Взрослая Рита не любит пельмени и толстых, бородатых мужчин. Нет, не так. Рита не любит мужчин, а особенно толстых и бородатых. И пельмени Рита не любит. Хотя, раньше, тогда, еще в прошлой жизни без пельменей маленькая Риточка не представляла свою жизнь.
Бывало, мама спросит у Риточки- дочка, чем ужинать будем?- и Рита, ни секунды не колеблясь, тут же кричит- пельмени. И мама, улыбаясь, заносит замерзший в кость противень с аккуратными рядками пельменей, и, пока закипает вода на любимое Ритино блюдо, мама ловко разбивает смерзшиеся кругляши и раскладывает их по пакетам.
Там, в прошлой, счастливой жизни у Риты было все, о чем только может мечтать маленькая девочка. Счастливая семья, где мама и папа такие молодые, красивые, смеются, и счастливы вместе. И плевать, что в то счастливое время не было на полках магазинов такого изобилия товаров, да собственно, и денег-то у людей не было, и пельмени тогда лепили всей семьей, сразу много, намораживали впрок, ведь не продавали в магазинах то, что сейчас продают под видом пельменей, зато было главное- мама, папа, Риточка, в общем, настоящая, дружная семья. По праздникам стандартный » Оливье» и » Селедка под шубой», любовно испеченный мамой классический » Медовик» и такие любимые маленькой Ритой пельмени, вкусные, сочные, с настоящим мясом, которые так и таяли во рту.
Казалось, все изменилось в один миг. От счастливой семьи остались одни воспоминания.
Сначала папа немного приболел, потом больницы, бесконечные, и такие одинаковые больничные палаты в разных больницах. Диагноз, как приговор. Ничего нельзя сделать, все сроки давно вышли, поздно. Слишком поздно.
Папа в деревянном ящике, такой родной, и такой чужой и незнакомый одновременно. Бледная , несчастная мама с опухшими от слез глазами, и Рита, которая уже совсем большая и учится во втором классе. Рита понимает, что случилось что-то совсем нехорошее, что папы больше нет, а этого дядьку, который лежит в страшном ящике Риточка совсем не узнает.
Маме очень плохо, горько. Бабушка, которая папина мама, всегда такая добрая и ласковая, сейчас кричит на маму, винит её в том, что папы больше нет.
Мама почти всегда плачет, пьет горькую воду, морщится, и снова плачет.
-Не пей, мамочка! Она совсем не вкусная, и плохо пахнет.
-Отстань, Ритка, что ты понимаешь в этой жизни!
***
Дядя Гена сначала просто приходил в гости, оставался на ночь, а потом пришел, и остался насовсем. Он был весь какой-то неопрятный, толстый, грязный, с неряшливой бородой, на которой всегда оставались остатки пищи. И пахло от него кислой капустой. Грязный не потому, что не мытый, а потому, что… Рита и сама не могла объяснить, почему дядя Гена казался ей грязным. Вот бывает, что смотришь на человека, и видишь в нем грязь, не ту, которая прям грязь, оттого, что замарался, а грязь какая то внутренняя, которую и не отмыть ничем. Вот посмотрит дядя Гена на Ритку, или не дай господь прикоснется к ней, а она потом никак отмыться не может, все ей чудится, что стала она такой же грязной, липкой, как сам дядя Гена и его этот липкий, пронизывающий взгляд запачкал Риту, что и не отмыться ей теперь.
Теперь мама пила горькую воду вместе с дядей Геной, только потом она уже не плакала, а только глупо хихикала, и выгоняла её, Риточку, из кухни. Днём девочка бесцельно бродила по поселку, а ночью сидела во дворе, пока не выходила мама и не звала её в дом.
Бабушка, которая папина мама, в тот день долго ругалась и о чем-то разговаривала с мамой, а потом вышла, взяла Риту за руку и увела к себе в дом, сказав, что теперь Рита будет жить у нее.
Иногда, в редкие моменты просветления, когда Ритина мама была трезвой, она приходила к бабушке, разговаривала с Ритой, и каждый раз обещала, что вот-вот она бросит пить, выгонит дядю Гену и они с Риточкой снова будут жить вместе. А потом шла домой, и снова пила. С каждым разом пила все больше и больше, и с каждой выпитой стопкой все больше теряла человеческий облик, все реже наступали моменты просветления, все меньше времени на общение с дочерью оставалось. А дочь по прежнему любила мать и жаждала этих редких встреч и короткого общения с бесконечными обещаниями.
***
Ритка, проходи быстрее, садись за стол, ужинать будем. Я пельмени сейчас сварю.
-Спасибо, мам, я не голодна. Рита брезгливо оглядывает грязную, обшарпанную кухню. Мда. Ремонтом тут и не пахнет. Да и какой ремонт, когда обычную генеральную уборку тут делали наверное еще при жизни папы. На косяках вековая грязь, такая черная, жирная, что кажется, если её задеть, то она прилипнет к тебе, и никогда не отмоется. Кругом грязная посуда с остатками пищи, на плите слой пригоревшей еды, грязные тряпки на окнах, некогда бывшие красивыми занавесками. Повсюду грязь, вонь, смрад. Запах скисшего пельменного бульона кажется так сильно пропитал дом и его жителей, что пахнет каждая вещь, каждая ворсинка, даже каждая клеточка человеческого тела провоняла этими пельменями. Мать, открыв грязную, закопчёную кастрюлю, повозила такой же грязной ложкой настоявшийся клейстер, когда-то бывший обычной водой, и загустевший от множества сваренных в ней пельменей, понюхала содержимое кастрюли и поставила ее на огонь.
С улицы заходит дядя Гена. В грязной, рваной куртке, резиновых сапогах с комьями грязи и руками, не видевшими воды кажется никогда. Одутловатое лицо в глубоких морщинах в обрамлении грязной, неаккуратной бороды. Кажется, что с этой бородой он выглядит лет на 100, не меньше.
-О, Ритка приехала! Ну, невеста! Ну барыня выросла! Ох, хороша девка! не даром столь лет рОстил я тебя, сам не доедал, а каку девку вырастил!
Его сальные глазки бегают по телу девушки, и Рите очень неловко, она зябко кутается в куцее пальтишко, стараясь спрятаться от этого цепкого взгляда.
-Пойду я, мам. Я бабушке еще помочь обещала.
-Сидеть! Ты глянь ка на неё, пойдет она! Не пропадет твоя бабка за час без тебя. Вон че удумала, пойдет! А пельмени я для кого лепила? Прям как чуяла, что дочурка в гости приедет. Большая ты Ритка стала, студентка уже. Вот бы отец-то порадовался, глядя на тебя. Ну ничего, сейчас сядем за стол, помянем папку-то твоего.
Грязными руками с давно не стриженными ногтями мать держит обшарпанную , грязную деревянную досточку с налипшими , расплывшимися пельменями. Их и пельменями-то назвать можно с трудом, какое-то серое месиво, клейстер, непонятная субстанция с противным запахом. Пельмени никак не хотят отрываться от досточки, и мать, не придумав ничего лучше, просто соскребает их ножом от доски и скидывает в кипящую вонючую жижу.
Рите плохо, её мутит. Зажав рот рукой она выскакивает из дома, и босиком выбегает на задний двор. Живот сковало спазмами. Сев на корточки Рита низвергает из себя потоки. Боже, как же плохо. Мама, мамочка, что с тобой стало? Как можно так жить?
Чьи -то сильные руки обхватили Ритку сзади. По запаху, исходящему от человека, поняла- дядя Гена.
-Ну что ты, что ты, Ритка! Я тихо, я аккуратно. Не бойся ты, не брыкайся. Ну что ты, с тебя не убудет.
С трудом вырвалась. Так саданула дядь Гену ногтями по лицу, что грязь и грязная кожа остались под ними, как напоминание о неприятных, гадких минутах. Рита бежит не разбирая дороги. Босиком по грязному, мокрому снегу. Где-то позади раненым медведем ревет дядя Гена, изрыгает из себя брань и ругательства в адрес неблагодарной девки, которую рОстили, холили и лелеяли, а она- неблагодарная. С трудом до Риты доходит, что неблагодарная- это она, Ритка. Снова спазм в желудке. Остановилась, согнувшись пополам. С трудом дошла до дома. Хорошо, что бабушка уже спит. Тихонько прошла в комнату, переоделась. Очень захотелось спать. Едва дойдя до кровати провалилась в холодный, страшный, липкий сон. Во сне всю ночь убегала от дяди Гены и мамы, а они бегали за ней, и пытались накормить её серыми, вонючими пельменями.
Проснулась с сильной головной болью. Бабушка уже не спит, суетится на кухне.
-Проснулась, дочушка? Умывайся, завтракать будем. Я сейчас пельмешков сварю.
От одного упоминания о пельменях спазм снова сковал желудок.
-Не надо пельмени, бабушка. Не голодна я.
-ну тогда собирайся, милая, к матери пойдем.
-К матери? Зачем? Я вчера у неё была.
-Ох, горюшко-то. Нет больше мамки-то твоей.
***
Все та же обшарпанная кухня. Грязная плита. На плите кастрюля с мерзким варевом. Вонь стоит на весь дом. Рита с безразличным взглядом подошла к плите, сняла с кастрюли крышку. Слипшаяся, серая масса всплыла на поверхность. От монолитного комка отлепились отдельные пельмени, которые теперь набухли, напитали в себя бульона, и раскрыли свои пузатые животы, обнажив свое нутро, выставив на всеобщее обозрение свои потроха. Так же безразлично накрыв кастрюлю крышкой , Рита прошла в спальню. Мать лежала на полу, бесстыдно оголив свои ноги и живот, вывалив свои потроха наружу, такая же серая, набухшая, жирная, прям как те пельмени в кастрюле. Рядом, на кровати безмятежным сном младенца сладко спал дядя Гена…
Риту снова мутило. Было плохо , вот прям до одури. В голове мелькали картинки, сменяя друг друга.
— Маленькая Рита, а рядом тарелка с пельменями. Рита ест их с удовольствием, а мама и папа смотрят на неё, и улыбаются.
Пьяная мама грязными руками скидывает в кастрюлю с вонючей жижей отвратительный слипшийся комок пельменей.
Дядя Гена держит её своими грязными руками.
Бабушка утром с пакетом пельменей.
Пельмени, противные, разбухшие, плавающие на поверхности в окружении собственного жира.
Мама, которой больше нет. Мама, как пельмень. Серая, грязная.
Потом была милиция, допрос, дядю Гену увезли. Похороны, снова допрос, потом суд. Ему дали много, вряд ли выйдет уже.
Взрослая Рита не любит пельмени и толстых, бородатых мужчин. Нет, не так. Рита не любит мужчин, а особенно толстых и бородатых. И пельмени Рита не любит. Больше никаких пельменей в её жизни. Хватит, наелась.
История тяжелая, психологически трудная, но она имела место быть, и никуда от этого не деться. Основана она на реальных событиях, и опубликована по просьбе непосредственно самой Риты, имя которой подлинное, настоящее. Героиня сама не захотела его менять. Сказала, пиши, как есть. Написала мне Рита в одной из соцсетей, там же описала все подробности своей жизни, и с её слов я написала этот рассказ.
Зачем я согласилась опубликовать эту историю?
Наверное, как руководство ко всем женщинам, потерявшим мужей. Запомните, нет ничего дороже собственного ребенка. Вы потеряли мужа, не стоит утопать в своем горе, чтобы потерять еще и ребенка, а потом и себя, свою человеческую натуру. Как бы банально это не звучало, мужчин на земле много, есть из кого выбирать, то же самое относится к женщинам. А дети у вас только те, кому вы сами подарили эту жизнь. Берегите детей, любите их, заботьтесь о них. Кроме вас, как ни странно, они никому не нужны.
