— …хочет встать мужик и не может, — Ленка говорила таинственным глухим голосом, — Тогда он решил, что из могилы мертвец держит, и прямо на месте его сердце разорвалось. А утром, когда мужика нашли, оказалось, кусок его плаща зацепился за камень на могиле…
Девочка замолчала, переводя дух, а Севка задиристо заявил:
— Тоже мне, трус, не мог хорошенько посмотреть, кто его там типа держит! Вот я, — мальчик хвастливо посмотрел на нас, — Без проблем бы смог ночью на кладбище сходить!
— Конечно, — возразил осторожный Рудик, — Сейчас ночью светло! А ты попробуй, когда будет темно!
— Зимой, что ли? – захихикал Севка, — Кто меня зимой ночью из дома отпустит?
Мы посмотрели друг на друга и покивали головами, мол, да, зимой мы уже в семь-восемь вечера по домам сидели, а некоторые, например, я, спать ложились сразу после программы «Время». Даже просто выйти на улицу после десяти казалось делом немыслимым, а уж пойти на кладбище…
— А хотя бы и летом, пусть, – заявил Мишка Налётов, — Покойникам какая разница, им не свет важен, а время – полночь! Давай спорить, Севка, раз ты такой смелый, что в полночь сможешь зайти на кладбище, дойти до могилы пионерки Степановой и принести оттуда то, что я там оставлю.
— Давай! – Севка ни капли не сомневался, — На что спорим?
— На «службу»! – ухмыльнулся Мишка, — До отъезда!
— Идёт!
«Служба» заключалась в выполнении любых указаний и пожеланий, сопровождаемых словами «служу, господин». Летом в городке почти никого не оставалось, родители старались вывезти детей, как у нас говорилось, «на материк». И вот проигравший в споре должен был служить другому до самого отъезда, это могло быть как сутки, так и десять-двенадцать дней.
— Мы с бабушкой послезавтра улетаем, — прошептал нам хитрый Севка, — Если что, всего день служить, но я не проиграю!
— И да, — громко сказал Мишка, — Идёшь один, иначе не считоба!
Севка побледнел, но упрямо стоял на своем:
— Один так один!
Пока Севка задирался с Мишкой, Коля оттащил нас с Рудиком в сторону:
— Надо помочь этому балбесу! Давайте подумаем, как это сделать.
Только что я злорадно улыбалась, представляя, как будет посрамлен мой друг-враг Севка, который точно побоится пойти на кладбище один даже днем, а уж ночью! Но слова Коли отрезвили, во-первых, Севка всё же сначала друг, а потом враг, во-вторых, Мишка Налётов и его банда были наши главные соперники и в школе, и на улице. Уступить ему Севку? Дудки!
Меж тем Севка уже договорился с Мишкой: идёт сегодня в полночь, один, мы все ждем его через дорогу от кладбища. До этого Мишка сотоварищи оставляет на могиле пионерки Степановой записку, которую Севка и должен принести.
Могила пионерки Степановой находилась в самом центре, считалась чем-то вроде памятника – девочка умерла еще в конце 1930-х, когда наш городок назывался еще не Черским, а носил странное название Нижние Кресты.
Ударили по рукам и разошлись, чтобы встретиться в назначенное время в назначенном месте.
Я не раз писала, что с конца мая до конца июня в Черском стоит полярный день – это не совсем белые ночи как в Питере, а настоящий день, солнце просто-напросто не садится. В этот период нам разрешалось гулять допоздна, мы вполне могли заявиться домой и в час, и в два ночи, главное было предупредить.
— Что будем делать? – Коля посмотрел на нас, — Принимаю любые варианты, даже жульнические.
Севка сидел понурый, понимающий, что погорячился и влез в авантюру.
— Не дрейфь, Севка, прорвемся, — похлопал друга по плечу Рудик и показал на меня, — Сейчас эта голова выдаст безумную идею, как спасти тебя.
Я тут же ощетинилась:
— Почему это «безумную»?
Коля примирительно сказал:
— Потому что нормальные идеи тут не пройдут. Давай, говори, вижу, что уже придумала что-то.
— Нам нужно прийти пораньше, спрятаться неподалеку, как только Мишкины оставят записку, забрать, выйти с другой стороны кладбища и, оббежав круг, подойти со стороны посёлка. А там уже как-то передать записку Севке.
Как мне показалось, Коля с Рудиком взглянули с уважением, и даже Севка воспрял духом.
— Отлично! Давайте продумаем детали. Тебе, Севка, за ограду всё же придётся зайти, но спрячешься где-нибудь неподалёку, отсидишься.
После одиннадцати вечера мы собрались неподалеку от кладбища.
— Что, только девчонка пришла поддержать? Колька с Рудькой решили не позориться? – насмехался Мишка, — Не верят в тебя, а, Севка?
Я вертела головой, Коля и Рудик и правда задерживались, скорее всего, не могут найти записку. Севка бледнел, краснел, понимая, что через несколько минут ему или всё-таки придётся идти на кладбище, или признавать поражение. И тут из-за спин раздался топот, это бежали наши мальчишки:
— Уфф, еле отпустили из дома!
Севка испугался, что так оно и есть и друзья не успели забрать записку, но Коля полез обниматься:
— Мы верим в тебя!
Очень скоро спина Севки скрылась за воротами кладбища, и мы сели ждать. Прошло минут пятнадцать, может двадцать, когда мы услышали дикий крик.
— Бежим туда! – дернул меня за руку Коля, — Это Севка кричит, там что-то случилось!
Но не успела я даже слова сказать, как совершенно белый мальчик выскочил из ворот и со всех ног кинулся к нам:
— Там! Меня кто-то за рубашку схватил! – Севка, тяжело дыша, протянул Мишке записку, — На!
Всех охватил ужас, по Севке было видно, что он говорит правду.
— Идемте отсюда! Не надо шутить с мёртвыми! А если нас сейчас всех схватят?
Признаюсь, я завизжала и побежала первой, за мной, поддавшись общей панике, все остальные. Остановились уже в посёлке.
— Севка, тебя правда кто-то схватил за рубашку?
— Не, зацепился за оградку, — честно признался мальчик, — Совсем как в Ленкиной истории. Заорал, потом только дошло, что случилось, но не буду же признаваться Мишкиной компании. А вы чего так долго не шли, я уже думал, придется идти.
— Да слишком большой круг сделали, хорошо, Наташка, тебя не взяли!
— Ну ладно, хорошо хоть успели, а то хорош бы я был. Завтра Мишку гонять будем, — Севка широко улыбнулся, — Жаль только, я послезавтра улетаю.
