Рамиль нажал кнопку лифта, потратив на это оставшиеся силы. Зашёл в лифт и подумал: если сейчас прислонится к стене кабины, то существует вероятность, что принять перпендикулярное положение уже не сможет — настолько тяжко.
В интернете полно мемов и анекдотов на тему, как мужчины ведут себя при температуре 37,2 С. Кто-то пишет завещание, кто-то утверждает, что легче родить ребёнка. Юморят, в общем. И Рамиль над такими шутками тоже всегда посмеивался. Но последние три дня ему было не до улыбок — 39,5 держалась практически всё время. На какой-то период он сбивал температуру, но она по каким-то неведомым причинам вновь поднималась, вопреки заверениям производителя жаропонижающих.
Единственное, чего ему хотелось сейчас — слиться с кроватью. Только сперва попить.
Рамиль и рад бы не выходить из дома вовсе, но на работе требовали больничный. Так уж у них заведено, всё по КЗОТу, всё должно быть правильно. Два выходных дня он надеялся, что в понедельник организм победит хворь, он проснётся бодрячком и отправится на работу. Но градусник показал кукиш и остановился на отметке 39. Мужчина вызвал скорую, ждал соединения почти сорок минут и даже задремал, проснувшись от скрипучего и уставшего:
— Алло.
Языком, живущим какую-то свою более увлекательную жизнь, объяснил, своё состояние. На что услышал:
— Вызовов очень много, ждать придётся не меньше двух часов. Ну что вы хотели, мужчина? Эпидемия гриппа! Знаете, сколько звонков? Вам проще в районную поликлинику обратиться. Не хотите? Ну тогда ждите… — и кто-то со скрипучим и уставшим голосом положил на том конце трубку.
Рамиль ждал два часа. Не приехали. Позвонил снова, прослушав полчаса надоедливую мелодию, выяснил, что его вызов вообще не зарегистрирован. Ну откуда мы знаем почему? Оформлять заново? Ждать не меньше полутора часов.
Рамиль от приезда скорой помощи отказался. Ну, на самом деле вдруг кому-то скорая важнее? Дедушка, например, старенький такую же заразу подхватил, лежит в бреду. Не ровён час, оставит бабушку вдовой. Нет, сейчас он соберётся с силами и сходит в поликлинику. Тем более она за два дома от него. Как-нибудь доползёт.
И дополз-таки! И даже в очереди не пришлось сидеть — по всей видимости, пенсионеры не рискуют в эпидемию соваться к врачам: в коридорах можно в дополнение к имеющимся болячкам и грипп подхватить. Инстинкт самосохранения сработал.
Врач назначила лечение, тут же направила в процедурку на укол, который должен был сбить температуру. Сразу после него Рамиль направился домой, до сих пор ощущая место соприкосновения иглы и плоти. По его разумению чудодейственное средство должно было подействовать моментально. Но то ли по привычке, то ли лекарство действовало долго — его штормило как шхуну в океане. А ещё неугомонный февральский ветер дул прямо в лицо, швырял комочки снега, приглашая играть в снежки.
И глядя мутным взглядом, как закрывается кабинка лифта, он радовался, что вскоре будет дома, ляжет в постель. Надо только сперва попить.
*****
Алсу спешила домой, кутаясь в шарф. Утром, обманутая термометром, показывающим всего −3 градуса, не обратила внимание на ветер и надела короткий пуховик. А ветер сегодня был злой, февральский. Он поднимал хлопья снега с земли, тащил их позёмкой, а потом вж-жу-у-х наверх, и вот они уже попадают в глаза, иголочкой колют щёки.
Алсу шла и ворчала на всё подряд: на злой февраль, который уже третий день проявляет свой скверный характер; на работу, которую непременно надо отменять в такую погоду. И даже на то, что ей тридцать три, а она до сих пор не замужем, ворчала.
Поди разберись как сочетается в голове женщин плохая погода и незамужняя жизнь. Но в мыслях женщины всё перепуталось как винегрет. На её работе познакомиться практически нереально — вот уже десять лет она трудится в школе учителем начальных классов. Все подружки выскочили замуж за парней, с которыми встречались до окончания института или нашли судьбу на работе не по специальности.
И только она горе-училка тридцать лет и три года кукует одна. И горько шутит: «вот выйду на пенсию по выслуге лет в сорок восемь лет и буду искать себе мужа, потому что после сорока жизнь только начинается».
Шутки шутками, но в последнее время её раздражало любое упоминание о семье: будь то рождение ребёнка, или семейные посиделки, и даже развод. Ей даже ссориться не с кем… Надоело!
Издалека увидела лежащую на земле тетрадь — её не успело припорошить снегом, а возможно, всё, что на неё попадало тут же сдувало новым порывом ветра. Женщина подошла ближе и увидела, что это вовсе и не тетрадь, а больничная карточка. Похоже, некий Шарафиев Рамиль Ильнурович, выронил её по пути из поликлиники. Первой мыслью было повернуть назад — поликлиника в соседнем доме. Но вдруг вспомнила Мирона Сапожникова, шустрого ученика из её 4Г. Сегодня они обсуждали добрые дела и Мирон, любивший задавать вопрос, едва он только возник в голове, выкрикнул с задней парты:
— Алсу Альбертовна, а вы когда в последний раз делали доброе дело?
Она, конечно, выкрутилась. Но внутри себя задумалась: а действительно, когда? Нет, она вроде вреда людям не причиняет, просят помощи — помогает. Но вот так, чтобы добровольно пойти и сделать. Хм, не припоминается что-то. Ну разве, что птичек по утрам она кормит. Но это потому что не знает куда сухой хлеб девать, вот и относит голубям да воронам.
Женщина мысленно сказала: «Мирон, а вот прямо сейчас пойду и сделаю доброе дело: отнесу карточку. Тем более мне всё равно по пути. А то дедушка будет волноваться, он же наверняка помнит, что забрал её из поликлиники. А вдруг он её искать пойдёт? Вот так они и делаются добрые дела, Мирон. Понимаешь? Я бы пошла относить карточку, даже если надо было пройти ещё два квартала по этому ветру. Понял, Мироша? Вот и ты так поступай!»
Ведя внутренний диалог с учеником, она и не обратила внимания на дату рождения «дедушки».
Зашла в нужный подъезд, вместе с выходящим из подъезда собачником, посмотрела какой этаж ей нужен и решительно зашла в лифт. Вот и нужная квартира. Алсу нажала кнопку звонка и прислушалась. Ага, тренькает.
Рамиль залил пустыню, которая возникла у него во рту холодной водой. Счастье-то какое! Теперь можно и лечь спать. Мужчина чувствовал, что лекарство начинает действовать, мышцы всё ещё чувствуют ломоту, но то что жар уходит сомнений не было. Но сон — это святое при любой болезни. Он с трудом стянул с себя свитер и джинсы, натянул домашние шорты и с головой забрался под одеяло.
Вот он, долгожданный покой!
Мужчина погрузился в сладкую дрёму, и впервые за эти дни ему снилось не что-то большое, тёмное и надвигающееся. А снилась работа и начальник производства, выдающий премию за перевыполненный план.
Рамиль не успел заглянуть в ведомость, чтобы узнать сумму, как какой-то сигнал нарушил радостный момент. Пожарная тревога? Нет, она не такая. Сигнал повторился.
Мужчина прислушался к треньканью и наконец до него дошло, что это дверной звонок его квартиры. С трудом разлепил веки, поморгал несколько раз и встал. Тело уже не ломило, но так трудно было вырваться из этой сладкой дремоты. Принесло же кого-то февральским ветром!
Не глядя в глазок и не спрашивая кто там, он распахнул дверь. На пороге — панда.
Нет, на самом деле это, конечно, была молодая женщина, похожая на панду. Он вопросительно уставился на неё.
— Вам кого?
— Шарафиев Рамиль Ильнурович здесь живёт?
— Ага, перед вами стоит.
— О, это вы! — неожиданно смутилась она, потому что ожидала увидеть пожилого мужчину.
Протянула ему карточку и бегло посмотрела на дату рождения: её одногодка.
— Вы, кажется, потеряли.
Рамиль взял из её рук чуть влажную и холодную тетрадь.
— Точно моя! Спасибо вам огромное.
— Да не за что. До свидания, — она повернулась к лифту.
— Постойте! — мужчина сообразил, что нельзя так просто отпускать женщину, которая сделала для него доброе дело: где бы он искал потом медкарту? — У вас это… Тушь потекла.
— Серьёзно? — женщина всполошилась и стала тереть под глазами рукой в перчатке. — Это всё дурацкий ветер.
— Кажется, лучше не становится. Вы только размазываете сильнее. Зайдите ко мне и протрите спокойно.
Алсу, не раздумывая о том безопасно ли заходить в квартиру к незнакомому мужчине, перешагнула через порог и сняла сапоги. Куда важнее привести себя в порядок, а то она наверняка как зарёванная старшеклассница выглядит.
— У вас есть ватные диски?
— У меня есть всё! Идите в ванну.
Где находится ванна объяснять не пришлось: у неё такая же однокомнатная квартира в соседнем доме. Давали соципотечникам.
Мужчина протянул ей ватные диски и деликатно вышел из ванной комнаты. Через несколько минут она вышла оттуда с чистым лицом и показала ватные диски, на которых отпечатались чёрные следы.
— Куда это можно выкинуть? Жена вопросов задавать не будет? Неудобно как-то.
— Не будет, потому что её нет, — ухмыльнулся Рамиль, — Семь лет проработал в женском коллективе и не нашёл себе жену. А недавно ушёл в мужской, и похоже, так и не найду.
— Да? И где вы работали?
— В школе! Преподавал физику, а теперь ушёл на завод. Надоела указка, контрольные и чудачества Минобра.
— А в какой школе вы преподавали?
— Сто сорок пятой.
— А я в сто семьдесят шестой в начальных классах.
— О, меня ваша директриса не взяла, посчитала слишком молодым и неопытным.
— Да, Лидия Сергеевна у нас преподаватель старой закалки. Если к ней придёт девочка из института и пенсионерка, то она выберет вторую. Мне можно сказать повезло — я там практику проходила, и одна из преподавателей неожиданно переехала в другой город по направлению мужа. У Лидии Сергеевны не было выбора.
— Понятно. А физику у вас вроде Илья Владимирович вёл. Мы с ним на олимпиадах пересекались.
— Да, до сих пор он и ведёт. Ему уже шестьдесят пять, но как сам он говорит: меня выносить прямо из школы будут. Последние тридцать лет там работает.
— Молодец!
— Просто он уже не обращает внимания на чудачества из Минобра, скинут какую-нибудь программу, а он по-своему работает — ему терять нечего — он на пенсии. А Лидия Сергеевна прикрывает — благодаря ему ребята физику хорошо знают. Ну и говорю же, любит она у нас учителей старой гвардии.
— А как вас зовут?
— Алсу.
— А по отчеству?
— Ну мы же с вами не в школе, — улыбнулась она. — А вас как?
— Рамиль, можно без Ильнуровича. Алсу, может, чай попьём? Или вы к тетрадям торопитесь?
— С удовольствием! Контрольные проверю в школе: завтра у моих первым уроком физкультура. А в такую погоду на улицу выходить совсем не хочется. Хотя мне до дома совсем чуть-чуть, я в 34-м живу.
— Тоже по социальной ипотеке получали?
— Да, но я всю жизнь живу в этом районе, в паре кварталов отсюда.
— Я тоже за тридцать три года только в армию отсюда уезжал.
— Вот так оно и бывает: всю жизнь живём рядом, работали в соседних школах. Наверняка ходили в одни и те же магазины и в молодости тусовались в одном и том же парке, а встретились благодаря медицинской карте.
— Может, судьба?
— А кто её знает… — смутилась Алсу. — А лимон у вас есть? Люблю чай с лимоном.
— У меня есть всё, я же говорил! Проходите, Алсу.
В кухонное окно заглядывал Февраль и хмурил седые брови. Почему этим двоим так хорошо и весело, когда он дует и дует без устали с самого утра? Всё дело в горячем чае, который так любят люди. Хотя, может это горячие сердца согревают в то время, когда он старательно швыряет пригоршни снега прохожим в лица?
Не узнать… Впрочем, у него и без этих двоих работы хватает. И Февраль, надув щёки, полетел искать не защищённые от ветра лица.
