Таня скрывала от мамы, что у нее все плохо: врала, что на работе повысили и подняли зарплату, хотя место, которое она так добивалась своими переработками и сокращенными отпусками, отдали коллеге (можно было бы сказать, что любовнице директора, но ведь нет же); скрывала, что для покупки бытовой техники влезли в кредит, и это плюс к автокредиту, про который мама была в курсе; утаивала про дерматит младшего сына (а то скажет: «Я же говорила, нельзя тебе персики, еще и кота завели!»)… В общем, для мамы она была успешным человеком, у которого все хорошо.
— Ну зачем эта показуха? – не понимала подруга Маша. – Я вот маме все рассказываю, кто, как не она меня пожалеет и поможет.
Вот как объяснить это Маше, у которой самая обычная семья: мама, папа, да еще и брат старший? А Таня у мамы одна-единственная, и мама на Таню всю свою жизнь потратила: растила ее одна с трех лет, замуж не выходила и вообще отношений избегала, чтобы дочь при отчиме не росла, последние копейки тратила на репетиторов и курсы по английскому… Всего раз в жизни Таня оправдала ожидания своей матери – поступила в институт на бюджет. А дальше приходилось обманывать, притворяться и подделывать – в фотошопе исправлять оценки в зачетке, прятать к ее приходу молочные смеси, когда пропало молоко, ну и так далее. Правда котенка не удалось спрятать – он заорал в самый неподходящий момент, выдав Таню с потрохами, и ей потом долго пришлось выслушивать, какой он уродливый, потому что лысый. Правда, уже через месяц мама сама подкармливала его сосиской, но делала это тайно, делая вид, что поправляет тапок, а сама пихала котенку кусок розовой молочной сосиски.
Тане всегда хотелось, чтобы мама ею гордилась, и она делала все для этого. И вот в октябре у мамы первый юбилей — 50 лет, и, конечно, она ждет особый подарок. И Таня подготовилась даже – отложила деньги, но, как назло, у старшего сына сломались лыжи, младшему пришлось лечить зубы, муж попал в аварию, и пришлось ему откупаться, чтобы не лишили прав, а завтра платеж по кредиту… Ну вот как расскажешь все это маме? Скажет, что лыжи должны выдавать в секции, и вообще зачем эта секция нужна, что ему, физкультуры мало, что ли? А про зубы она предупреждала – нечего конфетами их кормить, она вон Тане до двенадцати лет ни одной конфетки не давала, и зубы у Тани замечательные. Ну а про аварию так вообще – какая теща скажет что хорошее про зятя? Поэтому Таня улыбалась в экран телефона, разговаривая с мамой, и заверяла, что все у них хорошо.
Попыталась она выспросить у мамы, что та ждет на свой юбилей, и намеки мамы были прозрачны как слеза младенца – она хочет себе новый телефон, да не абы какой, а как у тети Вали, которой дети подарили не на юбилей, а просто так. Таня загуглила цену телефона, ужаснулась и стала звонить жаловаться Маше. Ну а кому жаловаться как не лучшей подруге?
— Ну нет у меня денег на такой телефон! Как ты думаешь, лучше купить другой, попроще или вообще не телефон? Ну типа я не поняла намека. Можно, например, купить ей микроволновку – чем не подарок, у нее старая как раз сгорела?
Ничего умного Маша не смогла ей посоветовать, и Таня решила действовать самостоятельно. Позвонила маме и давай прощупывать почву.
— Мам, может тебе микроволновку подарить?
— Ой нет, я на газе готовлю, зачем она мне нужна. К тому же это вредно – ты слышала, что от нее идет излучение, которое вызывает…
— Слышала, слышала. Может, тогда мультиварку? Это очень полезно – там все можно готовить и абсолютно без жира!
Мать тяжело вздохнула, и Таня поняла – не пойдет.
В голове у нее крутится – золото слишком дорого, из увлечений у мамы только вязание, но не подаришь же коробку ниток, для дома если что-то купить – скажет опять, что безвкусица… И что делать-то?
— Доча, вообще-то, я хочу телефон. Помнишь, я говорила – тете Вале подарили? Вот такой, у него камера хорошая, и экран большой красивый.
Ну вот, теперь точно не отвертишься.
Холодильник рокотал обвиняющим тоном, напоминая, что он работает вхолостую, по углам словно прятались тусклые призраки, напомнившие Тане о ее неудачах, с древней люстры, которую они никак не могли поменять, свисали пушистые нити путины, напоминая Тане, какая она нерадивая хозяйка. Она вздохнула, взяла паспорт и пошла оформлять очередной кредит. Ну нельзя же расстраивать маму!
Маша сказала, что она дура. Муж напомнил, что через три месяца день рождения у его мамы, и лучше ей не знать, что они подарили свояченице. Одна мама была рада и целую неделю обзванивала всех родственников и хвасталась. Правда, по старому телефону – с новым она пока не разобралась.
Неизвестно, сколько бы еще продолжалась эта Танина двойная жизнь, если бы у младшего не случился самый обычный аппендицит и именно в тот момент, когда муж уехал в командировку. Обращаться было больше не к кому, и за старшим присматривала мама, которая узнала и про дерматит (нашла крем и рецепт от врача), и про кредиты (искала свидетельство о рождении и увидела в коробке с документами договор) и даже про размер Таниной зарплаты (обнаружила квиток в ящике в прихожей, когда наводила порядок).
Разговор мама начала таким тоном, что Таня сразу все поняла и приготовилась к буре. Так оно и вышло – мать высказала все, что о ней думает, припомнила ей все свои бессонные ночи и прохудившиеся сапоги, чего такая неблагодарная дочь просто не заслуживает. Момент был наименее подходящим, чтобы сообщить матери новость, так как Таня помнила еще по прошлому разу, когда она сказала матери о второй беременности – ну куда вам еще один ребенок, а карьера как же, зачем я тебя только учила! Да уж, лучше разом выслушать все это недовольство. Но мама повела себя очень странно – села, замолчала, похлопала ресницами, словно соринка в глаз попала.
— Опять пацана? – наконец спросила она.
Таня шмыгнула носом и ответила.
— Девочку…
Мать кивнула.
— Понятно. Значит так – кредит я твой закрыла, конфеты все из дома выбросила – у тебя у ребенка дерматит, ты о чем думаешь? И вот еще что – кошку я себе забираю, тебе только этого лысого проглота сейчас и не хватало. Ну чего ты ревешь? Танечка, да все хорошо будет – я же тебя вырастила, и ты справишься, чай не одна же. Не реви, а то девочка наша икать будет.
Холодильник урчал весело и звонко, в углах никто не прятался, а паутина и вовсе куда-то исчезла с допотопной люстры на потолке. Может, Маша была права и не стоило ничего от мамы скрывать?
