Пожилая женщина в старой грязной одежде сидела у пруда и кормила уточек. По её виду было видно, что она была очень голодна, так как время от времени, она отщипывала кусочки от булки и машинально клала их в рот, но природная доброта и забота об окружающих не давали ей съесть всю булку в полном одиночестве.
— Ты голодная?
Женщина вздрогнула от детского голоса и с недоверием покосилась на ребёнка. Сколько раз ей приходилось убегать от малолетних разбойников, которые-то кидали в неё камнями, то натравливали собак. Однако этот мальчик ничего такого не предпринимал, а просто стоял неподалёку от неё и приветливо улыбался.
— Нет, золотце, я не голодна.
— Я же вижу, что ты кушать хочешь. Держи бутерброд, вот ещё яблоко, сок…
— Что ты! Что ты! Не нужно, золотце! Кушай сам.
А сама при виде бутерброда сглотнула слюну. Как давно она нормально не ела, в последнее время её рацион состоял только из хлеба и воды, а если повезёт, то могла купить кефира. О сыре и колбасе она даже не вспоминала, но сейчас уловив аромат сырокопчёного деликатеса, она не мигая смотрела на руку мальчика, в которой лежал бутерброд.
— На, бабушка, ешь. Я всё равно не голоден, да и папка наверняка уже обед приготовил, так что мне пора бежать.
Мальчик вручил ошеломлённой женщине еду, и побежал домой. Надежа Викторовна, долго держала в руках бутерброд, то и дело поднося его к носу, и вдыхая его аромат. Она будто боялась есть его, но больше всего она боялась того, что это последний бутерброд в её жизни и она больше никогда в жизни не сможет попробовать такой вкусноты. Нанюхавшись, спустя некоторое время она всё-таки съела всё то, чем её угостил незнакомый мальчик, а потом отправилась вглубь парка, где в зарослях кустарников, лежало несколько больших коробок, из которых она соорудила себе временное жилище.
Как так получилось, что эта женщина осталась на улице, никто не знал, и не интересовался. Всех беспокоило только одно, куда смотрят власти, что подобные существа ходят наравне с нормальными людьми в местах общего пользования, не дай Бог ещё заразу, какую передадут. Поэтому Надежда Викторовна никогда не выходила к людям, и держалась обиняком, чтобы её внешний вид не стал поводом для насмешек и злых нападок. Ей было обидно, что она некогда уважаемая учительница, теперь вынуждена скитаться на улице и искать пропитание, а ведь когда-то у неё было всё: и квартира, и любимая работа, и стабильная зарплата, но самое главное у неё были любовь и уважение её учеников, благодаря чему она с большим рвением стремилась дарить добро и учила тому же своих учеников.
— Папка, беги, гляди, кого покажу! Вон та бабушка, о которой я тебе вчера рассказывал!
Надежда Викторовна испугалась, что мужчина идёт к ней, чтобы ругаться с ней за то, что она посмела забрать у его сына еду, но всё оказалось намного проще.
— Здравствуйте, меня зовут Владимир, а это мой сын Валерка. Он мне вчера все уши прожужжал, что встретил у пруда голодную бабушку… Что всё так плохо?
Надежда Викторовна хотела было что-то ответить, но горький комок застрял в её горле, и она вместо слов только ловила ртом воздух.
— Вам плохо? Я могу вам чем-нибудь помочь?
— Нет, спасибо…
— Почему вы плачете? Вас кто-то обижает?
Мужчине было невдомёк, что пожилая женщина плачет не от того, что кто-то сделал ей больно, а от того, что спустя столько лет к ней впервые относятся ни как преступнице или переносчице заразы, а как человеку.
— Давайте сделаем так, там на углу есть кафе, пойдём, перекусим, и вы мне всё расскажете.
— Извините, но я не пойду.
— Но почему? Вы меня боитесь?
— Нет, просто меня туда попросту не пустят.
— Пойдёмте, посмотрим, как они не пустят.
Но у самого кафе их и вправду остановил охранник, и преградил дорогу женщине, всем видом показывая, что подобным личностям вход запрещён.
— Она со мной.
— Вижу, что с вами. Только вам можно, а ей нет. Извините, таковы правила. Мы не можем из-за одной бомжихи растерять всех клиентов.
Владимир заказал еду на вынос, а затем устроившись в парке на лавочке, устроил импровизированное застолье. Прохожие удивлялись тому, как солидного вида мужчина, с аккуратно одетым ребёнком ели в присутствии женщины, походившей на бомжа.
— Вот дурак, за себя не боится, хотя бы ребёнка своего пожалел… Не ровен час наградит их чем-нибудь…
Но Владимир, казалось, не обращал внимания на выпады со стороны окружающих и с удовольствием уплетал горячий бургер. Закончив с едой, мужчина снова повторил свой вопрос:
— Так что же с вами случилось? Где ваши родственники, и почему вы всё время одна?
— Я из другого города.
— Приезжая значит… А что там случилось, что вы решили бросить всё? Не поймите меня не правильно, я просто должен знать о вас всё, только так я смогу вам помочь.
Женщина помолчала, будто сомневалась, довериться ли ей этому человеку или не стоит, а потом начала свой рассказ.
— Меня зовут Надежда Викторовна. Я много лет проработала в школе учительницей математики. Дети меня любили, а их родители уважали… К сожалению своих детей у меня не было, да может быть это и к лучшему, они бы не вынесли такого позора. Дело в том, что школа в которой я работала была частной, и бухгалтер школы Антонина Михайловна была моей лучшей подругой. Это по её протекции я устроилась на работу в частную школу, хотя до этого работала в обычной, государственной. Близился конец учебного года, время, когда в школе царил аврал, ученики сдавали экзамены, учителя выставляли итоговые оценки, вот-вот должен быть начаться ремонт в классах. Я уже собиралась домой, когда Антонина подошла ко мне. Она попросила мою зарплатную карточку, сказав, что по ошибке перевела туда огромные деньги, которые были предназначены для ремонта. Я ей поверила, ведь мне и вправду пришло сообщение, что на мой счёт была зачислена энная сумма денег. Я, конечно карточку ей не дала, а по своей глупости на следующий день сняла деньги в банке и принесла их в школу. На следующий день Антонина не пришла на работу, не пришла она и на другой день, а потом поползли слухи, что она куда-то уехала. Деньги естественно пропали вместе с ней, а потом была проверка, которая выяснила, что деньги были переведены на мой счёт, я же их и обналичила. Но я и вправду до сих пор не знаю, где Антонина, и что она сделала с деньгами. Меня осудили, квартиру конфисковали, а год назад меня освободили. Так что теперь у меня нет ни жилья, ни подруги, ни честного имени.
— Как же так? Неужели ваш адвокат не мог доказать, что вы не виновны? Ведь сразу видно, что вас подставили.
— Видно-то видно, Антонину объявили в розыск, а я пошла, как соучастница. Тем более, что на камерах видеонаблюдения было видно, как я получаю деньги и выхожу с ними из банка. Что тут прошлое ворошить, было и прошло…
— Нет, что вы! Этого так оставлять нельзя! Нельзя, чтобы уважаемый человек, учитель, который даёт детям путёвку в будущее скитался на улице.
— Всем нельзя скитаться, Володенька. Ты думаешь, на улице одни воры и убийцы? Нет, там много честных людей, которые кто по доброте своей, кто по глупости остался на улице. Вот и ходят, как неприкаянные, в ожидании своей смерти. О лучшей доле они уже не мечтают, знают, что несбыточные это мечты.
Владимир покачал головой, ему было по-настоящему жаль эту пожилую женщину. Ведь когда-то давным-давно точно такая же учительница как она, помогла адаптироваться ему в детском доме. Он после смерти родителей никак не мог привыкнуть к новой жизни, а Нина Ивановна нашла подход к мальчику, а потом усыновила его, так как поняла, что он для неё значит больше, чем просто ученик. Это благодаря той милой учительнице у него есть кров над головой, воспитание, моральные принципы, семья. Он даже думать боится, что было бы, если он так и остался в детском доме. Может, ожесточился бы на весь белый свет, а может…
— У меня есть идея! Только вы сразу не отказывайтесь. Мой друг работает начальником городской полиции, я попрошу его, чтобы он пробил по своим каналам, может, что и найдут на вашу подругу.
— И зачем мне это? Что было, уже не вернёшь…
— Дело не в этом. Вам нужно вернуть своё честное имя. У вас документы-то с собой?
— Был паспорт, да и тот потеряла.
— И пенсию вы, наверное, не получаете?
— Какая пенсия сынок? По инстанциям бегать надо, а кто меня на порог пустит? Ни прописки, ни документов…
— Понятно… Значит так, сейчас идём к нам, вы принимаете душ, переодеваетесь, я постараюсь что-нибудь придумать с документами.
— Зачем тебе такая обуза, как я, сынок?
— Какая же вы обуза? Я всегда мечтал иметь бабушку, чтобы она мне сказки рассказывала, пекла булки и пирожки. У меня не было бабушки, пусть хоть у сынишки моего будет.
— А жена не будет против?
— Не будет, думаю, она будет только рада.
Владимир посмотрел на небо и грустно улыбнулся. Это только потом женщина узнала, что Владимир несколько лет назад потерял супругу и теперь в одиночестве воспитывает сына. Документы восстановили и Надежде Викторовне даже назначили пенсию. Антонину Михайловну так и не нашли, будто она сквозь землю провалилась, да и Надежде Викторовне это было не нужно. Она счастлива, у неё появилась семья, а что может быть чудесней того, когда ощущаешь себя нужной и любимой? Видно ей было просто необходимо пройти через все трудности, чтобы обрести семью, о которой она мечтала, хотя кто знает, ведь пути Господни неисповедимы.
