— Мамаша, будьте спокойны, никого не обижу, а дети пойдут, так мы их задорого продадим, то есть пристроим! При моей-то внешности ваши полукровки таких народят, залюбуешься! — так уговаривал Донну Розу залетный сфинкс, то есть жених, который по поводу теплой, абсолютно не зимней погоды снова пришел свататься в ночи. Как любой обольститель он знал, что ночью девичьи сердца больше подвержены любовному томлению и пообещав звезду, большую любовь, а также приз на выставке, можно добиться очень многого. Сфинкс принюхивался и к Донне Розе, подумывая обольстить и опытную мамашу, так, для разминки.
Донна Роза на будущего зятя смотрела несколько озадачено и испуганно и оглядывалась на меня, словно спрашивая: «Это, вообще, кто? Кто он по национальности и породе?» Я же больше волновалась о сохранности сфинксового организма, так как не месяц май, а вовсе декабрь и надо бы дома на печи голые бока отлеживать, а не морозить бубенцы в чужом огороде. Все это я строго высказала сфинксу и пошла мыть посуду. Увы и ах! Я забыла, как коварны бывают мужчины, особенно те, которым отказали в любви и ласке. Выйдя через полчаса в огород, я увидела следы битвы: разбросанные тапки и перевернутую миску с водой. На дереве, как два невиданных плода, сидели Донна Роза и сиамская бурманка, внизу, в складе камней притаилась Вованна Новосельцева, а всех троих караулил настырный жених, напевая им песню страсти и даже некой угрозы. Севанна Новосельцева отсиживалась в доме, а вторая бурманка в полном ужасе и шоке (не могу написать настоящее слово, которое вертится у меня на языке, снова рассказ заблокируют) сидела на балконе и никак не могла понять, что же все-таки происходит и где ее звезда с неба.
Донна Роза в сильном недоумении.
— А ты, оказывается, совсем не такой пусечка, — строго сказала я сфинксу и уже собиралась прогнать его домой, как это дурко само побежало вдоль забора к калитке, за которой нетерпеливо сопели наши пять собак. Ах, как же мне всегда хотелось, чтобы наши кошки и собаки дружили! Как в кино и интернете! Но увы и ах! Джоник реагировал на все, что бежит, догонял и пытался разобраться с ситуацией, поэтому на улице ходил только на поводке. Мерлин (немецкая овчарка) страстно любил бывшего соседского, а потом нашего Крысика (Маркиза) и так нежно выкусывал у кота блох, что я боялась, откусит ему голову. Крысь собак не особо боялся, но как-то раз он от них побежал… Нет, трагедии не было. Вернее была, но не про кота и собак. Просто побежал он по свежезалитому бетону, а за ним рванули Мерлин и Джоник. Рассказать, кому влетело за свежие лапки на бетоне или сами догадаетесь? Да, какая уж тут интрига! Влетело, конечно же, мне. Мастера почти отвесили мне леща, но вспомнили, кто их кормит вкусными обедами и диким усилием воли сдержались, лишь позволили себе полукрик, полустон, полу угрозу и прошипели: «Оксааанаааа!!!» А потом, делая большие паузы, в которых они мысленно произносили очень эмоционально окрашенные слова, которые сейчас можно увидеть во многих бумажных книгах, но не дай Боже я использую их здесь, в интернете, вежливо попросили меня привязать собак.
Потом были у нас собаки-демоны — Филька и Бельчик, которые тоже любили охоту и Филька, подлец, даже загрыз двух ежат, а за одного ежонка мы с ним бились и он даже пытался меня укусить.
Собаки, которые сейчас живут с нами — потомки полудиких, слабоодомашненных собак. Их мать, видимо, жила охотой и… Думаю, дальше продолжать не надо.
Итак, сфинкс побежал к калитке, а я побежала в дом за фонариком, так как было уже темно и я боялась наступить сфинксу на хвост. Когда я вернулась в огород, жених, видимо поняв, что у него жизней хоть и 9, но хочется в этой пожить еще, уже удрал домой. Наши собаки молчали (значит, сфинкса они не услышали и не почуяли), а кошки потихоньку начали приходить в себя и слезать с дерева/вылазить из укрытия. Но вчерашний день был богат на собачьих гостей (да, странно получилось, что я начала с вечера, ладно, пусть уж будет интрига) и к нам в огород забежала наша местная телеграфистка Лиза, та самая, из сказки про Город без названия. Надо сказать, Лиза величиной с Донну Розу и если бы началась битва, собачке пришлось бы несладко, но Донна Роза и ее дочери, измученные брутальными ухаживаниями, позорно вернулись на дерево, а я пошла утешать Лизу, которая меня испугалась так, словно я на улице не чешу ей за ушком и не говорю, что она теперь героиня сказки. Лиза убежала на улицу (видно, сосед снова оставил калитку открытой, вот она и просочилась к нему, а потом и к нам), а вместо нее пришел недовольный Шарапов и потребовал сатисфакции.
Утро у Дини началось неплохо. Дражайший супруг насыпал ему свеженького корма и сказал, что Шарапов умница. Кот основательно подкрепился и пошел запить все свежим молоком от коровы, которая живет в селе, хорошо кушает свежее сено и поэтому у нее молоко такое душистое и вкусное, что никакого шампанского не надо! Шарапов выжидающе сел около пустой миски и тут муж нанес коту оскорбление действием и словами и сказал:
— А молока нет, я вчера себе калмыцкий чай с ним сварил. Очень вкусно было, кстати!
Шарапов не поверил своим ушам. И я его понимаю! Это же верх цинизма и издевательства! Выпить кошачье молоко! Перевести его на нечто абсолютно несъедобное! А коту что делать?
— Ждать субботы, когда съезжу на рынок, — спокойно ответил нераскаявшийся супруг и выгнал Шарапова в огород. Надо сказать, что Диня а) полюбил все метить, так как считает, что он тут самый главный и б) полюбил лежать на обеденном столе и вообще не понимает, почему я ругаюсь, а потом перестилаю скатерть. Именно поэтому супруг, уезжая на работу, Шарапову от дома временно отказал. Кот затаил обиду, но решил домой не идти, так как шел дождь и теплилась надежда, что я быстренько метнусь на рынок за молоком. Я же про эти надежды не знала и спокойно досматривала самые интересные и брехливые утренние сны. Разбудил меня лай под окном.
— Снова сосед оставил калитку открытой и к нему забежал Фрэнк, — подумала я и перевернулась на другой бок, так как знала, что кошки все в доме, а Фрэнк пусть себе бегает по огороду, встану, шикну. Фрэнк — это сокращенно от Франкенштейна, так мы прозвали собаку, которая приблудилась к соседу. У Фрэнка туловище дворняжки, а голова как у страшной бойцовой собаки, поэтому кажется, что эту собаку кто-то сотворил из двух. Товарищ он мирный, спокойный, его, кстати, Донна Роза гоняет, поэтому я не особо волновалась, что Фрэнк бродит у нас по огороду. Но потом к Фрэнку присоединился еще один собачий голос и я выглянула в окно. Фрэнк и какой-то незнакомый рыжий песик нападали на Шарапова. Вернее, это они так думали. Шарапов спокойно сидел под окном и даже не шипел, словно обдумывая, с какого негодяя ему лучше начать трапезу. Собаки бесновались, но пытались кинуться как-то очень неуверенно и когда я строго прикрикнула на них, вроде бы с облегчением удрали на улицу, ведь я спасла их от неминуемого позора.
— За молоком поедешь? — словно спросил меня условно спасенный Шарапов вместо благодарности.
— Нет, дел много, — безжалостно ответила я.
Шарапов оскорбился, оросил стул в зале, залез в мусор и выковырял рыбьи кости и слегка простил меня, когда я налила ему простокваши из того самого молока. Правда, я снова оскорбила его словами, сказав, что простоквашу я приготовила на пышки, а Шарапову выделю всего пару ложек. Шарапов мрачно поел и ушел. Сегодня я рассказала ему, какой беспорядок творится в огороде, имея в виду сфинкса и намекая на то, что раз уж он начал метить чужой дом, то и за честь приемных дочерей неплохо бы вступиться. Шарапов оказался грамотным, литературно подкованным собеседником и процитировал деда Щукаря: «Самое главное в жизни — это жратва!» (цитата неточная, но вы же простите Шарапова за это, правда?)
И ведь не поспоришь! Поэтому я пойду печь пышки, а вам желаю отличных выходных и вкусного настроения!
