В конце первого класса нас, девочек, попросили принять участие в отчетном концерте музыкальной школы: мы должны были изображать берёзы, колышущиеся на ветру. После уроков за нами пришла старшая пионервожатая, построила в небольшую колонну, и мы строем отправились по месту назначения.
До того я в музыкальной школе не была, и даже не задумывалась о её существовании. А тут смотрю – куча людей бегает, дети разных возрастов сидят в длиннющей очереди. Я тут же признала Колину соседку Машку, выпускницу детского сада, и её мать, тётю Тому. Та тоже меня узнала, я часто бывала в гостях у друга.
— А что, Наташенька, тоже поступаешь?
— Куда? – удивилась я.
— В музыкальную школу, куда же еще? – тётя Тома удивилась в ответ, — Или ты уже здесь учишься?
Я пожала плечами, но тут прибежала вожатая и уволокла меня в актовый зал. Нам показали, где мы должны стоять, подняв вверх руки, и раскачиваться в такт песне «То березка, то рябина, куст ракиты над рекой». Репетиция закончилась быстро, я вышла в коридор.
— Смотри, какие нарядные! – сзади подошла одноклассница Суська, — Я тоже хочу! Давай запишемся!
— Давай, — легкомысленно согласилась я, — А как?
Мы вернулись в актовый зал и подошли к женщине, которая проводила репетицию.
— Что вам, девочки? Что-то забыли?
— Мы хотим учиться в вашей школе! Что для этого нужно?
— Так сегодня последний день, когда документы принимают. Родители должны заявление написать, свидетельства о рождении принести. Родители-то в курсе?
— Нет, — мы даже не стушевались, — А до скольки нужно написать заявление?
— А они согласятся? – вопросом на вопрос ответила наша визави, — Имейте в виду, если вы вдруг поступите, в чём я сомневаюсь, нужно будет инструмент покупать. Купят вам родители инструмент?
— Конечно, — уверенно заявила я, — А какой нужно инструмент? У нас дома много всяких!
Я по своей глупости почему-то думала, что «инструмент» — это молоток, плоскогубцы или, на худой конец, отвертка.
Собеседница удивилась:
— Много инструментов? У тебя родители музыканты? Как фамилия?
Я назвала фамилию и простодушно заявила:
— Нет, моя мама в райкоме работает, а папа – в совхозе.
Женщина внезапно заулыбалась:
— Людмила Александровна твоя мама? – на моё согласие, она расцвела ещё больше, — Как тебя зовут? Наташа? А это твоя подруга? Как твоя фамилия? Ага. Идемте со мной.
Нас повели по коридору мимо всех сидящих детей.
— Минутку подождите, никуда не уходите, — с этими словами женщина исчезла за дверью.
Мы с Суськой переглянулись, ничего не понимая. Но тут дверь отворилась и оттуда послышались наши фамилии.
— Заходите!
Экзамен проходил весело, мы даже не поняли, что это вообще экзамен. Мы повторяли пропетые мелодии, находили услышанные на фортепиано ноты. Лица людей, перед которыми мы выступали, были вполне благожелательными. И тут нас попросили спеть по очереди любую песню. Сусанна была в нашем классе запевалой, её звонкий голос всегда звучал на всех октябрятских линейках в первых рядах. Она задорно спела веселую песню про чибиса, её похвалили и спросили, на каком инструменте она хочет играть.
— На скрипке.
Все закивали, а важный мужчина, сидевший во главе стола, объявил:
— Ты принята.
Настала моя очередь и я выбрала «Крейсер «Аврора». По мере моего пения люди стали переглядываться:
— Но слух хороший! Голос еще пять раз поменяется! Да пусть учится!
Я допела и заявила:
— А я хочу на пианино!
Комиссия застонала, как я потом узнала, конкурс на фортепиано был самый большой. Но мужчина быстро пришел в себя:
— Ты тоже принята. Пусть ваши мамы сегодня вечером позвонят мне домой! Ольга Павловна, дай им мой номер телефона.
Мы вышли из кабинета и обалдело уставились друг на друга:
— Мы правда поступили?
Вслед за нами вышла Ольга Павловна, та самая женщина. Она записала нам телефон дядьки, оказавшегося директором музыкальной школы.
Вечером мама позвонила по данному номеру и поговорив, удивленно обратилась к папе:
— А Наташка, оказывается, поступила в музыкальную школу! Теперь надо инструмент покупать! – и, предотвращая папин вопрос, какой именно, пояснила, — Фортепиано!
Это сейчас понимаю, что приняли меня по «блату», только из-за фамилии — мама была первым секретарем райкома партии…
За три летних месяца я о своем поступлении благополучно забыла. В середине сентября Суська принесла адресованную мне записку: «Наташа, ты пропустила занятия по сольфеджио и специальности. Следующее занятие – 13 сентября в 15 часов, не опаздывай. И принеси 2 руб. 50 коп. на ноты» (конечно, не дословно, но суть передала).
Месяц я ходила на занятия, и чем дальше погружалась в учебу, тем отчетливее понимала, что мне это и даром не надо! Единственное, что нравилось – это хор. Когда всех делили на первые – вторые голоса, мне говорили:
— А ты, Наташа, посиди на стульчике. Будешь запасным дирижером!
Откуда ж мне было понять, что меня просто тактично удаляли из коллектива хорошо поющих детей😊
Я готова была признаться родителям, что не хочу никакой музыкалки, но опоздала: в один из дней сияющий от радости папа привез домой «инструмент» — полированный «Красный Октябрь»… Назад пути не было.
Ни шатко, ни валко, но я проучилась в музыкальной школе год.
И вот на носу очередной отчетный концерт. Меня, как средне играющую и плохо поющую, назначили ведущей – конферансье. Правда тогда я по наивности думала: как повезло, такая честь!
Мне выдали сценарий, я выучила слова. Всё было хорошо, с дикцией и декламацией проблем никогда не было. Но, как всегда бывает, было и «но»…
— «Сурок»! Музыка Людвига ван Бетховена! – тут заминок не возникало, — Слова – Сергея Сергеевича За… Зайц… Заяйс…
— Наташа, соберись! – строго командовала Ольга Павловна, — Что тут сложного? За-я-иц-ко-го! Представь яйцо, а за яйцом кто? Заяицкий!
Легко сказать «представь яйцо»! У нас в Черский яйца не привозили, омлеты и булки делали из яичного порошка. И да, я буквально возненавидела этого неведомого Сергея Сергеевича!
— Ну что это за фамилия! – негодовала, делясь переживаниями с друзьями, — Зай… Заяй… Тьфу на него! И песня дурацкая! «Прошу я грош за песнь мою, и мой сурок со мною»! Да бедный сурок даже не в курсе, что такое деньги, а он от его имени попрошайничает!
— Ну что ты кипятишься? – урезонивал меня Коля, — Нормальная песня. Наверное.
Это «наверное» выводило из себя!
— Ничего не нормальная! «Поесть, попить я так люблю, и мой сурок со мною»! Тьфу!
Даже мой вечный антагонист Севка не лез в бутылку, если и хихикал, то спрятавшись за спинами Коли и Рудика, который под нос мурлыкал песню из любимого фильма «Кортик». Да-да, ту самую, «у Курского вокзала стою я молодой. Подайте, Христа ради, червонец золотой».
И вот настал день концерта. Первая половина прошла на «ура», по крайней мере, с моей стороны. Папа, Коля и Рудик, сидевшие в первом ряду, громко хлопали при каждом моем появлении (Севка, к счастью, не пришел). Но я всё больше напрягалась: приближался ненавистный «Сурок».
В нужный момент выхожу на сцену и с ужасом понимаю, что не только фамилия автора стихов вылетела у меня из головы напрочь, но и название песни! Кто там был? Барсук? Хомяк? Нет, кажется, Хорёк! Смотрю на Рудика, и вдруг выдаю:
— «У Курского вокзала»! Музыка Людвига ван Бетховена! Слова Сергея Сергеевича… — я запнулась и перевела взгляд на Колю, — Замячковского!
В руках у Коли был теннисный мячик, который мальчик держал перед собой…
Как я провела остаток концерта – не помню, всё было как во сне. А самое смешное, знаете, что? Никто, ни один человек, не заметил мою ошибку! Ни в названии, ни в авторе!!!
…Но песню «Сурок» до сих пор не могу слушать без нервной дрожи…
P.S. Поздравляю всех с Днем сурка:)
