И что делать дальше
Николай, возвращаясь с завода домой, заехал к родителям, и тут же уединился с отцом в его комнате.
— Батя, кажется, я ничего в этой жизни не понимаю… — сказал он, садясь на стул и сокрушённо вздыхая.
— О чём это ты? – Михаил удивлённо посмотрел на сына. — Что-то случилось?
— Ага, случилось, — кивнул Николай. – Я сегодня узнал, что, оказывается, меня в нашем цеху никто не уважает.
— Ну? – замер Михаил от такой новости.
— Что — ну?! Ты скажи мне, батя, как отец скажи, почему меня никто не любит?
— А как ты догадался, что тебя не любят? – поинтересовался отец.
— А я не догадался. Мне люди в открытую сказали. На собрании. Сказали, что я… – Николай запнулся. — В общем, плохой я для всех. И нет ко мне никакого уважения. Ни капельки.
— Н-да… – протянул Михаил задумчиво. — Рабочий коллектив, он такой. Там любой человек как на ладони.
— Батя, но почему так получается? – Сын сверлил отца обиженным взглядом. — Вот тебя же все в цеху любили. И до сих пор тебя люди помнят, любят и уважают. Мне так и сказали — если бы не твой отец, мы бы давно тебя из коллектива попёрли. Но мы не хотим твоему отцу обиду наносить. Почему так? Я ведь твой сын?
— И что? — не понял Михаил.
— Вроде, я пошёл по твоим стопам. Тружусь там же, где и ты. Но, почему-то, отношение ко мне не такое, как к тебе. Что я им сделал такого? Работаю хорошо, план выполняю. Что им ещё надо? Чем я им не угодил?
— Это тебя надо спросить.
— Меня? А я хочу тебя спросить? Ты же хороший. Они говорят, что ты меня недовоспитал. В чём ты меня недовоспитал? Можешь мне сказать?
— Эвон как, — закачал головой от такого поворота отец. — Значит, в том, что ты ошибок натворил, я виноват?
— Каких ещё ошибок? – опешил Николай.
— Таких.
— Каких таких?
— Всяких. – Михаил тяжело вздохнул. — Или ты хочешь, чтобы, мы с тобой провели работу над ошибками? Поздно сейчас об этом, Колька. Поздно.
— Нет, батя, лучше поздно, чем никогда. Мне ведь обидно. Выходит, что я какой-то не такой. Какой-то бракованный? Чем я от тебя отличаюсь, скажи?
— Характером отличаешься.
— И какой у меня характер?
— Правду сказать?
— Только правду. Я не обижусь.
— Ладно, правду так правду. Трус ты, сын. Трус.
— Что? – У Николая по лицу пробежала судорога. – Какой же я трус? Это неправда.
— Именно, самый настоящий трус, — упрямо повторил Михаил. — Но только трусость свою ты вечно прикрываешь здравым смыслом.
— Да какой же я трус? Когда и где я испугался? Ну-ка, напомни мне.
— Хорошо, напомню. Скажи-ка мне, почему ты в aрмию cлyжить не пошёл?
— Потому что это глупо, батя. Я не хотел зря терять время. Понимаешь? Время — оно очень дорого стоит.
— Не ври, сын, — замотал головой отец. — Время здесь не причём. Ты просто испугался. Я же видел, как ты, будучи пацаном, смотрел на парней, которые отслужили и вернулись домой. С восторгом смотрел. И тебе тоже хотелось стать таким же, как они, бравым и смелым. Но когда тебе повестка пришла, вот тогда ты и дал слабину. Испугался слухов про дeдoвщинy, побежал по больницам болячки себе придумывать. А я ведь тебе говорил, настаивал — иди, отслужи, и мужчиной себя почувствуешь. Но ты пошёл на поводу у своей трусости. Сдался ей с потрохами. И с той поры так в трусости и живёшь.
— В какой трусости? Чего ты говоришь такое, батя? Ну, да, может я и испугался разок. А ещё чего я боялся?
— А взять твою женитьбу. Ленка у тебя, конечна, женщина хорошая, но была у тебя до неё Наташа, которую ты любил без ума. И она тебя тоже. Но когда она с родителями в аварию попала, и её всю переломало, ты же бросил её. Сложностей испугался.
— Ну, батя, ну зачем ты про это?! – взвыл Николай. — Это же подло с твоей стороны!
— С моей? Но ты же сам правды захотел! Это и есть работа над ошибками. Наташка-то со своими болячками справилась, а ты остался духовным калекой. А на заводе ты себя как себя ведёшь?
— Как?
— Тебя же, с твоей квалификацией, недавно хотели на самый ответственный участок определить. Ведь, хотели? Мне люди рассказывали.
— Этот участок, ты же знаешь, батя, самый тяжёлый. Там теперь сверхурочно заставляют работать, в связи с нынешним положением в стране. Зачем мне этот геморрой?
— Опять испугался сложностей? А я бы, если бы здоровье было, и на завод меня вернули, только туда бы сейчас и пошёл. Наша продукция сейчас кое-где очень нужна. А ты говоришь, почему тебя не любят? Потому что ты вечно выбираешь, где полегче да поспокойнее. Трус ты, сын. Но рабочий коллектив не проведешь. Он таких насквозь видит.
После этих слов в комнате повисла долгая тишина
— И чего мне теперь делать? – наконец, спросил сын. — Увольняться с работы?
— Я бы на твоём месте взял бы, да ушёл дoбрoвoльцeм… — вздохнул тяжело отец. — Чтобы себе доказать, что я не трус…
— Кем ты мне предлагаешь пойти?! — ошарашенно спросил сын.
— Ты что, глухой?
— Батя, ты чего мне советуешь? Ведь я твой сын! А вдруг со мной что-то случится?
— Вот после этого вопроса — а вдруг что случится — трусость и делает мужчину своим рабом… Ладно, сын, — опять после долгой паузы продолжил Михаил, — живи уже как хочешь. У тебя теперь своя семья, ребёнок, опять же. Одно хорошо, что девчонка у тебя, а не сын. Не дай Бог, сын бы в тебя пошёл. А девчонкам бояться позволено. На то они и девчонки…
Николай встал и, стараясь не смотреть на отца, тяжёлой походкой вышел из комнаты.
