передает пакет. Большой пакет. Передает какому-то мужику. Что-то долго говорит. Мужик кланяется, жмет ему руку, еще раз кланяется, садится в машину и уезжает.
Наташа была атаманшей в компании, все ее уважали, боялись и слушались, даже мальчики. Любой ее приказ должен был исполнен тут же. Ну еще бы – она самая старшая, бойкая и предприимчивая. Все безумные идеи исполнялись именно под ее руководством.
— Этот дед, наверное, какими-то запрещенными веществами торгует! – предположила Наташа. – Какие-то пакеты странные. Санька, у тебя вроде самый крутой телефон, он хорошо у тебя видео снимает? Сбегай до забора будто прогуливаешься: «Ля-ля-ля, ля-ля-ля!». А сам снимай этого деда, вон, к нему еще какая-то машина подъехала.
Санька побежал к забору и начал снимать. Наташа внимательно всматривалась в бинокль. Из машины вышла женщина, о чем-то поговорила с дедом у забора и тот вынес еще один пакет, раскланявшись с женщиной.
— Я все снял! – радостно сказал прибежавший Сашка. – Я даже слышал, о чем они говорили! Он ей объяснял что-то о траве!
— Все понятно! – сказала Наташа. – Я так и думала. Дурью торгует.
— Да нет же! – перебила ее Светка. – Мне мама говорила, что в этом районе живет колдун, он ночью ходит на могилы собирать какие-то кости и ядовитые растения для черной магии, значит это он и есть. Это ей подруга рассказывала. Что-то страшно мне!
— Кем бы он не был, это плохой дед, — сказал рыжий Лешка. — Надо проследить, когда он днем уйдет и устроить ему обыск в квартире. Вот и выясним, чем он занимается. Все рано, тюрьма по нему плачет! Выясним – сразу настучим куда следует.
Проходя мимо дома деда, Сашка не выдержал, схватил увесистый камень и запульнул прямо в окошко дома. Послышался звон стекла, и подростки разлетелись кто куда. Наташа, спрятавшись за забором, увидела, как седой дед, чуть не плача и громко матерясь, ходил у этого окошка и собирал осколки. Но никого из детей он не заметил.
Наташа с компанией еще два дня гуляли на пустыре, чтобы дождаться ухода деда. Наконец-то свершилось: седовласый старик, надев шляпу и пиджак, явно отправился в город, опираясь о свою палку. Пора обследовать его дом. Подростки легко пробрались в его двор: калитка была закрыта только на щеколду. На двери дома был навесной замок, который Санька легко снес ломиком, стоявшим у двери. Зашли в дом.
Дыра в окне, которую позавчера сделал Сашка камнем, была заткнута старой, перьевой подушкой. Единственная большая комната в доме пахла затхлостью и сухой листвой. На веревке, протянутой вдоль комнаты по диагонали, были развешаны пучки каких-то сухих букетов. Железная кровать, старый телевизор, стационарный телефон, шкаф, печка, иконы, все такое убогое. Посуда в сушилке, ведра с водой, электрическая плитка. Все чистенько, все убрано, но все равно убого. Вдоль стены располагалась полка, на которой стояли пузатые сувенирные статуэтки, похожие на копилки. Начался обыск – переворачивалось все что можно, от постели до посуды.
— Санька, разбей эти статуэтки, я уверена, что в них какой-то порошок! – приказала Наташа.
Санька тут же начал разбивать статуэтки молотком в поисках порошка, но все они были пустые. Поиски продолжались.
— Мне страшно, пойдемте домой, — заскулила Светка. – Он же колдун, еще наведет на нас порчу. Давайте уйдем, пока не поздно!
Но было поздно – на пороге стоял старик, он весь дрожал и держался за сердце.
— Что здесь происходит? – воскликнул он. – Кто вы такие и что здесь делаете?
Подростки тут же дали деру, чуть не сбив деда с ног. Но уже к вечеру они все стояли с виноватым видом в той же комнате вместе с родителями – милиция их сразу разыскала. Они стояли у кровати деда, который лежал после приезда «Скорой помощи» и плакал.
— Я не понимаю, чем я вам помешал? — по морщинистой щеке деда протекла слеза. – Я старый человек, я войну прошел! Мне 86 лет, я никому ничего плохого не сделал за всю жизнь! За что же вы так со мной?
— Мы думали, что вы колдун! – промямлила Светка.
— Я травник! – попытался закричать дед, но голос у него срывался. – Я собираю лечебные растения рано утром! Сам лечусь и другим даю, от денежки и от продуктов не отказываюсь, если дают, но не продаю! Здоровье не покупается. Немногие обо мне знают, лишь только те, кто еще при советском союзе покупал у меня лечебные травы, я рекламу не делаю, не наживаюсь на этом. Я сам часть своей пенсии отсылаю многодетной внучке, ей деньги нужнее, малым обхожусь, у нее один ребенок инвалид. Она ругается, а я говорю – это не тебе, это правнукам! Но зачем же вы статуэтки разбили, они же мне были дороги как память?! Мне их близкие люди дарили, знали, что я такие вещи люблю!
Подростки молчали. Им было стыдно признаваться, что они искали какой-то там порошок.
— Дедушка, прости нас, пожалуйста, мы так больше не будем, — пряча глаза, произнесла Наташа.
Вскоре, родители подростков, многое возместили деду – поставили окно и даже сделали косметический ремонт дома, невосполнимо было лишь одно – память в виде статуэток. Компания распалась, было как-то стыдно друг другу в глаза смотреть. С тех пор прошло более 12 лет. Деда давно уже нет в живых, его дом снесли, а на месте пустыря выросли многоэтажки, пустили дорогу. Наташа уже взрослая молодая женщина, у нее своя семья, но каждый раз, проезжая на своей машине по этому району, где стоял дом старика, она мысленно просит: «Дедушка, прости нас, пожалуйста!».
