Отца у меня не было. Он исчез до того, как я появился на свет. Мать помню плохо. Она была совсем юной и пропала с горизонта моей жизни, когда мне было около пяти лет.
Меня воспитывали дедушка и бабушка. Я точно не помню, как у них оказался. Помню только, что долго боялся, помню милицию, много незнакомых людей. Потом пришла женщина. У неё были свекольные волосы и густо накрашенные перламутровой помадой губы. Она сказала, что мне очень повезло, ведь за мной приехал дедушка.
Я никогда раньше не видел своего деда. Не знал, что он у меня есть. Поэтому, когда женщина со свекольными волосами вела меня по коридору, я дрожал всем телом.
Я помню, как впервые увидел деда и бабушку. Они стояли в коридоре, у окна, рядом с огромной пальмой в треснутой кадке. Дед был высоким, в черном пальто. Он показался мне очень строгим.
Под руку его держала женщина. Тоже высокая, но с совершенно обворожительной улыбкой. Она прижимала к себе маленькую сумочку и с волнением смотрела на меня.
Эта пара были совсем не похожи на тех дедушек и бабушек, которых я видел в книжках. У деда не было седой бороды, только небольшая эспаньолка, а бабушка была без платочка и передника.
Когда «свекольная» женщина велела мне поздороваться, я понял, что не могу произнести ни слова. Я стоял и смотрел на них.
Дедушка присел на корточки, взял мою руку и сказал, что его зовут Константин Николаевич. Оказалось, мы с ним были тёзки и я носил его отчество.
-Я твой дедушка, — сказал он. — Поедешь ко мне жить?
Его голос был ласковым и очень добрым. Я немного расслабился, поэтому закивал головой в ответ на его вопрос.
Кажется, прошло еще несколько дней, которые я провел в больнице. Я не помню точно. Зато я помню, как впервые проснулся в своей собственной комнате.
В квартире было тепло и чисто, на кухне пахло печеньем, в большой комнате — дедушкиным парфюмом, а в ванной бабушкиным кремом и косметикой. Там, где мы жили с мамой, всё было по-другому.
Почти весь день дедушка пропадал на работе. Я проводил время с бабушкой Ириной. Мне нравилось с ней гулять и ходить на рынок за свежими овощами. Ей нравилось, как я рисую. Она говорила, что её брат — известный художник-иллюстратор и, видимо, талантом я пошёл в него.
Вечером, когда дедушка возвращался, мы читали с ним книги, играли в домино и шахматы. Дедушка надевал смешные очки с толстыми стёклами, а я смеялся над ним. Он строго смотрел на меня поверх оправы, а потом вдруг сам начинал улыбаться.
На выходных мы ходили в парк, в цирк, в театр. Летом ездили купаться, зимой в лес жарить шашлыки и сосиски на костре. Это были самые «вкусные» воспоминания. Бабушка всё время пыталась накормить меня овощами, но я отказывался, потому что хотел есть мясо, как дед.
В школе некоторые думали, что моя бабушка — это моя мама. Она выглядела стильно и молодо. Позже я узнал, что она младше деда на пятнадцать лет и вовсе не является мне настоящей бабушкой.
Мне было шестнадцать и правду мне рассказали во дворе пожилые соседки. Они услышали, как я говорил друзьям про бабушкиного брата-художника, который в прошлом году учил меня рисовать, и со смехом сообщили, что его талант никак не мог передаться по наследству.
-Костя, садись есть, солнышко, — позвала бабушка, когда я вернулся домой.
-Я не хочу, — буркнул я.
-Что случилось? — она заглянула ко мне в комнату.
-Ничего.
-Я должна знать, ты ведь не чужой мне, — улыбнулась бабушка и присела на край кровати рядом со мной.
-Чужой! Ты мне никто! — фыркнул я.
Эти слова до сих пор звенят в моей голове. Как я мог сказать это женщине, которая сделала для меня столько хорошего?
Бабушка начала спрашивать с чего я это взял и почему так говорю. Я выпалил ей всё, что узнал от соседок. На шум в комнату заглянул дедушка.
Как оказалось, моя настоящая бабушка умерла от отравления alkоголем. За полтора года до этого дедушка ушёл от неё к Ирине, с которой познакомился в парке.
Его жена отреагировала на сообщение о разводе болезненно. Обещала что-нибудь сделать с собой, а потом начала выпивать и покатилась по наклонной.
Моя мама страшно обиделась на своего отца. Она считала его предателем и отказывалась общаться с ним. Будучи подростком она проводила время во дворе, в различных компаниях, предоставленная сама себе. Её матери было всё равно.
Узнав эту историю, мне стало жаль маму и мою настоящую бабушку. Я сильно обиделся на деда и тоже стал считать его предателем. Мы превратились в настоящих врагов. Я убегал из дома, ночевал у друзей. Дедушка искал меня, просил одуматься. Бабушка Ирина плакала.
Однажды я назвал её падшей женщиной, только в более грубой формулировке. Я, здоровенный семнадцатилетний амбал, оскорбил хрупкую, миловидную женщину. А она даже не заплакала.
-Да, пусть по-твоему мнению, я такая. У меня не было своих детей, но я воспитала тебя и не жалею об этом. И не пожалею никогда.
-Лучше бы родила своих, а меня не трогала! — выкрикнул я в ответ.
Я узнал историю бабушки Ирины спустя некоторое время. Там было над чем подумать.
Ирина вышла замуж в восемнадцать лет. Как ей казалось, вытянула счастливый билет. Муж её был из обеспеченной семьи.
Спустя год она забеременела. Внешне всё было хорошо, но о том, что происходило за закрытой дверью мало кто знал.
Муж оказался далеко не тем ангелом, каким представал в глазах окружающих. Он поднимал на жену руку, а однажды уDарил так, что Ирина потеряла малыша. С тех пор иметь детей она не могла.
Вернувшись из больницы, Ирина собрала вещи и хотела сбежать от мужа. Он догнал её в парке, пытался вернуть, угрожал.
Была поздняя ночь. Фонари почти не горели. Никого вокруг. Если бы не мой дед.
Они в очередной раз разругались с женой и он вышел проветриться. Услышав девичьи kриkи, прибежал на помощь и спас Ирине жизнь.
***
Окончив школу, я пошёл учиться в техникум и, находясь в плену обиды, не хотел общаться с дедом и его женой. Переехал в общагу.
Дед приходил ко мне, приносил продукты, пытался подсунуть денег. Я не всегда брал, особенно деньги. Странное было чувство. Стыд, наверное.
Он уговаривал, просил и я сдавался. Во время этих встреч я вдруг заметил, как сильно постарел мой дед. Осунулся, волосы стали совсем седыми, модную эспаньолку он больше не носил, предпочитая гладко выбритый подбородок.
Я брал пакет, поднимался в комнату, доставал продукты и, среди солений и макарон, находил заботливо завернутые в несколько пакетиков бабушкины пирожки с вишней. Мои любимые, с золотистой корочкой. Я готов был есть бабушкины пирожки на завтрак, обед и ужин.
Горячий вишнёвый сок стекал по рукам, а я плакал, как ребёнок. Моя обида на деда и Ирину прошла, но сказать им этого я почему-то не мог.
Я за глаза называл её бабушкой, а в глаза сухо «Ириной». Я скучал по ней, по их тёплой квартире, по нашим с дедом партиям в домино.
Мне девятнадцать. Я не понимал почему тогда, несколько лет назад, почему-то вступался за людей, которые бросили меня, и потерял тех, кто реально любил и дорожил мною.
Со временем я начал думать, что у моей настоящей бабушки был выбор-стать счастливой и растить мою маму или уйти в zапой. Она выбрала второе. У моей мамы тоже был выбор и она его сделала. Сделала неверный. Но, видимо, также как и я сейчас, очень сокрушалась, поэтому я ношу фамилию деда и зовут меня Константин Константинович.
-Дед, пожалуйста, дед, не yмирaй, дед, — с шепота я перешёл на крик. — Не оставляй меня, дед. Не бросай меня…
Я так и не успел попросить у него прощения. Я бежал, я торопил такси, я перебежал дорогу на «красный», но не успел…
Ирина простила меня. Я долго не мог (было стыдно), но потом назвал её бабушкой. Она улыбнулась, а мне стало намного легче.
Я прихожу к ней по вторникам и четвергам. Приношу продукты и лекарства. Мы вместе смотрим телевизор, иногда она рассказывает мне смешные истории про свою молодость и их жизнь с дедом.
Прошло уже много лет, а я всё ещё хочу вернуться в прошлое и попросить у деда прощения…
