— Федя, мне кажется, что у меня началась дeменция! — Нина Павловна почти кричала в трубку, настолько сильно ее переполняли чувства и эмоции.
— Бред какой-то, Нин, — голос Федора Ивановича был, как обычно, невозмутимым, — Какая дeменция? Я тебя сто лет знаю, никаких предвестников не замечал.
— Нет, Федя, это она! Я так сильно боялась этого, а, чем больше боишься, тем больше вероятности того, что с тобой это приключится. Господи, страшно-то как! И кому я буду теперь нужна без мозгов?
На другом конце провода послышался хриплый смех. Ну, конечно! Федору смешно, а ей, Нине, вообще не до смеха. Перебивать своего старинного друга Нина Павловна не стала, дослушала смех до конца, потом прокашлялась и спросила:
— Федь, а к какому врачу мне нужно? К психиатру, да?
— Нин, ты можешь мне объяснить, что приключилось? Ты газ забыла выключить? Или босоножки разные надела? Может быть, ты вспомнила, сколько тебе лет и потому так разволновалась?
Он снова хихикнул в трубку, а Нина Павловна, собиравшаяся, было, обидеться, неожиданно передумала. Прав был Федор, прав был и ее покойный муж Николай Платонович в том, что смех продлевает жизнь, действует как обезболивающее и успокоительное одновременно. Сама улыбнулась, представив себе, что мог про ее заявление подумать Федор.
— Ко мне дочка сегодня приходила, — Нина Павловна решила говорить все, как есть, — Сказала мне, что через неделю Митьку привезет на все лето. Я ей говорю, что мы с тобой в санаторий уезжаем, а она мне заявила, что я еще два месяца назад пообещала ей, что с внуком сидеть буду. Якобы они с Никитой уезжают на весь июль в Таиланд, путевки у них на руках, а сынишку пристроить некуда, да и страна не совсем подходящая для него…
— Чем, интересно, неподходящая? — перебил свою приятельницу Федор Иванович. — Обычная страна. Море, фрукты, солнце.
— Ну, якобы, для взрослых, — негромко ответила Нина Павловна, словно опасаясь, что ее может кто-то услышать.
Потом вдруг снова спохватилась: в квартире она одна, прослушки на телефоне нет, кто ее услышать может? Да и что такого она говорила, чтобы ей стыдиться?
— И для взрослых, и для детей, — откликнулся Федор Иванович, — Так и чего? Ты и вправду ей обещала?
— Не помню, Федя! Хоть ты тресни, не помню! Я же тебе говорю, что у меня дeменция. Как я могла о таком забыть? Пообещать дочери уход за внуком на протяжении всего июля, а потом взять и купить путевку в санаторий!
— Погоди, Нина, не тарахти, — голос Федора Ивановича изменился, теперь он стал серьезным и сосредоточенным, — Ну быть такого не могло. Мы с тобой эту поездку в Подмосковье полгода планировали, еще с зимы, когда ты пневмонией переболела. Неужели бы ты забыла сказать об этом Юльке, когда она к тебе с просьбой приходила?
Нина Павловна задумалась. Вспомнила о том, как дочь навещала ее во время болезни, как они обсуждали возможность летнего отдыха в санатории, а ведь Нина Павловна уже тогда говорила дочке Юле о том, что хочет провести летние месяцы за городом.
— С дядей Федей что ли? — нахмурившись, тогда спросила дочь.
— Да, а что такого? Мы с ним дружим.
— Ага, дружат они! — Юля обиженно вздернула нос.
Несмотря на то, что со дня смерти отца прошло больше семи лет, молодая женщина никак не хотела мириться с тем, что мама продолжает общаться с лучшим другом покойного отца. И ведь ни Нина Павловна, ни Федор Иванович, никто из них не проявлял особой активности, просто дружили, вместе ходили на прогулки, в кино, по очереди ездили на дачу то к нему, то к ней.
— Юля! — строго сказала тогда Нина Павловна. — Мы с Федей – друзья. Заруби себе на носу!
Дочка промолчала, но явно обиделась. Нина Павловна сама себя потом корила за всплеск эмоций, все же дочку свою она любила, да и память мужа чтила. Федор же, влюбленный с нее со студенческой скамьи, спокойно приходил в гости и проявлял себя исключительно, как друг семьи: все же и возраст был уже приличный, и дружба с покойным Николаем Платоновичем для него многое значила.
— Мы ведь с тобой, Нина, уже отлюбили свое, — усмехнулся он однажды, когда ему вдруг стало плохо с сердцем на даче. Нина Павловна тогда жутко перепугалась, скорую вызвала, а пока врачи ехали, держала своего друга за руку и тихонько плакала.
— Федя, помолчи уже про любовь, не до этого сейчас!
Он усмехнулся и поморщился от боли:
— Если помру, знай, что я всегда любил только тебя. И Кольку любил, как друга. А жену свою Райку не любил, как она ни старалась. И сына мне родила, и измены все мои прощала. А я ведь ей изменял, потому что не любил.
— Помолчи, Федя, прошу тебя. Лежи молча.
Сказала это, а сама напугалась. Впервые за пятьдесят лет дружбы Федор ей в любви признался. И ведь знала Нина Павловна, что он был неравнодушен к ней, об этой ей еще покойный Николай не раз рассказывал. Мол, как выпьет Федор лишнего, так начинает песню заводить про безответную любовь к Нине и про неприкосновенность жены лучшего друга.
После того случая на даче к вопросу о любви и возможных отношениях не возвращались. Мирно общались, проводили вместе время по-стариковски, собрались в кои-то веки вместе в санаторий поехать, а тут Юлька со своей просьбой!
— Обидно, Федя, — сказала в трубку Нина Павловна, — И за тебя обидно, и за поездку нашу. А за память мою мне страшновато.
— Брось ты, — успокоил подругу Федор Иванович, — Давай сделаем так. Определим Митьку в летний лагерь на июль, а сами махнем в санаторий. Ну не дело это – отменять поездку из-за просьбы, о которой ты даже не помнишь!
— Я не могу, Федя! — возмутилась Нина Павловна. — Митя – мой единственный внук, а я ради него не могу на июль в городе остаться?
— А ради тебя кто-нибудь и что-нибудь делал?
— Только ты, — пробормотала Нина Павловна отрывисто, — Ну и Коля мой. Царствие ему небесное.
— Тогда звони Юльке и говори ей все и сразу!
— Не могу, Федя.
— Тогда я сейчас к тебе приеду, будешь при мне звонить. Не может она! У тебя, в конце концов, тоже личная жизнь есть.
Нина Павловна была готова расплакаться. Что так она плохая, что эдак, просто замкнутый круг какой-то. Пока Федор Иванович ехал к ней, Нина Павловна нервно бегала по квартире, смотрела то в окно, то в экран телевизора, волнуясь и не представляя, как начать разговор с дочкой.
А тут телефон зазвонил.
— Бабуль! Привет! — в трубке послышался бойкий голос пятилетнего внука Мити. — А я один дома!
— Один? — Нина Павловна взволнованно взглянула на часы. — Девятый час вечера. Где родители?
— Мама с папой к тете Жанне пошли, — доложил Митя, — Разговаривать с ними про меня.
— Про тебя? — удивилась Нина Павловна. — А что с тобой?
— Ну ты же не можешь со мной посидеть. Мама сказала, что они с папой идут запасной парашют искать. Если мама тебя не обработает нормально, ты не останешься со мной в июле, а они с папой в Таиланд не поедут.
Нина Павловна пораженно слушала внука. Что из сказанного Митей было истиной, а что – придумкой? Нет, не мог пятилетка такого придумать, это точно.
— А почему они тебя с собой не берут? — отважилась спросить Нина Павловна, а сама дыхание затаила.
— Маме на работе подружка путевку передала дешевую. Горячую.
— Горящую, — машинально поправила внука Нина Павловна, — А давно передала?
— Позавчера, — отозвался Митя, — Путевка для двоих только. И только для взрослых. Вот буду взрослым – поеду тоже. А пока или с тобой, или с тетей Жанной.
— Когда мама вернется, пусть cразу мне позвонит, — строго сказала Нина Павловна, а потом положила трубку и, слегка опешив, присела на ручку дивана.
Тут и Федор Иванович подоспел. Скрывать правду про хитрый план дочки Нина Павловна не стала, а Федор долго хохотал и хвалил Юлю за смекалистость.
— Хитрюга она у тебя! В кого только такая пошла? Что ты, что Колька – наивные создания, а Юлька хитрая, как лиса. Я так и знал, что ни о чем она не просила тебя, придумала все! А ты, честная женщина, сразу же бросилась у себя дeменцию искать!
— Что же делать с Митькой? Не с Жанной же его оставлять, — задумчиво сказала Нина Павловна, а потом увидела улыбку на лице Федора Ивановича.
— Возьмем с собой пострела, — ответил он твердо, — И нам с тобой веселей, и ему не с кем попало болтаться, и твоей Юльке спокойней будет. Расходы беру на себя.
Нина Павловна радостно улыбнулась. Как хорошо, что в ее жизни есть такой друг! И пусть все думают что угодно, она-то лучше всех знает о том, как ей повезло в жизни встретить такого верного товарища как Федор.
