Галя, открыв дверь в кабинет начальника, Николая Петровича, зажмурилась. Там всё гудело, как в улье, все говорили разом, крича и перебивая друг друга.
Галина, решив, что под шумок протолкнется на свое место, и ее никто не заметит, втянула голову в плечи и на цыпочках прошмыгнула мимо кресла самого Николая Петровича.
— А вот и наша Галина Акимовна! — услышала она голос за спиной.
— Сашка! Ну, предатель! — прошептала она и замерла, прижимая к груди папку с документами, а потом повернулась к коллеге и мило улыбнулась.
— Да, Александр Олегович, это я.
— А мы как раз думаем, Галочка, где вы ходите? – начальник, повернувшись к опоздавшей, поправил галстук и кивком головы указал нерадивой подчиненной на кресло. — Садитесь.
— Спасибо, – Галя юркнула на свое место, вынула из сумочки блокнот и приготовилась писать.
— Так вот, друзья мои, – Николай Петрович вздохнул, — контракт с этим абонентом был заключён в числе первых. Тогда как раз мы проводили акцию «Вечный контракт – связь без хлопот». Напомню, что тариф тогда был мизерный, интернета в нем не было, но и стоил он недорого, так еще и по акции… Так, Галочка?
— Так, Николай Петрович, — Галина быстро кивнула.
— Тариф нужно закрывать! Он висит мертвым грузом на нашей компании, мозолит мне глаза, в каждом отчете под него целая страница, а толку? Одни нули! Там никого нет, оформляйте закрытие, списывайте в архив.
— А вот и нет! – Галя победно улыбнулась. — На тарифе всё еще висит один человек.
— Да что вы говорите?! — поморщился Николай Петрович. Галкина новость его явно не обрадовала.
— И кто же этот неандерталец?
— Некто Надежда Сергеевна Есенина.
— Правнучка? — бросил Сашка вопрос.
— Чья? — растерялась вставшая со своего места сотрудница.
— Сережина, – пожал плечами Александр Олегович.
— Завхоза что ли? — скривилась Галя.
— Да Есенина Сергея, ну ты серость! — ткнул очередную «шпильку» Саша.
— Сомневаюсь, — пожала плечами женщина и продолжила, глядя на руководителя. — Закрывать тариф мы не можем, пока Есенина лично не поставит свою подпись под отказом от наших услуг или не переоформит свою карточку на другой пакет. Так говорится в контракте.
Николай Петрович устало откинулся на спинку кресла, потер лицо руками и отпил глоток воды из прозрачного, высокого стакана.
— И кто ж у нас такой умный, что составил такой контракт? Вот прямо семи пядей во лбу! — Николай хохотнул, недобро оглядев подчиненных.
— Это вы… — тихо ответила Галя. — Вы сами его составляли…
— Да?.. – начальник откашлялся. — А всё почему? Потому что мы, друзья мои, всегда лицом к клиенту, так сказать! Значит, что у нас там с Есениной? Что мы можем ей предложить, как она ведет себя?
— Ничего не можем предложить, и ведет себя из рук вон плохо! — доложила Галина Акимовна.
— Что такое?
— У нее долг огромный. За связь не платит. Вот, вы посмотрите распечатку, Николай Петрович, нет, посмотрите!
Женщина сунула под нос начальнику бумагу с колонками цифр, последние из которых перевалили почти за миллион.
— Мать честная! — схватился за голову Николай. — А я–то думаю, что это я дачу всё никак не дострою, всё денег не хватает! Фирма есть, а денег нет… А это всё Есенина! Если долг заплатит, я крыльцо построю! Каменное! С колоннами! — усмехнулся он. — А кроме шуток, кто ж прошляпил такое недоразумение?
— Александр Олегович, судя по всему! — злорадно ответила Галя, кивнув на Сашку. Улыбка с его лица мигом улетучилась. — Он статистику просматривает «по диагонали», есть, и ладно, а суть остается где-то там, далеко. Вот и довел фирму до банкротства! Ну, или почти до банкротства. Я предлагаю его уволить!
Галина сверкнула глазами, поправила манжетики своей блузки и расправила плечи.
Коллеги охнули, за окном раздался звук автомобильной сигнализации, где-то ухнул экскаватор, вонзив свой ковш в дряблую, истощенную городом землю.
— Ты что, Романова? Какая муха тебя укусила?! Собственного мужа уволить просишь! — удивился Николай Петрович. — Чтобы я больше этого не слышал. А вот с Есениной надо разобраться. Готовьте иск в суд, надо проучить эту хитрюгу.
Саша смотрел на жену уставшими, грустными глазами. Да, у ребят в семье были проблемы, ссоры, недомолвки и обиды, но чтобы вот так, при всём честном народе его сравнять с землей!..
— Тогда надо хотя бы, чтобы она повестку в суд получила. Явилась… А то ведь… — начала Галя, но Николай ее перебил.
— Значит так, сегодня ищешь ее адрес, завтра едешь, послезавтра чтобы отчет у меня на столе. А дальше будем решать, что и как делать с этой почетной в кавычках клиенткой.
— Почему я, Николай Петрович?! Ну, я не могу, у меня дела! — сделала несчастное лицо Галина. — Где я буду искать эту должницу?
— Я всё сказал, Галя. Иди, работай!
Николай сверкнул глазами, Галя вздохнула. Это он ей за Сашку мстит! Любимчика своего жалеет! Ну ладно, Галя стерпит, выдержит!
… Галина набрала номер Есениной, подождала, переключила телефон на громкую связь. Длинные гудки, шуршание, опять без ответа. «Оставьте сообщение…» – услужливо предложил автоответчик.
Компания сотовой связи наверняка забрасывала эту клиентку сообщениями, напоминала о просроченных платежах…
— Без толку! – покачала Галина головой. — А Николай не согласится просто так вычеркнуть этого абонента и ее долг. Всё равно надо с ней связаться…
Сложными путями, через третьи руки, Галина нашла адрес Надежды Сергеевны. Далеко живет, в глубинке, где-то среди кукурузных полей и дремучих еловых лесов…
— Николай Петрович, можно? — заглянула Галя в кабинет начальника уже в конце рабочего дня.
— Да, что? А, Галина, заходи. Я вот что хотел тебе сказать, — начал мужчина, следя взглядом за сотрудницей, — ты свои личные, семейные дела оставляй, пожалуйста, дома, ладно? Все знают, что вы с Сашей супруги, закрывают глаза на все эти разборки на рабочем месте, но нужно, Галочка, оставаться профессионалами. Уволить–не уволить… Ты что, ты здесь кто?
Он нахмурился, вертя в руках брелок с ключами от машины.
— Извините, Николай Петрович, просто… Ну… В общем, я поняла.
— Раз поняла, тогда говори, зачем пришла!
— Эта Есенина… Она живет так далеко… Может, всё же сделаем тихо, расторгнем с ней договор, а ей направим уведомление, а?
— Ты читала наш договор?
Галя кивнула.
— Ты знаешь все его пункты. Нет, надо ехать, поговорить, надо сделать так, чтобы она сама подписала отказ от наших услуг. Скажи, что долги мы прощаем, но её больше среди наших клиентов видеть не хотим.
— Да туда три дня на оленях скакать! Незнамо, где живет! В глуши какой-то! Нет, я не поеду!
— Тогда завтра ищи работу. Всё, хорошего вечера. Свет тогда выключи, будешь уходить…
Николай Петрович быстро встал, снял со спинки кресла пиджак, повесил на плечо сумку и, проверив, есть ли в кармане ключи, вышел. Потом вдруг вернулся и бросил в полуоткрытую дверь:
— Саша пусть с тобой едет. Командировка на два дня.
…Выехали рано утром. Со вчерашнего вечера Саша не разговаривал с женой, дулся и делал вид, что ее и нет вовсе рядом с ним.
— Тебе термос взять? Заварить кофе с собой? Ты же покупной не любишь… — подлизывалась утром притихшая Галина.
Александр промолчал. Только схватил сумку и вышел из квартиры.
— Ну и ладно, раз так! — Галя поправила перед зеркалом кофточку, подкрасила губы и захлопнула дверь.
Дороги в этот час были еще пустыми, центр проскочили быстро и устремились по шоссе на север. Середина лета, темно–зеленая листа на деревьях уже успела припорошиться пылью, трава кое–где выгорела, небо выцветшей простыней накрывало поля, высоковольтные вышки, пруды, уже начавшие затягиваться кудрявыми островками ряски.
Саша украдкой взглянул на жену. Хмурая, грустная… Но красивая, боже, какая она красивая… Но отчего-то больше не цепляет…
Когда между ними все треснуло? Сказать сложно. Просто как-то так вышло, мгновенно, как будто вселились в каждого по бесенку, дергают за ниточки, злорадно хохочут, а ребята мучаются.
— Останови, пожалуйста!
— Дома не могла сходить? — буркнул Саша. Но всё же съехал на обочину.
— Да я так, размяться. Ноги уже затекли.
Галина вышла из машины и, оставив дверь открытой, спустилась с обочины к полю. Поросшее разнотравьем, отдыхающее от рождения пшеничных колосков, оно мирно шуршало стебельками и кивало гостье граммофонами вьюнка.
— Саш, выйди тоже, смотри, какая красота! — Галя запрокинула голову и стала кружиться на месте, следя за белыми ватными кусками облаков, бегущих по небу.
— Садись, поехали! — ответил супруг. — Некогда нам! Нашла время!..
… — Извините, до Медково далеко еще? — Александр опустил стекло со своей стороны и, поймав взгляд седенького пастуха, прогоняющего с дороги небольшое стадо коров, громко задал прохожему вопрос.
— До Медково? Ну, минут десять, если быстро. Вот по этой дороге, дальше через мост, и налево. Направо–то болота, а налево в самый раз! — принялся объяснять пастух, мотая перед носом Саши кончиком своей плетки.
— Спасибо, я понял! — и машина рванула с места, заставив коров шарахнуться в сторону.
— Ты что? Зачем так резко? — удивленно посмотрела на мужа Галя.
— Времени уже сколько, ты видела? Обратно как поедем? Тут ни одного фонаря нет!
Доехали до моста. Оказалось, что дальше машина уже не проедет, пришлось вылезать и идти пешком.
Галя уже сто раз пожалела, что надела черный брючный костюм с белой блузкой, а на ноги туфли, хорошо хоть на низком каблуке.
Деревня, словно шальная девчонка, выскочила из-за поворота, показав гостям платочки-крыши, сложенные треугольничками и топорщащие вверх спички-трубы.
— Ненавижу деревни! — в сердцах прошипел Саша, пнув лежащий на обочине булыжник. — Грязь, вечная, непроходящая, запах этот навозный, мухи и бидоны на столбиках… Давай быстро всё сделаем, и домой!
— Как скажешь, – пожала плечами Галя.
Дом Есениной нашли довольно быстро. Он стоял третьим по широкой, глинистой улице. Голубенький, с веселыми белыми наличниками–салфеточками, с желтым крылечком и кошкой на ступеньках — как с картинки.
— Миленько! Вот только зачем ей в этой глубинке сотовый вообще? — подумала Галина, распахнув калитку. — Хотя, разве что врача вызвать, пожарных…
— И кто ж вы такие будете? — раздался откуда-то сбоку голос.
Галина аж подскочила. В тени сарая копался в каких–то ржавых железках мужичок в клетчатой рубашке, цветастых «бермудах» и в ковбойской шляпе на голове.
— Добрый вечер, мы к Есениной Надежде Сергеевне. Она ведь тут живет?
— Ну, тут, тут. Обождите здесь, я позову.
Мужчина направился к дому, постучал по окошку и гаркнул:
— Надь, тут к тебе пришли! Выйдешь?
— Кто пришел? Занята я, огурцы сами себя не закатают!
— Надя, люди в черном по твою душу пришли. Ребята! Да вы проходите, в дом проходите, устали, наверное! — вдруг засуетился хозяин. — Надюша вам сейчас на стол накроет, накормит, а потом уж поболтаете. Я муж нашей Наденьки, Андреем звать. Что стряслось–то?
— Извините, но мы будем говорить только с Надеждой! — отрезал Саша и, чуть подвинув Галину, зашагал вперед.
— Ну, готовься, Надька! Доигралась! — крикнул Андрей. — Пришел твой срок!
В избе было парко, стоял душистый аромат укропа, чеснока и смородинового листа. На столе теснились банки с зелеными столбиками огурцов, краснобокими помидорами и бледными, словно альбиносы, патиссонами. Сочные, большие листы хрена лежали на клеенке и блестели капельками воды, застывшими на их краешках.
Женщина, совсем уже старушка, суетливо заталкивала очередную порцию огурчиков в подогретую склянку, приправляя содержимое ласковыми словами и рассолом.
— Надежда Сергеевна? — уточнила гостья. — Мы из компании сотовой связи.
Надя быстро оглянулась, кивнула, а потом затараторила:
— Ой! Помоги, скорее, скорее! Сейчас банка из рук выскользнет! Да подай полотенце, вон там, на диванчике лежит! Хрена, хрена нарви, ручками прямо, вот! Молодец! Перчика, ну, три что ли, брось туды, в банку-то. Сейчас закатаем, и порядок!
Галя ловко выхватила из рук женщины машинку для закатывания банок, приладилась и, закусив язык, закрыла очередную банку.
Александр только стоял в стороне, цокая языком. Он-то понимал, что бабулька ломает комедию, она прекрасно поняла, зачем приехали к ней Саша и Галя, но тянет время.
— Надежда Сергеевна, а вы как думаете долг нашей компании отдавать? — подойдя к разрумянившейся женщине, спросил мужчина.
— Долг? Компании? Не пойму я, о чем вы говорите.
— Надька, брось! — крикнул с улицы Андрей. — Я тебе говорил, доиграешься! Ребят, я ничего не знал, правда! Она все скрывала – и про долг, и про то, что с вами у нее договор какой–то особенный.
— И как же тогда вы всё узнали? — прищурился Саша, прицелившись и шлепнув комара, пристроившегося на запястье.
— Так это… Вы ж слали письма какие-то… Мы ими всю зиму печку разжигали, уж больно хорошо горели…
— Печку топили? Отлично! А теперь давайте серьезно! Надежда, мы представители компании, которой вы задолжали почти полмиллиона рублей за сотовую связь. Ну, что, дом продаем или есть сбережения? Золото, серебро, ценные бумаги? Мне всё равно, чем отдавать будете, но нужно решить этот вопрос! — лицо Александра было каменным, словно и ни он это вовсе, чужой…
— Саша, ты что! — Галина резко обернулась, выронив на стол сушеные ягодки смородины. — Ты зачем грубишь?!
— Вот, Надя, коллекторы пришли! А вы ж не знаете, ребятки, я сейчас вам расскажу! — Андрей, бухая шлепками, вбежал на крыльцо, потом, зайдя в избу, уселся на стул и начал шутливо. — Так вот, Надька наша задолжала десять литров солярки Архипу, Егоровым килограмм пять картошки, в магазине местном рублей этак пятьсот… Их тоже требовать будете?
Саша хозяину не понравился, захотелось «подковырнуть», «уколоть» его.
— Замолчи, Андрюша! — оборвала его жена. — Молодые люди устали, накормлю, потом и за дела примемся. Вы садитесь, вот у нас картошечка горячая, рыбку будете, своя, речная, жирнушечка, огурчиков сейчас принесу, похрумкаете! Ну, как же я рада, гости такие приехали, а как одеты, какая вы, девушка, красавица! Садитесь!
Галя показала глазами на стулья. Саша нехотя сел. Есть он хотел, но сдаваться сразу не рассчитывал.
Через десять минут уже все разместились за накрытым столом, посередине – чугунок с картошкой, рядом блюдо с зажаренной рыбой, зеленью и хлебом.
— Ой, сидят, как молодые, ты погляди, Андрюша! Как голубь да голубка! — кивнула на Галю и Сашу женщина. — Вам бы пожениться, ребятки! Такая красивая пара!
— Так мы уже… — начала Галина, но муж пнул ее под столом ногой, пришлось замолчать.
— Всё было очень вкусно, — отложил вилку Саша, — но давайте всё же о расторжении договора. Платить есть чем?
Надя замотала головой.
— Родственники, кто может отдать долг, есть? Опять нет? Так вы мошенница, Надежда Сергеевна! — вспылил вдруг Александр. — думаете, забрались подальше, в деревню эту проклятую, и не найдем? За услуги нужно платить, вы договор сами подписывали. Мы составляем на вас иск, дело передаем в суд, сядете, как пить дать, сядете! Вы мошенница чистой воды! За чужой счет жить приладились!
— А ну замолкни! — вдруг прикрикнул на него Андрей, положив на стол свои огромные, красные кулаки. — Замолкни и выйди! Никто, слышишь, никто мою жену не станет обижать, тем более, в ее собственном доме! Ты свою жену не ценишь, взял к себе, да только полюбить забыл, видно по тебе, а я вот свою на руках готов носить. Пошел вон, гость незваный!
Саша, резко выпрямившись, вскочил и вышел из дома.
— Так, Галина, сама всё улаживай. Тебе же поручено! — бросил он через плечо…
… — Извините его, — наконец, прошептала Галя. — Я не знаю, за что он так… Мы просто поговорить приехали…
— Да полно, девонька, полно! Не сердись ты на меня, начальству твоему тоже передай, пусть простят… Мне, понимаешь, Галочка, можно, я буду тебя так называть? Ну, вот, мне так жить хочется!.. Смешно, правда? Чем старше, тем больше… А мне мать еще говорила, что, мол, когда все долги на земле этой отдашь или найдешь того, кто сможет за тебя отдать, то и приберет тебя к себе Небо. А мне нельзя умирать, понимаешь, нельзя! Я же сына жду, у нас с Андрюшей сын пропал. Много лет назад пропал… Горе, Галочка, ох, какое горе… Прям черно всё в глазах, погоди, я сяду опять. Андрюш, водички принеси!
Муж быстро плеснул в чашку воды, подал Наде.
— Вот я и долги коплю, глупо, а я просто смерти боюсь. Всем кругом должна, значит, не заберет меня к себе Господь. Андрей что… Ни в жизни ему моих долгов не отдать, на него надежды нет. Сам сказал, если я, ну, того, то и он за мной… А я всем нашим знакомым уже долги отдала. Неудобно все-таки, рядом живем, уж стали обо мне болтать всякое. А с вашей компанией долг у меня был надежный, капитальный. Думаешь, сумасшедшая я? — Надя заглянула в Галины глаза. — Ну и думай!
Галя замотала головой, пытаясь что-то сказать, но Надежда не дала.
— Не буду я ничего расторгать и выплачивать не буду. Галочка, милая, ну, пусть повисит еще должок, а? Мама говорила, так надо! Она сама перед смертью все–все долги раздала. И потом сбылась ее примета.
— Но я так не могу. Давайте, мы просто простим вам эти деньги, но расторгнем договор. Начальство мое требует.
— Ты погоди, я подумаю. Посуду помою, пока светло, а потом договорим! — подхватила Надежда тарелки со стола. — Ты подожди!
Галя растерянно смотрела на уходящую в соседнюю комнатку женщину.
— Галина, а нельзя как–то просто оттянуть, а? — прошептал Андрей. — Ну, полгода, год… Плохое у Надюши нашли… Сказали, год максимум. Потерпит? Ну, уважь ты ее сумасбродство.
— Я не могу. У нас проблемы с отчетностью из–за этого долга… Начальник сказал, что…
— Я понимаю, извини. Я сейчас! — Андрей вышел вслед за Надей и прикрыл за собой дверь.
Галя сидела одна, наблюдая, как за окном начинает клубиться туман, ложась росинками на рыхлую, черную землю Надиного огорода, как падает солнце за верхушку дуба. Было слышно, как стрекочут кузнечики, и где–то стучит по дереву дятел…
— Галочка, я готова, — Надя вошла в комнату, вытирая руки о фартук. — Суеверия мои всё… Чушь, да, Андрюша?
Тот кивнул.
— Если бы Кирюша был жив, то вернулся бы уже давно… Я просто обманываю себя… Где подписать?
Галина медленно вынула из сумки документы, положила их на стол и взглянула на Андрея.
Мужчина кивнул, успокоительно положив руку на женино плечо.
— Ну, всем долги раздала, тебе, Галочка, отдам, и всё. Знать, так суждено…
Она уже надела очки, чтобы разглядеть, где поставить подпись, но тут Галя вскочила и, озорно глядя на клиентку, сказала:
— Подождите! А вдруг и правда… Вот! — девушка положила на стол своё обручальное кольцо. — Вот, даю вам в долг. В долг! Не на совсем, пока пусть у вас побудет. Займите у меня это колечко, ну, займите же!
Надежда устало улыбнулась. Обе играли… Глупая игра, но отчего-то сейчас она казалась жизненно важной…
— Хорошо, Галочка. Взаймы беру я у тебя это колечко, нужно оно мне очень сильно!
И положила кольцо к себе в карман фартука, а потом поставила подпись на документах.
— Всё, теперь этот номер не работает. А вы полностью свободны от долга нашей компании.
— Спасибо, Галя. А ты любишь малину? — вдруг спросила Надежда.
— Малину? Да, конечно,
— Погоди тогда, я тебе баночку с собой дам. Вы сейчас поедете или на ночь останетесь?
Галина пожала плечами и сказала, что спросит у Александра.
Они долго шушукались во дворе, потом вернулись вместе.
— Переночуем тут, если вы не против!
— Конечно! Андрей, помоги им с кроватями. Раскрой, а я постельное белье принесу!..
… Ночью Галя слышала, как ворочается муж, как вздыхает, томясь комариным звоном и неудобным с непривычки сетчатым матрасом.
— Галь, а ты кольцо специально сняла? — вдруг просил он. — Просто сказать боишься, надо исподтишка?
— Думай, как тебе удобно. Ты изменился, Саша, — прошептала Галина. — Я не хочу так.
— Нет, Галка, я не изменился. Я такой был всегда, только боялся, что тогда ты со мной не останешься. А теперь надоело сдерживаться. Все твои сюсюкалки, жалость эта… Ты на работе, а ведешь себя как на исповеди. Только рясы тебе не хватает. А когда зарплату срежут, по-другому заговоришь!
Галя ничего не ответила, а только отвернулась к стенке и затихла, делая вид, что спит. Слезы бежали по щекам, впитываясь в свежую, пахнущую утюгом наволочку…
Утром Надежда, надев тяжелые галоши, проводила гостей прямо до машины, надарив гостинцев.
— Зачем, Надежда Сергеевна?! — отнекивалась Галина.
— Возьми, понравилась ты мне! Только муж твой… Другого поля ягодка, ни для твоего варенья…
Уже в машине Галина заметила, что Саша тоже снял кольцо. Ну, значит, так тому и быть…
… Вернувшись в город, Галина отдала документы Николаю Петровичу, написала заявление на увольнение, собрала вещи и уехала к матери. Саша не возражал.
— Ты в отпуске? — удивленно спросила мама, встречая дочку на пороге.
— Нет, я безработная в процессе развода. Надо одного человека найти. Поможешь? Ты еще общаешься с папиными друзьями?..
… Кирилл Есенин нашелся спустя месяц. Галина лично позвонила ему, велела поехать к матери.
— Да зачем я ей такой нужен! — вздохнул мужчина. — Клеймо ставить негде, погряз я в пороке, Галина Акимовна! Пусть уж лучше без меня…
— Год, максимум полтора ей осталось, пожалейте, — только и сказала Галя, потом напомнила адрес и повесила трубку…
… — Дождалась! — только и шептала Надя, поглаживая слабыми руками лицо сына. — Спасибо, Господи, дождалась!
Андрей стоял рядом, положив сыну руку на плечо.
— Кирюш, ты уж теперь той женщине, Галочке, колечко верни. Долг мой верни. Устала я, хочу поспать… Теперь можно… Ты рядышком посиди, а потом поезжай, отдай колечко!..
… Галина кольцо обратно приняла и вздохнула.
– Жаль… — прошептала она.
Та поездка запала в душу, сохранилась в памяти крепким ароматом солений…
Отдала Надя долги, дождалась единственного сына, теперь сидит где-нибудь на облачке и смотрит на праздную суету земной жизни.
Галина вышла на балкон и посмотрела вниз. А потом, размахнувшись, выбросила обручальное колечко. Совсем оно теперь не нужно!
… Через два года Александр случайно встретил Галину в ресторане. Она отмечала свой День Рождения в компании друзей. Рядом с женщиной сидел их общий знакомый по прежней работе, они целовались.
Саша только надменно поджал губы.
Смешивать работу и личное у него никогда не получалось…
