Она уже давно заметила, что с мужем что-то не в порядке. Иногда он исчезает на несколько часов от ее всевидящего ока, но если спросить, где он был, всегда готов удобоваримый ответ, что-то вроде «выбирал в магазине электроники новую соковыжималку» или «смотрел на уток в парке» — попробуй докажи, что это не так.
Виктория с самого начала знала, что она больше умная женщина, чем красивая, и поэтому она сделала все, чтобы их брак был идеальным. Перво-наперво она стала той самой Мишель Обамой, и не без причин считала главной своей заслугой директорский пост мужа в крупнейшей корпорации.
Когда они только поженились, он был обычным клерком. Они снимали крошечную однокомнатную квартиру с видом на магистраль, ели на ужин дешевую пиццу и ходили по пятницам в местный Дом культуры, где крутили старые фильмы.
Виктория настояла на том, чтобы Илья поступил на заочное отделение, корпела над его курсовыми по ночам и рассылала резюме в лучшие компании страны. Нет, если бы он сам не хотел, ничего и не вышло бы, ее муж вовсе не был тем бычком на веревочке, которого нужно вести. Он скорее был заглохшей машиной, которую нужно немного подтолкнуть, чтобы она помчалась вперед.
Потом Виктория занялась собой – тогда зарплата мужа уже позволяла это делать. Она поменяла себе все, что было можно поменять, наняла личного тренера и диетолога, в общем, как там говорила Коко Шанель – «Не бывает некрасивых женщин, бывают ленивые». Кроме того, она получила второе высшее образование, все время развивалась и самосовершенствовалась.
Они прекрасно жили, разве что, без детей – но это было их общее решение. Своих не получилось, а усыновлять они не были готовы. Дел и так хватало – работа, светская жизнь, общественная деятельность, приемы и все то, что сопровождает жизнь успешных людей.
Вот и сейчас Виктория понимала – любовница закономерный этап для такого человека, как Илья. Но она так долго строила свою идеальную жизнь, что не могла ею рисковать. Поэтому она решила выяснить в чем дело, кто она, эта женщина, которая пытается украсть у нее ее мужа.
Можно было бы нанять частного детектива, или что там еще делают в таких случаях в фильмах, но Виктории не хотелось выносить сор из избы, поэтому она решила справиться своими силами. Илья был не особо внимательный, бросал свой бумажник и телефон где попало, так что через неделю она обладала уже достаточной информацией. И она ее обескуражила.
У него явно кто-то был – он покупал два билета в какой-то третьесортный кинотеатр, в закусочной заказывал две колы и два куска пиццы, при этом одну с ананасами, а он терпеть не мог ананасы. Виктория не знала, на что ей больше сердиться: на то, что он ей изменяет, или на то, что пьет колу – они уже много лет, как перешли на здоровое питание и никогда не ели подобной гадости.
Виктория была умной женщиной и решила не устраивать сразу скандал. Понятно, что это какая-то продавщица или официанточка, и это совсем несерьезно, иначе бы он водил ее в рестораны и галереи, а не пиццерию и кино. Что же – она просто будет еще более идеальной, чтобы у Ильи не было сомнения в том, кто должен быть рядом с ним.
Свою слежку она не прекращала, но в остальном вела себя безупречно, создавала идеальные условия в их и без того идеальном доме.
Однажды муж, собираясь к своей любовнице, что было уже понятно – обычно он шел к ней без пиджака и галстука, Виктория обратила на это внимание – внезапно сказал:
— Нам нужно поговорить.
Виктория вся внутренне похолодела, но виду не подала.
— Я тебя слушаю, милый.
Она знала, что он ей сейчас скажет – что у него есть другая, но… Неужели он собрался к ней уходить?
— Ты не хочешь… Нет, в общем, давай так – поехали сегодня со мной? Только обещай мне не злиться. Ты всегда такая понимающая, такая чуткая – я больше не могу тебя обманывать.
«Ну вот, — подумала Виктория, — он точно хочет все мне рассказать».
Виктория решила было сослаться на срочные дела – йогу или трансляцию венского симфонического оркестра, но… Она была не из тех, кто прячет голову в песок.
— Хорошо, — сказала она. – Сейчас только переоденусь.
— Погоди, — остановил ее Илья. – Могу я тебя попросить надеть сегодня что-нибудь попроще. Ну, джинсы и футболку, например?
Все ясно – он решил познакомить ее со своей пассией, и не хочет, чтобы Виктория ее затмила. Но зачем ему это нужно?
На смену страху и возмущению пришло любопытство. Честно говоря, муж уже давно ее ничем не удивлял, так что…
Она сделала, как он просил, хотя это было не так просто – джинсы она уже давно не носила и с трудом нашла одни, которые оставляла для выездов за город, хотя и туда она обычно надевала дорогие трикотажные костюмы.
Муж встретил ее с улыбкой.
— Ты отлично выглядишь, — сказал он.
Понятное дело – хочет подсластить пилюлю, Виктория прекрасно знала, что в джинсах она смотрится не очень – ноги у нее короткие и кривые, это никакой операцией не исправить.
По дороге она нервничала, а муж весело насвистывал какую-то знакомую мелодию, которую Виктория никак не могла вспомнить, и это бесило ее еще больше.
Когда он припарковал машину возле приземистого здания с облупившимися стенами, Виктория поглядела на него с удивлением.
— Тут киноклуб, фильмы старые показывают. Предлагаю посмотреть, — сказал муж.
Еще одна пилюля – это он на прощание, что ли? Сомнительное удовольствие, там, поди, еще и сиденья деревянные.
Сиденья, конечно, оказались не деревянные, но вполне-таки неудобные кресла как на заре их юности. Зал был полупустой, что неудивительно –показывали старый фильм «Пираты Карибского моря», первую часть, они ходили на него когда-то давно, правда, тогда им приходилось неделю на билеты откладывать. Когда Илья купил ведро попкорна, Виктория не удержалась и чуть не испепелила его взглядом.
— Дорогая, ну один разочек…
Странно, но запах попкорна и знакомый фильм напрочь выветрили из ее головы мысли о любовнице. Ей было… хорошо?
После фильма муж предложил поужинать.
— Но мы же не забронировали столик! – напомнила Виктория.
Она озиралась в ожидании того, что вот-вот появится его любовница.
— Да сходим тут рядом в пиццерию.
Все понятно – официантка, она так и думала.
Когда муж заказал два куска пиццы и колу, Виктория потеряла последнюю каплю терпения.
— Ты что, собираешься это есть? – грозно спросила она.
Илья ничуть не смутился, усадил ее за стол, взял один кусок и с таким аппетитом откусил его…
— Попробуй, — сказал он. – Ты же раньше любила пиццу.
Виктория посмотрела на пластиковые приборы, вздохнула. Взяла пластиковый нож, отрезала крошечный кусочек, нацепила его на вилку. Илья покачала головой, взял кусок в руки и протянул ей:
— Кусай.
Виктория послушалась. М-м-м… Вкусно-то как! Она сама и не заметила, как съела весь кусок.
Илья сидел довольный, улыбаясь, словно Чеширский Кот.
— Хорошо, — протянул он.
— Да что же хорошего! – возмутилась Виктория.
Кругом шумели люди, сновали туда-сюда, молодежь за соседним столиком кидалась картошкой, громко играла музыка.
— Как будто нам опять по двадцать лет, — сказал Илья.
Виктория подумала, вот чем, наверное, отличается эта другая женщина – ей наверняка двадцать лет.
— Ну, и где она? – спросила Виктория.
— Кто? – удивился муж.
— Любовница твоя.
Он посмотрел на Викторию с удивлением.
— Побойся бога, какая любовница?
— Ну а с кем ты в прошлый раз в кино ходил?
Илья улыбнулся.
— С тобой. Я всегда только с тобой хожу.
— Ты мне зубы не заговаривай! Я все знаю, видела твои чеки.
Илья долго молча на нее смотрел, а потом рассмеялся.
— И ты думала, что у меня другая женщина? Да… Ну, вообще-то, это и правда выглядит странно. Нет, дорогая моя, никого у меня нет. Да, билета я брал два, представлял, что ты сидишь рядом. И даже пиццу эту с ананасами всегда брал, вспоминая, как ты ее любишь. Приходилось съедать, что уж. Зато мне вновь казалось, что нам по двадцать лет и все так легко и просто…
Виктория не могла ему поверить – зачем он все это говорит?
— А разве сейчас все сложно? – осторожно спросила она.
Илья вскинул на нее глаза.
— Конечно! Эти бесконечные переговоры, заседания, советы директоров. Приемы, выставки, званые ужины. И всегда галстук этот, пиджак, от которого дышать нечем… А тут, — он обвел руками пиццерию. – Тут я могу побыть собой.
Виктория внимательно на него посмотрела и спросила:
— Значит, у тебя нет другой женщины?
— Конечно, нет!
Она улыбнулась.
— Пошли погуляем? По набережной, как раньше?
Они шли по набережной в толпе студентов и молодых родителей и чувствовали себя абсолютно счастливыми.
