Танечка в детстве лет так до пяти в доме видела много людей, хоть жили они втроём: она и родители.
Таня всё время рассказывала им, что приходил дедушка со своим папой, он совсем старый с бородой или бабушки приходили, с ними девочка и мальчик маленькие.
Родители смеялись сначала над нею, удивляясь фантазиям дочки. Когда начинали спрашивать, дочка очень подробно описывала каждого: как зовут, имя, отчество, во что одет.
— Дедушка Михаил Григорьевич, а папа его Григорий Андрианович, приветы всем наказывали. Деда сказал:
— Съезди, Николка (отец той девочки) в деревню, там у меня в сенях на полке инструменту всякого, тебе пригодится, а мерёжки сосед Петька, негодяй такой спёр, ты у бабки Глаши спроси, она знает и расскажет тебе.
Тут отец-то и призадумался: откуда ей знать? И отец, и дед его задолго до Танюшкиного рождения умерли.
— А бабушка Матрёна со старой бабусей Лизаветой охали вот так:
«Охо-хо, забыли, уж не проведают. Хоть бы за свет заплатили, а то ведь забыли совсем. У старенькой Лизаветы и домик покосился совсем, подладить бы надо».
— А Тамарочка с Рудиком такие хорошенькие! Мы с ними играем, нам не скучно совсем. Они говорят, что всегда такими маленькими были и будут. Они всё время хлебушка просят, я их угощаю, но они почему-то не кушают, только водичку пили. А Валентина пусть в старом домике в красном углу за иконкой денег возьмёт, заходила в избу-то, а ничего не проверила. Пусть заберёт, пока не украли, да и иконку заберите, пусть дом бережёт Пресвятая Богородица.
Тут уж Валентина (мама девочки) перепугалась, — дочка ведь всё рассказала правильно, и как мать её звали, и бабушку, и детей матери Вали, что в войну от голода умерли. Да и какими словами-то говорила дочка!
Тут дочка с криками:
— Бабушка пришла! — бросилась в прихожую и прижимается к кому-то, улыбается.
Но взрослые хоть никого и не видели, но в том, что их дочь ничего не придумывает, больше не сомневались.
На следующий день собрались в дальний путь и поехали в деревню, потом на кладбище, всех помянули, всем свечки в церкви поставили, — за свет, значит, заплатили. У бабушки Лизаветы памятник совсем покосился, подправили, а потом уже и поменяли, новый поставили.
Всё, что дочка рассказывала, оказалось правдой, и про инструменты дедовы, он знатным плотником на деревне был, и про мерёжки, соседом Петькой украденные. И деньги старого ещё образца в избе бабушкиной, бережно в тряпицу завёрнутые, нашли, на память взяли и икону, всё, что наказывали, сделали.
Потом дочь всё реже говорила о своих видениях, а став старше и вовсе всё забыла и родители ей больше об этом не напоминали никогда.
