Десять лет счастья

Михаил Иванович задумчиво смотрел в окно.
-А на семнадцать у вас презентация, но что-то вы плохо выглядите, её можно перенести… В парке мы ловили бабочек, потом валялись в листве…
-Что? Кто, где валялся?
-Михаил Иванович, Миш, что случилось.
-Что случилось? Ничего не случилось.

Наташа, Мишина жена и по совместительству секретарь, а по сути правая рука.

На работе они соблюдают строго деловые отношения

-Миш, что такое. Ты второй день как не в себе. Устал? Заболел? Что случилось?

— Давай дома поговорим, Наташ…

— Хорошо, сказала Наташа, а у самой сердце защемило от какой-то неизбежной грусти, от тоски по чему то такому, что вроде ускользает.

Наташа еле дождалась конца рабочего дня, поехали домой вместе. Иногда они ездили на одной машине, иногда каждый на своей, смотря на то, что собирались делать каждый после работы. Личное пространство должно быть, иначе взвоешь находясь сутками вместе.

Наташа молчала, Михаил тоже не проронил ни слова, он был где-то далеко мыслями.

-Мам, пап, а что мы будем на праздники делать — встретила их Карина, дочка

-На какие праздники, возвращаясь из своих мыслей спросил отец

-Па, ты чего? Новогодние какие ещё то?

-А да. Нужно подумать.

Поужинав, Карина пошла в свою комнату, Наташа намеренно долго убирала со стола, затеяла стирку что-то, ходила, хлопотала. Сходила в душ и лишь потом появилась в супружеской спальне.

Она наивно полагала, что Миша уснул и это что-то, скользкое и холодное, что давило её, что это чувство уйдёт, растворится в ночи, а завтра опять будет обычный, нормальный Мишка.

Женщина тихонько прокралась на своё место, осторожно прилегла и пытаясь не дышат громко лежала не шевелясь

-Я не сплю, Наташ

-Да, — обречённо выдохнула

Наташа, я хочу чтобы ты знала, я тебя люблю

— Я тебя тоже люблю, Миш.

Не то чтобы странно, но начало разговора настораживает, думает Наташа.

Не сказать что Миша бука, и слов любви о него не дождёшься, нет конечно. Но прожив почти пятнадцать лет в браке, всё реже просто так слышишь эти слова, всё больше к какому-то определённому действию, случаю, мероприятию. Что же сейчас?

-Понимаешь, я не хочу чтобы между нами были какие-то недомолвки.

-Да, хорошо, тихо отвечает Наташа.

-Наташ, прошу, выслушай меня внимательно хорошо? Не делай никаких скоропалительных выводов.

Сердце Наташино сжалось, будто кто-то чужой и грозный, взял его в свою большую руку и жмёт, жмёт, жмёт…

— Знаешь, один очень близкий мне человек очень близкий, просит навестить его. И я, чисто морально и по — человечески, не могу отказать. С этим человеком, связана часть моей жизни.

Я мог бы это сделать не говоря тебе, сказал бы что срочная командировка, или ещё что и улетел бы туда…

Но я так не хочу, ты моя жена, моя любимая женщина, мать моего ребёнка, мой надёжный товарищ и партнёр и я не могу обманывать тебя.

Поэтому, я тебе скажу так, мне нужно полететь в ***

— Когда, — шёпотом спросила Наташа

— Как можно быстрее, я полечу завтра. Ты хочешь со мной?

-А можно?

-Я долго думал над этим вопросом и решил что нужно… Только не спрашивай меня ни о чём, хорошо? Я потом расскажу. Ты всё увидишь сама. Главное прошу, я очень прошу, прежде чем совершить необдуманный шаг, подумай.

Зная взрывной характер жены, Михаил будто заранее предупреждал е всё хорошо не руби с горяча.

-Хорошо,- сказала Наташа, железная рука, сжимавшая и терзавшее её сердце, немного отступила.

Они прилетели в *** ранним утром. Вот такая у нас страна, можно сесть у себя в самолёт утром, и прилететь в пункт назначения тогда, когда ты ещё из дома выходил у себя, чтобы сесть в машину и ехать в аэропорт.

Будто ты из будущего.

Заселились в гостиницу, вызвали такси и поехали куда-то, купив по дороге пять шикарных, ало — красных роз.

Женщина, подумала Наташа, это женщина, но кто?

Больница, большое жёлтое здание.

В небольших городках, их почему-то строили одинаковыми, большое жёлтое здание, с высоким крыльцом и белыми колоннами.

А ещё вокзалы и Дома культуры, они тоже везде были одинаковыми.

На крыльце нервно курила красивая, молодая женщина, очень красивая, кольнуло в сердце Наташу.

Миша попросил у Наташи извинения и велел постоять, он сейчас. Оставив её на таком расстоянии, чтобы Наташа слышала о чём будет разговор.

Она до сих пор не знала что за близкий человек позвал Мишу, что он два дня ходил как не в себе.

Он подошёл, поздоровался, красивая женщина выбросила сигарету, и обняла Мишу не нежно, нет, ни как любовники, а как-то по-дружески по-родственному что ли.

Он приобнял её и похлопал по спине, как малышку.

-Как она?

Женщина пожала плечами

— Знакомься, Мари, это моя жена, Наталья

-Как Гончарррова, — улыбнулась женщина, — Мишель у тебя крррасивая жена.

-Спасибо, едва слышно проговорила Наташа.

Женщина говорила с каким-то акцентом, француженка, догадалась Наташа. Очень хорошо говорящая на русском француженка. Но кто же она?

-Я звала её, Мишель. Звала говоррила поедем домой, но ты же знаешь мама, она упёрта, как старрый пен.

Мари, моя маленькая Мари, — улыбнулся Михаил, упёрта…как баран, или осёл, как старый пень, не совсем подходит

-Ай,- отмахнулась Мари, смотря на Михаила тёплым, ласковым взглядом, — ты всё такой же зануда. Натали, как вы живёте с этим молодым старриком, он же зануда…

Он называет меня маленькой, вы представлять? Я старше его на… На сколь доррогой? На пять лет кажется?

Миша стоял и улыбался

Наташа очень, удивилась, что Мари, если она не шутит, оказывается девушка в возрасте.

Она наблюдала за тем, как шутят её муж и эта красавица, и понимала что их связывает какая-то тайна, и что она совсем не знает мужа.

-А где Бобби

-Ах, Бобби в своём рэпэртуарэ, он сейчас в Штатах, ловит каких-то изумрудных бабочек которые летят толко в ето времени года, -Мари сильно разволновалась и стал сильнее заметен акцент, — я ему говорит, что наша мат силно болет, он думает вес мир его будет ждат.

Идёмте. Наташа, я вам очен спасибо, что вы приехали смотрет моя мат.

Они зашли в больницу, и прошли наверх, их никто не остановил.

Бабушка гардеробщица сначала выступила вперёд, потрясая белыми накидками — простынями, с безобразными чёрными печатями, сияющими как шрамы, на белой коже.

Но увидев что это Мари, она отвернулась, и не посмотрела в их сторону ни раз, потеряв всякий интерес.

Они вошли в палату.

Одиночная палата, которую быстренько соорудили из обычной, из обычной палаты, в замшелой периферийной больнице.

-Мами, — защебетала Мари на французском .

Женщина худая и бледная, с пергаментной тонкой кожей, с удивительно яркими живыми глазами, с повязкой на приглаженных волосах, лежала полусидя.

Она строго смотрела на вошедших.

-Анна, — произнёс Наташин супруг, Анна…

— Здравствуй, Миша…

Голос женщины звучал чисто, без старческой хрипотцы. Хотя Наташа и понимала, что лет ей уже далеко за семьдесят.

Да кто же она? Это не свекровь, точно. Свекровь свою она выучила вдоль и поперёк и узнает даже по приближающимся шагам, но кто это? А вдруг… Боже мой, Миша не родной своим родителям? Но он так похож на свёкра, просто одно лицо.

Свекровь не мать, а мачеха? Наташа терялась в догадках…

-Иди сюда, дай на тебя посмотреть. Мой мальчик, мой красивый мальчик.

Михаил подошёл к кровати

-Я не хотела сначала, чтобы ты видел меня такой, но потом подумала что я нахожусь перед шагом в вечность, и не всё ли равно как я выгляжу, если я больше никогда не увижу тебя.

Ты не отождествляй меня просто с этой тёткой лежащей здесь.

Помни ту Анну, хорошо?

-Хорошо, — Миша взял в руки сухую, но изящную ладонь с длинными тонкими пальцами и поднёс её к губам…

-Натали, идём на улица. Пуст они попрошатся.

-Да, конечно, Наташа будто очнулась.

Она видела что эти двое молча предаются каким-то воспоминаниям, связывающим только их двоих.

-Подождите…Миша, как звать твою женщину?

-Наташа

-Боже, какая прелесть.

Ты же знаешь, как я люблю имя Наталья, Наташа, для меня оно звучит, как кусочек горького шоколада. Если бы у меня родилась дочь, я бы назвала её Наташей…Ещё одна дочь, — поправила она себя, — ведь Мари называли родственники мужа

Знаете, деточка, я всегда была ограничена во вкусностях, поэтому сравнивая ваше имя с кусочком горького шоколада, я делаю вам комплимент, не обижайтесь.

Я вижу, вижу, какая вы …хорошая. И я рада, что он выбрал вас…У вас есть дети?

Слова ей давались с трудом

-Да, дочь Карина.

-Прелестно. Чем она занимается?

-Танцами, уже ездит на соревнования, есть много наград

-Сама или кто -то из вас заставил…

-Сама

-Хорошо, женщина откинулась на подушку, — счастья вам, мои хорошие. Я вас не знаю, но уже люблю. За Кариной буду сверху наблюдать и помогать… Идите, я с Мишей быстро переговорю…

Мари с Наташей, вышли.

-Она всегда танцевала

-Что с ней?

-Рак, — спокойно сказала Мари, не хотела ехать Франция, я живу Норвегия, у меня муж очень много может она не хотела, хотела дышать воздух Родина. Её выбор.

Наташа, вы приезжат к нам? Мишель мне как папа, Смешно? Да? Я вижу вы ничего не понятно? Мишель вам не говорит? Он сам всё…скажет. Я приехат к вам? А вы ко мне. Я знаю русский, но когда волноватся, я начинат путать три язык.

Мари била крупная дрожь. Наташа, повинуясь какому-то порыву подошла и обняла женщину, Мари вдруг прижалась к ней и заплакала, рыдания сотрясали её, она ревела, билась всем телом.

-Поплачь, поплачь, надо поплакать.

Пока женщина плакала, Наташа вспоминала откуда она знает Анну? Они точно никогда не пересекались…

Анна ***, точно, у дочки есть её фото известная танцовщица да-да. Боже, но каким образом её муж и мадам *** могут быть связаны? И почему она, мировая знаменитость лежит в палате провинциального городка.

Мари проплакалась, попросила извинения.

-Вот она, ширррокая русская душша — взяла она себя в руки. Мне никто бы там не обнял, дали бы быть одна чтобы не нарушать границы. А надо только обнят, и тогда хорошо.

Вышел Миша, губы сжаты, глаза сухие и какие-то воспалённые.

-Мари, иди к маме, она зовёт.

Мари оглянулась на Наташу та кивнула ей ободряюще.

-Ты ничего не понимаешь, да душа моя?

Наташа молча кивнула.

-Я всё объясню, обещаю, всё объясню, — Он печально смотрел на Наташу, — ты прости меня, я не знал что так будет, прости.

Организация похорон легла на Михаила, он был единственный мужчина прилетел Бобби, младши йбрат Мари, и правда не от мира сего, подумала про него Наташа.

Он много плакал, на груди у Миши, на плече Наташи…

Наташа уехала домой, там Каришка и работа, она потом прилетела в день похорон.

Утром, распрощавшись с “французами”, дав обещание не теряться, Наташа с Мишей поехали в аэропорт.

И только вечером дома, на кухне, держа в руках, будто ему холодно и зябко, горячую кружку с чаем, Миша заговорил.

-Я увидел её, когда мне было семнадцать, как-то пресеклись. Она отбирала себе учениц в труппу, я пришёл с девушкой, с которой тогда начинал встречаться.

Я никогда не встречал таких. Понимал что она старше, но не знал на сколько,а она знала.

Поэтому сразу же дала мне от ворот поворот, — усмехнулся Миша.

Я добивался её пять лет, учился, старался чего-то добиться и мотался на её концерты, где бы они не проходили, для всех я это делал из-за своей девушки, но нет…Я это делал ради неё, ради Анны.

Отец, думая что я стараюсь ради своей подруги, давал мне денег, нет, я конечно тоже работал, не каждый же день я мотался по странам, так, два раза в год. Всё остальное время я просто смотрел на её фото.

Мне был никто не нужен, только одна на свете женщина.

Анна***, моя Анна.

Знаешь, я дождался того времени, когда она обратила на меня внимание.

-Моя дочь старше тебя на пять лет, а сын младше на семь

-Ну и пусть

-У нас колоссальнейшая разница в возрасте

-Плевать

И она сдалась.

Мы прожили десять лет.Да…Она развелась с мужем он давно изменял ей, пил вино…Со мной, она вновь стала лёгкой, воздушной…

Знаешь, спектакль, который танцует Кариша? Конечно знаешь… Это она тогда поставила, придумала сама всё, от сюжета до декораций.

Десять лет праздника.

Её дети полюбили меня они немного инфантильны, ты заметила?

В один прекрасный, вернее не прекрасный день, она исчезла, оставив мне толко письмо.

Она молила меня не искать её, жить своей жизнью, не хотела чтобы я видел её старой, немощной, дряблой.

Так она написала мне тогда.

Сейчас, когда мы остались вдвоём, она мен сказал, что благодарна за те десять лет жизни яркой жизни. Когда она ушла от меня, ей было почти шестьдесят, я не замечал, серьёзно…

Она сказала, что было нечестно, нелепо и глупо, забирать мою молодость, возможности, мои года.

Она переступила через себя и отпустила меня. Говорит что это были десять лет полного счастья.

Я злился о, как я злился.

Родители были рады, что я избавился от этой” старухи” как они говорили.И постарались забыть, что Анна когда-то была

Я начал гулять, пить, творить непотребные вещи. Не знаю как, но догадываюсь что её попросила мать, как то нашла, она мне позвонила, сама.

Я послал её конечно…

Но она звонила и звонила, пока я не поговорил с ней, мы проболтали всю ночь.

Она сказала что, уехала на какой-то уединённый остров там будет спокойно доживать свою жизнь.

Я глупец, в тридцать лет думаешь, что шестьдесят это глубокая старость. Я спокойно воспринял её слова о том что она будет доживать свой век…

Она работала оказываться, ещё много лет.

Я через три года встретил тебя и похоронил всё, что было к Анне, глубоко внутри.

Когда она позвонила, я опешил. Честно, думал что её уже нет, иногда всё равно вытаскиваешь из памяти старых друзей, старые истории, лица…

 

Она сказала что уходит и хочет попрощаться.

Оказывается последние несколько лет, она жила на родине

Вот тут-то и всплыли воспоминания.

Не сожаление, нет, просто тихие и тёплые воспоминания о первой любви.

Вот, прости что долго томил, не хотел опошлять, хотел тихо и искренне рассказать.

Прошу тебя, не думай ничего это кусочек моего прошлого

-А я и не думаю… Нужно не обрывать связь, мы нужны …детям…

-Да, — Миша заулыбался, хоть эти дети и старше тебя, на добрый десяток лет.

-Ну и пусть…

-Мамаочка, мне иногда кажется когда я не могу выполнить какой-то элемент, мне кажется, что кто-то меня ведёт и поддерживает только не смейся, я думаю, что это Анна***

-Так и есть детка, так и есть.

источник

Понравилось? Поделись с друзьями:
WordPress: 9.57MB | MySQL:83 | 0,393sec