Вот ты как, Дарьюшка? С вечера стопочку мне поднесла, пей, мол, Володя, пей, родимый, а как с утра Володюшка с похмелья помират, так сразу — алкаш проклятый? А ну, налей похмелиться, кому говорят!
-Да рази ж я тебе наливала, окаянный? Опомнись, окстись, я ить с работы явилась, а ты уж с бутылкой в обнимку сидишь, сопли пускаш в стакан.
-А коли и так- что теперь, помереть мне совсем? Да будь же ты человеком, ну налей мне похмелиться! Ить знаю, что где-то у тебя стоит бутылочка припрятана, что на черный день бережешь. Налей, а?
— Накося, выкуси! — Дарья сложила знаменитую фигуру из трёх пальцев и с удовольствием сунула её Володе под нос:- Стоит бутылочка, да не про твою честь. Скоро колодец чистить надо, парни робить будут, так я им с устатку-то стопочку и налью.
-Ах, вот ты как? Ну и коварная же ты баба, Дашка! Как чужим парням- так стопочку налью, а как свой старик, так помирай с похмелья?
Коварная баба, колючая ,что тот кактус.
-А и помирай, мне-то что? Я же в тебя её не заливала, это ты сам себе болячку сделал, так и расхлебывай сам.
-Не нальешь, значит, стопочку? -Вижу, не нальешь. Ну хоть рассолу капустного почерпни тогда, все одно помирать, так хоть засуху в горле утолю.
-Ага, счас! Разбежалась! Квасу испей, полегчает. Да давай-ка, полезай в погреб, почистить бы там надо, скоро картоху спускать, а там крысы земли нарыли.
-Накося, выкуси! Больно нужон мне твой погреб! Кому бутылочку припрятала, тот пусть у тебя и робит. Теперь уже Володя скрутил фигуру из пальцев и сунул её Дарье под нос.
-Да и шут с тобой, ирод окаянный! Иди с глаз моих, чтобы духу твоего тут не было. Ты, кажись, помирать собирался, так иди, помирай!
-А и пойду, и помру! Еще и плакать потом будешь, локти свои кусать, мол, где-то мой Володюшка, где-то мой миленький, да на кого же он меня покинул, ушел со свету белого, бросил меня, горемычную. Ох, баба я глупая, баба я коварная, кабы налила давеча стопочку, бегал бы мой ненаглядный на своих ножках, а не лежал во сырой землице.
До того жалостливо сказал Володя те слова, что аж самому себя жалко стало, и выступили на глазах скупые мужские слезы, которые смахнул он украдкой рукавом старого, заштопанного пиджака да повалился на лавку, тяжело кряхтя и дыша сипло, с натугой. Схватился рукой за то место, где у всех людей сердце находится, да скорчился в страшной гримассе.
Даже коварная баба- жена его, Дарья, всегда хладнокровная и безжалостная женщина вдруг усомнилась в правильности своего решения: -А ну как и правда, помрет? Чай, не мальчик уже, старик, виски уж седые, да и не только виски. А ну как и правда, зайдется сердце мужицкое в муках похмельных, да отойдет Володюшка на тот свет? Ведь не простит же себе Дарья никогда этот страшный грех.
-Ты чегой-то, дед? Эээй, Володька! Ты тама живой?
-Живой, Дарьюшка, живой. Ишшо пока теплится жизня во мне, но чую, что не надолго все это, кажись, отхожу. Прощай, Дарья, не поминай лихом, ежели чего не так.
-Да что ты, что ты, Володюшка, ты погоди-ка маленько, не помирай, я сейчас, я мигом.
Едва Дарья скрылась из виду, Володя вскочил с лавки и крадучись пошел за ней.
» Мы ишшо поживем, Дарьюшка, поживем покамест. Вот баба-то коварная! Ну нет бы по хорошему, по доброму, на , пей, Володюшка, похмеляйся, так нет же, вот натура-то змеиная, толи жалко ей эту стопку? Ах вот где ты прячешь заначку-то свою? Коварная баба, но глупая. Уж сколь лет живем, а все одно на одни грабли все время наступает, однако, любит меня, дурака старого.»
-На-ко, выпей , Володя, выпей. Враз полегчает, точно тебе говорю.
-Спасибо, Дарья, вовек не забуду твоей доброты, вот ей богу, кажный раз, как напьюсь, так ты мне жизнь и спасаешь. Считай, кажный раз как новый становлюсь, заново рождаюсь.
-Вооот, а я тебе о чем всю жизнь талдычу? Ну не пей ты ее, окаянную! Ну как в ей сладость, како тако удовольствие, хлебать её денно и нощно? Ну одно дело когда застолье там, или повод весомый, а так- в чем радость, не пойму?
-Права ты , Дашка, права, во всем права. Нет в водке радости, нет в ей счастья.
-Ложись -ка ты, отдохни маленько, а я на работу. Да смотри, не шлындай, а то, не ровен час, и правда помрешь, волоки тебя потом до хаты.
-Вот добрая ты баба, Дарья, но коварная… Язык, что бритва, язви тебя в душу.
***
Володька, растуды твою мать, опять нализался? Да куды ж в тебя лезет-то, я тебя спрашиваю? Где опять пил? Да кто тебе наливает- то постоянно?
-Ох, Дарьюшка, совсем память у тебя отшибло? А кто мне давеча стопочку налил, да на постелю приволок? Ну что, нынче не отвертишься, что сама наливала? Сааамааа, Дарья, сама. Коварная ты баба, но глупая.
-Я-то глупая, да жалостливая, а ты, стало быть умный шибко? Ладно, твоя взяла, глупая я баба, ох глупая, да жалостливая. Но мы ишшо поглядим, кто кого. А ну, марш спать, ирод окаянный! Завтра на работу, а он лыка не вяжет! Да смотри мне, хоть понюхай завтра стопку, так хворостиной-то отхожу, мало не покажется. Да неужто его с одной стопки так разморило? Что-то не верится, хотя, на старые-то дрожжи много-ли надо?
***
В погожий осенний денёк Володя, мечтавший выспаться всласть был разбужен с утра громким голосом Дарьи.
-Вставай, Володюшка, просыпайся, скотина уж орёт, жрать требует, а ты все спишь, посыпохивашь.
Петух-то уж глотку содрал, тебя все будит, а ты спишь, да его не слыхивашь.
-Дашка, растуды твою мать, ты чего с утра лаешься, как собака цепная ,спать добрым людям не даешь?
-Добры-то люди давно встали, работу работают, а лодыри да тунеядцы вылеживаются, бока на койке наминают.
Просто красивый пейзаж
Иди, завтракай, да готовь веревку, ведра, собутыльника своего зови, с которым пьете на пару, а к обеду, как обыгает маленько, так в колодец полезешь, чистить-то надо.
-Ты же говорила, что парни придут, будут робить.
-Так с парнями-то рассчитываться положено, а у меня денег нет.
***
Ничё, Мишка, ничё. Мы щас с тобой колодец почистим, а Дарьюшка нам с устатку-то по рюмочке и нальет. Рюмочка, да под борщец, да со ржаным хлебом и сальцем…
-Не дразнись, Володька, у меня и так уж от голода-то живот свело, да кишки к спине прилипли.
***
-Ну что, мужики, молодцы вы сегодня, славно поработали, прямо любо-дорого глядеть, ох, уважили вы меня, вижу, вижу, что не только водку хлебать горазды, а и поработать могёте. Ну садитесь, садитесь за стол-то, кормить вас буду.
Дарья ловко орудовала ухватом, доставая из печи чугунок с наваристым борщем. На столе , источая чесночный аромат, стояла чашка с салом, которое так и манило присутствующих мужиков нежнейшим запахом и аппетитной мясной прослойкой. Тут же лежала краюха свежего, домашнего хлеба. Как по волшебству, на столе появились миски с дымящимся супом. Сей прекрасный натюрморт оставалось дополнить лишь запотевшей бутылочкой «беленокой»,что Дарья незамедлительно сделала, быстренько сбегав в погреб.
Володя, хмуро поглядывая на Дарью, налил первую стопку, и , не морщась, тут же выпил её.
-Ну как, Володюшка? Хорошо пошла? А тебе, Мишка, как? Вкусно пьется? Не горько-ли? А можа слабовата водочка-то?
-Вот ведь коварная баба-то! Так ты что же, знала? Откель узнала, что не водка в бутылке?
-Я что, по твоему, совсем дура, что-ли? ну неужели я поверю, что ты с одной стопки, что я тебе налила, враз окосел? Так и знай, что где-то еще выпил. Ну а коли из дому я тебе выходить запретила, а Машка Сказала, что Мишка от тебя косой приволокся, тут уж академиком быть не надо, чтобы дважды два сосчитать.
Не поверила Дарья, что с одной стопки Володя напился, Поняла она, что следил за ней Володя, пока она ему стопку наливала, а для верности еще раз слазила в погреб да проверила- в обоих бутылках, и в полной, и в початой, оказалась вода. Тогда-то и созрел у женщины план, как наказать беспутного мужа- алкаша.
-Эх, коварная ты все таки баба, Дашка. Злая, хитрая, и коварная. Что же, не нальешь теперь стопочку?
-А где я вам её возьму? Ты же все со своим дружком вылакали! Да будь у меня водка, стала бы я вас, дураков старых, в колодец отправлять! Парни молодые пришли бы, да все сделали. Это вам впредь наука, мне ещё бабка-покойница с детства наказывала- не тобой поставлено, не тебе и брать.
-Ну Дашка, ну ведьма! От ведь коварная баба! И как только тебя земля такую носит? Ну я тебе устрою! Я тебе отомщу!
Когда это еще будет-то, месть Володькина? Дарья ходит и тихонько посмеивается над тем, как морщит лоб Володька в попытках придумать, как бы ему отомстить Дарье за такую злую шутку. А тут , хоть мсти, хоть не мсти. На каждую Володькину месть будет Дарьина ответка, чай, не дура она, а умная, коварная баба. Ну не зря же она столько лет со своим мужем живет, чай, знает его, как облупленного.
