— Чудеса-то? Да как же, были, были…. за всю-то жизнь, — басит дед на вопрос:
— А не случались ли в твоей жизни какие-нибудь чудеса?
— Взять хотя бы вот такой случай. Непонятный и необъяснимый для меня до сей поры.
Был я тогда совсем молодым. Отправил меня отец брату своему подсобить, который в другой области жил с семьёй, ближе к северу они жили.
А я один, семьи тогда ещё у меня не было, чего не поехать, места погляжу, где дядька живёт.
А и было на что посмотреть, красота, слов не подобрать. Природа вроде как у нас, да всё же не такая. Больше всего меня холмы удивили, да того высокие.
— Это ледник, — объяснил мне дядя Петя, — много сотен лет назад прошёл, холмы такие после себя оставил.
Жил я месяц у дядьки, помогал им, а как работа к концу подошла, решил ещё пару деньков погостить, места здешние посмотреть.
В семье дядьки мать жены жила — тёща дяди Пети.
— А лет-то сколько вашей бабушке? — спрашивал я.
— Да кто её знает, со времён царя гороха живёт, помнит, что больше ста лет назад было.
И правда бабуля эта такие сказки рассказывала, только слушай. Все на работу уйдут, я дома, так она рада со мной поговорить, нашла, как говорится, свободные уши. Рот у неё не закрывался ни на минуту. Я аж устал от неё. Говорю бабуле:
— Пойду я, бабушка, в лес, места ваши посмотрю, а может, и грибов насбираю.
— Да ты гляди, далёко не ходи, туда где Большие холмы и вовсе не подходи.
— А что бабушка?
— А унесут тебя чуди, дивьи люди! — строго сказала старая.
— Что ещё за чуди? — думаю.
Но дальше я слушать не стал, а то не уйти. Собрался и пошёл.
Иду, денёк хороший, солнечный, а воздух такой вкусный, так вот бы его глотал и глотал. Тропки сначала были знакомые, с дядькой ходили сюда, а потом я и дальше пошёл, думаю: где тут блудиться-то?
И захотелось мне на эту местность с высоты посмотреть, я и пошёл к тем самым холмам. Вот они казались совсем рядом, а как пойдёшь, они словно отходят. Так я до вечера и шёл, устал, из сил выбился, и поесть ничего с собой не взял, — ненадолго же собирался.
Стал я на этот холм взбираться, карабкаюсь, лезу, а кажется, что и не продвинулся совсем. Часа через три силы меня совсем уж оставили, стемнело. Упал я ничком на землю и лежу. Вдруг слышу — звон колокольный! Только звук какой-то глухой. Обрадовался я: значит, церковь близко, там и посижу до утра. Это мне силы прибавило, приободрился я, стал выше взбираться уже поскорее.
Залез на самый верх, встал во весь рост: красота какая! В свете заката всё выглядело таким завораживающим. Обзор на многие километры: деревни, речки, озёрца, — всё как на ладони. И снова колокольный звон слышится, до только нет её, церкви-то. Я снова прислушался и тут уж ушам своим не поверил: звон этот оттуда доносился, из-под земли! Я припал к траве, слушал и не верил. И вдруг не удержался на ногах и полетел вниз, с этого холма, уже прощаясь со своей жизнью. Как валился я оттуда, помню о что-то головой ударился и меня из памяти вышибло.
Очнулся я от того, что кто-то подошёл ко мне тяжёлыми шагами. Вдруг большая ладонь коснулась меня и огромные руки подняли с земли. Теперь мне уже казалось, что я совсем маленький и батя меня взял на руки, прижал к себе и несёт. А мне тепло и хорошо на этих руках, я и уснул.
Проснувшись, сразу всё вспомнил, а глаза открыть боюсь: что за великан несёт меня? Немножко прищурился: волосы светлые по плечам, одето на нём что-то типа рогожки. Их двое оказалось, идут и между собой переговариваются. Голоса приятные, но я ничего не понимаю. Постепенно забрезжил рассвет. Один из них наломал веток, на которые они меня и положили. Я приоткрыл глаза и чуть не вскрикнул, как сдержался, не знаю. Очень высокие, больше всего меня глаза их удивили: белые, можно сказать, голубые на тёмной коже. Они постояли немного рядом и пошли, ещё долго слышались их тяжёлые шаги.
Как они из виду скрылись, я приподнялся, гляжу — местность знакомая, вон тропинка в нашу деревню. Вскочил я и бегом к дядьке. А те спать не ложились, не знают, куда бежать меня искать.
Рассказал я всё им.
— Вот говорила тебе: не ходи! Не послушал меня, а как бы утащили они тебя к себе? — сокрушалась старушка.
— Бабушка, да кто ж они такие?
Это люди, пришли первыми в наши края и остались тут, а потом и наш народ рядом с ними стал жить, это мне ещё прадед мой рассказывал. Чудь эта помогала нам во всякой работе, были они люди большие, сильные под три метра ростом. И жили все мирно.
Да только вороги окаянные повадились на нашу землю за золотом. А чудь любым супостатам отпор давала, если б не они, так и мы бы погибли все. И задумали эти вороги извести чудь, чтоб ни единого не осталось. А они, люди-то эти, были гордыми, говорят:
— Погибнем, но не подчинимся.
И стали они туннели в земле рыть, в холмах этих больших. У входа столбы высокие стояли — подпорки. Весь народ собрался у тех холмов в тот день, как они под землю уходили. Все плакали, прощаясь с ними. А они поклонились людям, постояли, в последний раз на белый свет поглядели, птиц послушали. После чего зашли в туннель, столбы откинули, да вход-то сразу и завалило наглухо. Так их больше никто и не видывал. Хотя иногда и сказывали люди, что показывались они, только не всякому, да и колокольный звон в полночь слышали люди только хорошей жизни, с чистой совестью. Видать, ты хороший человек, раз и ты услышал и они тебе показались.
Вот я всю жизнь и думаю: верить или не верить? Как они без воздуха-то там выжили? Хотя может и приспособились как-то. Но ведь кто-то же меня спас?
Вот такая история. Их у меня много, ты заходи, как время будет, я ещё расскажу.
