Вопрос о переезде к свекрови прозвучал для Ирины как гром среди ясного неба. Нина Ильинична вдруг стала жаловаться на здоровье. Умоляла переехать к ней. «Кто ж, если не дети родные стакан воды в старости подадут?» — сокрушалась женщина, хватаясь за «больное» сердце. А от сиделки упрямо отмахивалась.
— Чего это чужаки будут у меня по квартире шататься? Авось, еще прихватят чего! Нет, сынок, сейчас народ вон какой пошел! На улицу, как ни глянь, выйти страшно! В наше время люди добрее были! О замках не знали даже, дома свои никто не запирал! А сейчас и дверь открыть боишься, одни наркоманы по подъездам шастают!
Меньше всего Ирина хотела жить под одной крышей со свекровью. Отношения были не то, что натянутыми — они были никакими. Уже в первый день их знакомства, восемь лет назад, Нина Ильинична ясно дала понять, кто она по натуре своей. Хитрая, властолюбивая, она стремилась контролировать каждый шаг сына, а теперь и ее, невестки. Женщина не терпела возражений, не принимала слово «нет».
А если и получала отказ в ответ на свои непрошеные советы, то горестным сокрушением восклицала о неблагодарности детей.
На протяжении двух лет Ирина держалась на расстоянии, но вместе с тем отчаянно старалась наладить отношения со свекровью, найти к ней подход. Однако та словно нарочно изводила невестку. Вначале наказами донимала. То свадьбу, как она хочет, организуем. То хозяйство, как она сказала, вести будем.
— Ирочка, борщ наваристый должен быть, погуще да посытней. Валерка у меня такой любит. Эх, ты! Мужику мясо нужно, а не похлебка одна! Еще бы сырой свеклой его накормила! Ни ума, ни разума!
И это на чужой-то территории, в гостях! Муж молчал в тряпочку и сбегал при каждом назревающем конфликте. А Ирина терпеть не могла. В один день не выдержала: вежливо поблагодарила свекровь за «мудрые» наставления, но твердо настояла на том, чтобы больше Нина Ильинична не лезла в их семью.
С тех пор свекруха обозлилась.
— Ирочка! Да ты, поди, поправилась что ли? – посмеивалась Нина Ильинична. – Нет, доченька, так дело не пойдет. Похудеть бы тебе не мешало. Столько красивых девок по улицам щеголяют. Валерку-то уведут твоего! Помяни мое слово!
Ирина со скептицизмом глянула на свекровь. Тучная женщина, не менее ста килограмм, сама уплетала уже третий эклер, сидя у нее на кухне. Невестка успела сто раз пожалеть, что впустила ее на порог.
— Ирочка, совсем ты сдурела! Замужняя женщина, а вырядилась, как на трассу, прости меня Господи! Вырез-то какой, всю «душу» наизнанку вывалила! Внимания мужского захотелось? А Валеркиного мало стало?
Ирина вздрогнула от скрипучего голоса, раздавшегося за спиной. Словно немая рыба, женщина разинула рот, но не смогла подобрать хотя бы пары небранных слов. Ее глаза гневно впились в свекровь. Такой наглости она прежде не встречала. А Нина Ильинична, довольная реакцией невестки, демонстративно цокнула и покачала головой, а затем поплелась на кухню, нарочито громко ворча себе под нос.
— Говорила я сыну, присмотрись к ней, одумайся. Ведь видно же, не «девочка» давно! Вот в наше время ни о какой связи до свадьбы и речи не шло! Грех страшный был! Люди умнее были, к Господу Богу ближе. И детей своих мы с батькой так воспитывали! Только угораздило же Валерку с тобой связаться! Тьфу!
Ирина раздосадовано зашипела и выкинула из рук кофту. Та смялась и приземлилась на диван. Женщина влетела на кухню вслед за невозмутимой на вид свекровью.
— Ну, Нина Ильинична, это уже слишком! Какое право вы имеете оскорблять меня и обвинять в подобных вещах?! Я жена вашего сына и мать вашей внучки! Поимейте уважение!
— Сама ты себя, Ирочка, обесчестила, — кивнула свекровь, не поднимая головы. Видно, стыдно стало, да признавать не хотела. Вот и продолжила гнуть свою линию. – Нечего до свадьбы было гулять да на мужиков вешаться!
Ирина вдруг рассмеялась. А свекровь наконец-то подняла глаза и с удивлением уставилась на невестку.
— А Олеська ваша тоже «девочкой» замуж выскочила? А потом Лешку родила через 6 месяцев. Скажете мне тоже!
Свекровь подавилась воздухом. Олеська, дочка ее, и вправду беременная замуж выходила. Да только Нина Ильинична от всех это скрыть пыталась. Позора боялась. Вот и бегала по гостям на свадьбе да все причитала. Мол: «Ой, как Леська поправилась! Ой, как поправилась!».
Не найдя, что ответить, свекровь взбаламутилась и «раскудахталась», как курица наседка.
— Ты Леську мою не тронь! Не тронь, сказала! Не твоего это ума дело!
— Ох, молчали бы лучше, Нина Ильинична! – со вздохом пропела Ирина и вышла из кухни, застегивая пуговицы на рубашке.
И после всего этого жить с ней в одной квартире?
Однако муж настоял на переезде. Уже пятый год они проживали на территории свекрови, в большой трехкомнатной квартире недалеко от центра Москвы. На этом плюсы заканчивались.
Это был настоящий ад.
Въехали они с Валеркой и ремонт за полгода сделали. Неудобно, мать все-таки. А Нина Ильинична все недовольной ходила, ворчала. То ей не так, это ей не так. Даже муж не выдержал. Крику поднял такого, что соседи слышали. Ирина молчала.
Пыталась по-умному жить, не лезть в семейные конфликты…
Да только нервы у нее скоро сдали.
Как-то вечером Ирина все никак не могла найти свою любимую рубашку: шелковую, черную, приталенную, с красивым V-образным вырезом, визуально удлиняющим шею. Ту самую, которую свекровь терпеть не могла. Спросила напрямую у свекрови, не находила ли Нина Ильинична пропажу? Может, в стирке завалялась, а она и не заметила?
— Выбросила я твою тряпку! — огорошила ее свекровь. — Молчала-молчала, да не выдержала! Ты уж меня прости, Ирочка, да негоже в таком разврате ходить! Мужа постыдилась бы!
Вот тут-то Ирину понесло, даже тарелки полетели в стену.
А свекровь сразу сыну жаловаться. Но и Ирина на этот раз не собиралась прогибаться – тоже мужу все рассказала в надежде, что тот хоть на этот раз заступиться.
Но муж привычно махнул рукой и, сославшись на усталость после работы, завалился на диван.
После скандала Нина Ильинична не унималась еще недели две. Грозилась выкинуть «неуравновешенную» невестку из дома. Называла скандалисткой, кричала, что та ей всю посуду перебила.
Соседи каждый день собирались на лавочке у подьезда, чтобы послушать очередную историю про ненормальную невестку.
— Ой, дурак мой Валерка! Ой, дурак! – сокрушалась она, сидя с соседками под подъездом. Да так, чтобы весь двор слышал. – Невестка-то моя совсем крышей поехала! Дома командует, кричит на меня! Руку поднять может! А одевается как! Юбка вон по куда, грудь навыворот! Спрашиваю: «Куда ты?». А она всё фыркает. «Соню в садик веду, не лезь!» Боже милостивый, да разве можно в таком ребенка в садик водить?! Вот лежу перед сном и думаю: э, нет, что-то тут не чисто!
Небось, мужиков себе ищет! Папу чужого увести хочет, раз уж в детский сад в таком виде ходит! Все вразумить пытаюсь ее! С душой к ней, она же мне как дочка родная! Да все без толку!
Однако как только соседи расходились, Нина Ильинична резко переставала быть жертвой.
В один из вечеров она, не стесняясь, схватила невестку за рукав и толкнула к выходу.
– Уходи из моей квартиры!– глаза свекрови были похожи на звериные.
— Валер, успокой свою мать! – в отчаянье прикрикнула Ирина. – Убери эту сумасшедшую от меня, пока я держу себя в руках!
— О, как заговорила! Как заговорила! – рассмеялась Нина Ильинична, но еще раз толкнуть невестку не решилась. — В руках она себя держит! А если б не держала, то что? А? Что бы сделала? Ударила?! А ну давай! Давай-давай!
— Мамочка! – из комнаты выбежала напуганная Сонечка. Она держала в руках плюшевого зайчика и со страхом смотрела на раскричавшуюся бабушку.
Вслед за девочкой в коридор в развалку вышел отец. Кажется, он никуда не спешил. «На все ему по барабану», — подытожила про себя Ирина.
— Что ты смотришь?! – возмущенно воскликнула женщина и вырвала из лап свекрови предплечье. – С матерью твоего ребенка обращаются, как со скотом, а ты стоишь и молчишь! Угомони свою мать, сейчас же!
Мужчина устало вздохнул и потер переносицу. Нина Ильинична довольно хмыкнула и обернулась к сыну.
— Валера, ну скажи хоть слово!
— Успокойся, Ир. Уже голова от твоих криков гудит. Как не приду с работы, то новый скандал. И каждый раз его затеваешь ты. Постыдилась бы хоть! Мама больной человек, у нее сердце слабое. А ты, что ни день, то старому человеку хамишь. Все, успокоились обе и по комнатам разошлись! Я все сказал.
От возмущения женщина даже воздухом подавилась. Она поймала надменный довольный взгляд свекрови.
— Будешь знать, как против меня сына настраивать! – шепотом прошипела свекровь. – Валерка у меня не такой. Он умный мужик, за юбку не держится! Баб много на свете, а мать одна на всю жизнь!
И с этими словами Нина Ильинична поплелась в свою комнату.
Сонечка, спрятавшаяся за шкафом, выбежала к маме. Ирина обняла дочь и принялась успокаивать. Хотя у самой глаза на мокром месте были. Губы ее дрожали, руки тоже. В этот момент в душе что-то надломилось. Надежда на то, что когда-нибудь все изменится, умерла навсегда.
Муж окончательно разочаровал ее.
Она натянула осенние туфли и вышла из дома подышать.
– О, намылилась по мужикам…- раздался шепот сзади.
Машины проносились мимо с бешеной скоростью. Мокрый тротуар был залит лужами. Ирина не спеша плелась по Арбатской, смотря под ноги. Она размышляла.
Мысли о разводе впервые посетили ее еще год назад и все это время они изредка мелькали в голове, как белый шум.
Теперь женщина задумалась об этом всерьез. Жизнь с вампиршей-свекровью и бесхребетным мужем напоминала ад.
Она же молода, красива, полна амбиций. Это муж когда-то давно «запер» ее в четырех стенах, с ребенком, мол «Я мужчина, добытчик! Я смогу обеспечить нашу семью всем необходимым! А ты, Ирочка, с работы уходи. Домом заниматься будешь».
Если бы она только знала как все обернется…
А может, правда, бросить все? Найти работу, отложить деньги на съемное жилье? Благо, образование есть, Сонечка в детском саду… А потом огорошить домашних требованием развода? Забрать Сонечку. Свекрови видеться с внучкой не давать. Хотя бы первое время. Захочет Сонечку понянчить, пусть научится ее мать уважать.
А там видно будет, как жизнь сложится. Бог его знает, может, и мужчина достойный повстречается…
Ирина невольно улыбнулась. Такой расклад ее устраивал. Он звучал как прекрасная месть за все те годы унижений и потраченных нервов, что она пережила в браке с Валерой и идущей к нему в комплекте Ниной Ильиничной.
Да, она разведется. Определенно, разведется. Она наконец-то возьмет свою жизнь в собственные руки.
Прошло 2 месяца.
Женщина съездила в загс и подала документы на развод, а вечером огорошила этой новостью мужа и свекровь.
— Соню я забираю, если вам интересно, — Ирина невозмутимо упаковывала вещи в чемодан. Она старалась не обращать внимания на шокированные взгляды мужа и свекрови, сдерживаля ухмылку.
— Да как же это, Ирочка? Соню забрать? Куда?
— Не ваше это дело, Нина Ильинична.
— Ира, объясни, что происходит! Какой развод? Как тебе эта ерунда в голову пришла? У нас же хорошо все было..
Валера попытался выхватить из рук жены вещи, но та была непреклонна. Она уже высказала все, что о них думала.
— Ну, погорячились мы с матерью немного! А я дураком был, или как там еще говорят! Да, признаю! Ну не будет она к тебе лезть больше! Мать, скажи!
— Не буду, Ирочка! Вот тебе крест! – Нина Ильинична демонстративно перекрестилась. – Оставайся ты! Прав Валерка, погорячилась я! Ну прости ты старую, головушка уже не соображает!
Ирина промолчала. Она окинула мужа со свекровью скептическим, немного надменным взглядом и выкатила чемодан в коридор. Те последовали за ней.
— Сонечка! Беги, одеваться будем!
Белокурая девочка с улыбкой выбежала из своей комнаты.
— Ты уже собрала свой чемоданчик? – Ирина присела на корточки возле Сони. Та стеснительно увела взгляд и кивнула.
— Господи, да куда ж вы пойдете?! – все не успокаивалась Нина Ильинична. На ее глазах выступили слезы. – Ребенок голодный будет, брошенный!
— Ребенок будет с любящей матерью, Нина Ильинична, — твердо заявила Ирина. – А не с… Сказала бы, да при Сонечке не хочу.
Женщина исподлобья глянула на мужа. Тот все так же отстраненно стоял, опершись о дверной косяк и сложив руки на груди.
Он ничего не сделал, чтобы остановить супругу. Ирина нисколько не пожалела о своем решении уйти от него. Как же ей хотелось назвать его бесхребетным неудачником, да только при дочке неудобно было…
Ирина распахнула дверь. Велела Сонечке помахать ручкой папе и бабушке, а сама и смотреть в их сторону не стала. Без малейших колебаний женщина покинула ненавистную квартиру.
Теперь она была готова к новой жизни.
Анна Медь
