-Коль, я надеюсь, ты сегодня пораньше? – жена позвонила, как всегда, в самый неподходящий момент.
Николай, схватившись за голову, сидел за компьютером и судорожно пролистывал страницы интернет-магазинов, то и дело сверяясь с какими-то списками.
-Нет, ну, пожалуйста! – шептал он. – Ну, хоть один экземпляр!
Потом, вздрогнув от телефонного звонка, гаркнул, не посмотрев, кто звонит:
-Ренат, ну, ты нашел?! Говори сразу!
-Коля, это не Ренат. Это я, твой цветочек, твоя заинька, твоя звездочка, Света. Жена твоя! – пропела женщина в трубку.
-А… — протянул Николай. – Ты…
-Не рад? Занят, отвлекаю? – задала дежурные вопросы Света, а потом, без паузы, продолжила. – Ты сегодня приезжай пораньше, нам еще елку наряжать. Гирлянда перегорела, мы с Петей ее включили, а она вспыхнула, и все. Может, вечером сгоняем в магазин?
Коля только слабо, обреченно застонал и, неопределенно угукнув, отключился.
-Мам, ну, что, папка приедет? – катая машинки по полу, спросил Петенька.
-Приедет, конечно, приедет! – задумчиво ответила Света. – Что-то там у него не так…
-Что не так? Его директор наругал? Он чашку разбил, и его наказали? – Петя встал и напряженно посмотрел на маму.
-Нет, сынок. Просто много работы, наверное…
Светлана тихо ушла на кухню. За окном медленно, неуверенно падал снег.
-И каждая снежинка не похожа на другую, — вздохнув, прошептала Светлана.
Но скоро лучистые кристаллики лягут в общую мешанину, их будут топтать своими ботинками спешащие закончить все дела люди, потому что скоро праздник, скоро родится Новый год, все начнется заново…
Женщина листала сообщения на почте, как будто гладила экран смартфона.
-Да, сегодня все не так. Почта – электронная, письма виртуальные, желания – заоблачные…
…Николай все звонил и звонил, а Ренат не брал трубку. Наконец, долгие гудки оборвались, раздался усталый, раздраженный голос.
-Привет, Коль. Нет нигде. И ничего.
-Да чтоб ее, эту «Черную пятницу»! Говорил я, надо раньше почту открывать, теперь ничего не получится!… – Николай витиевато выругался, вспомнив и Бабу-Ягу, и Кощея в придачу.
-Я где только не смотрел! Пишут, что нет в наличии. Всё смели люди, ВСЁ! Даже зарубежные наши друзья жалуются. Дефицит… А письма все приходят, я уже боюсь открывать почту!
-Да… Дела.
-А Света что? Как у нее?
-Говорит, что все хорошо. Итак, сколько у нас времени? – чтобы привести мысли в порядок, уточнил Николай. — Три недели.
-Что будем делать? – Ренат нахмурился.
-Собирай ребят. Сегодня, в десять вечера, в амбаре.
-Ты что! Лучше хотя бы завтра, надо заранее их предупредить!
-Некогда. По договору их время полностью принадлежит мне. Все, рассылай тревожные сообщения.
-Но…
-Ренат, ты знаешь, что мы на грани. Не испытывай мое терпение. Всё, в десять всех жду… Или пойдешь гномам горшки выносить!
-Они уже выросли, пока мы тут в людей играем! – огрызнулся Ренат и бросил трубку.
Все на взводе, а Новый год уже мелкими шажками топает по бескрайнему, холодному космосу, чтобы обнять своими пухлыми, в младенческих складочках, руками катящийся в тартарары мир…
…-Светусь, я сегодня приду поздно. Или вообще не приду. Ложитесь без меня. Гирлянду завтра починю.
-Что стряслось?
-Ты знаешь.
-Всё так плохо?
-Даже не представляешь, как!
Она помолчала.
-Коль, я могу помочь.
-Нет, ты должна остаться дома.
-Ладно, скажу Пете, что ты в командировке. Целую, милый…
…В этот миг на тысячи спящих мирным, послеобеденным сном смартфонов пришли тревожные сообщения.
«Амбар, десять вечера. Срочно»
И уже через несколько часов, закончив дела, накинув теплые куртки и повязав на шеи одинаковые, «фирменные», шарфы, странные мужчины и женщины, натянув шапки на самые уши, двинулись к одному и тому же месту. Они ехали в метро, автобусах, ловили такси, брали напрокат мотоциклы, надевали лыжи и шли по бескрайней, белой, как сливочная пенка на кипящем молоке, равнине, пробирались по пояс в сугробах по зимнему, трескучему и ухающему сердитыми филинами лесу. Луна, голубая, сама как будто замерзшая и ставшая большим, хрустальным шаром, провожала путников холодным, безразличным взглядом.
Огромный амбар стоял на опушке леса, укрытый от посторонних глаз разлапистыми, утыканными сосульками елями. Их верхушки, подсвеченные лунным светом, зловеще топорщились в звенящее морозом небо, скребя по нему и отковыривая мигающие звезды. Те сыпались на землю, тихо охая, и утопали в снегу, навеки расставшись со своими сестрами.
Прогнившие стены амбара скрипели шершавыми досками, окна, разбитые, с отодранными наличниками, щурились, присматриваясь к теням, что бесшумно скользили к черному телу здания…
…-Мам, я сегодня задержусь. Что? Нет, ничего не случилось, да, с друзьями буду…
-Милая, прости, сегодня не получится увидеться. Ну, не обижайся, так получилось. Нет, не разлюбил! Хватит! Все, пока!…
-Привет, забери детей сам сегодня. Я должна поехать по делам. Да, важно. Не забудь, у младшего вечером бассейн, а старший идет на танцы….
Рушились планы, вечера перекраивались, словно неудачник-портной опять ошибся с размером, звонили телефоны, кто-то прощался в прихожей, сунув в рюкзак бутерброды в пакете, кто-то срывался со спектакля, наспех стирая грим, и мчался в холодный, пахнущий плесенью и мышами амбар…
-Эй! – свет от маленького налобного фонаря пробежал по стенам. – Есть кто?
Тишина.
-Значит, я первый. Ну, что ж…
Мужчина снял куртку, потер друг о друга ладони, стараясь побыстрее согреть застывшие от мороза пальцы, что-то прошептал, и тут по потолку побежали огненные белки, по полу запрыгали пушистые оранжевые зайцы, стены засветились листьями диковинного желтого винограда.
Ренат довольно улыбнулся.
-Так-то лучше!
Амбар преображался, в нем становилось тепло и сухо; грязный, прогнивший пол сам собой превратился в мягкий, густой ковер из мха, окна заросли прозрачной, сверкающей, как слюда, паутиной, а на потолке распустились жаркие, переливающиеся нежно-золотыми отсветами, люстры-тюльпаны.
-О! Да ты молодец, Ренатик! – девушка, раскрасневшаяся, с потрескавшимися от холодного ветра губами, вбежала внутрь, рассыпав голубую пыль снежинок. – До чего же холодно!
Ренат, раскинув руки, сгреб знакомую в охапку и уткнулся лицом в ее мягкие, густые, пахнущие хвоей волосы.
-Привет, Женек! Привет!
-Да отпусти меня, ты же знаешь, я замужем. Уже… — она прищурилась, склонив голову набок, — уже пять дней, как замужем!
-Знаю, — Ренат вздохнул. – Зря ты…
-Нет! – слишком горячо, как будто уговаривала сама себя, мотнула головой Женя. – Мы любим друг друга, любим, и все тут! Ты лучше скажи, — девушка подняла на Рената свои коричнево-кофейные, жгучие глаза, — что тут происходит? Почему сбор? Ведь давно уже не было, все решалось без нас! Отчего такой переполох?!
-Понимаешь, в этот раз Коля не справился. Магазины пусты. Мы не смогли заказать абсолютно ничего, а письма приходят и приходят. Колян говорит, что во всем виновата «Черная пятница», но я так не думаю. Хуже всего со «сферами желаний».
-Что, неисполнимы? Но так бывает, — Женя пожала плечами. – Иногда очень хочется того, что не может существовать ни при каких-либо обстоятельствах. Раньше как-то справлялись, искали замену…
-Да. Но в этот раз «сфер» просто нет. Как будто кто-то специально лишил людей надежды на счастье.
«Сферы» в назначенное время попадали к людям, пожелавшим что-то нематериальное, не щенка или котенка, не паровозик на веревочке или кофемашину. Они хотели вернуть близких, начать все с начала, исправить какие-то ошибки прошлого. Суровая реальность и законы существования Вселенной не позволяли Коле исполнить все эти желания с точностью до запятой, да и сил у него не хватило бы. Но была возможность «перефразировать», «переиначить» желание, дав страждущему хоть толику того, о чем он мечтал. Хочешь вернуть прошлое – загляни в себя, в «сфере» будет смелость для того, чтобы это сделать. Хочешь исправить ошибки – получай «сферу» с непреклонной самокритичностью и решимостью сделать важный шаг.
Люди, загадывая такое, получали под елкой стеклянные шарики, полупрозрачные, как будто хранящие внутри дымку или туман. Люди обижались, вздыхали и утверждали, что «Вот! Теперь ясно, что никакого деда Мороза и нет!», как будто сомневались в этом, дожив лет до сорока, а потом вдруг опомнились. Несчастные вешали шарики на елку, забывали о них, а те, в свою очередь, начинали медленно, аккуратно творить свое дело, летел в комнату туман, проникал в самое сердце человека, делая его чуть счастливее, но не просто так, а заставляя сделать что-то самому. «Ты сам кузнец своего счастья!» — казалось, внушал обычный стеклянный шарик. И чем ближе человек становился к своей мечте, тем ярче расцветал подарок, переливаясь радужными бликами и отражая неон пылкого сердца. На следующий год владелец с удивлением обнаруживал в своей коллекции странный, изысканно-расцвеченный шарик и никак не мог вспомнить, кто же его подарил…
-В этом году «сферы» придется делать самим, — подытожил Ренат.
Пока они разговаривали, в амбар все подходили и подходили люди. Мужчины, женщины, молодые, бойкие, говорливые, чей смех ударялся о потолок и рассыпался стайками перламутровых птиц-светлячков; и зрелые, с уставшими, потускневшими глазами. Они пережили слишком много, слишком много силы отдали, чтобы сделать других счастливыми…
-Друзья! – Николай появился внезапно, как будто возник из воздуха, нагретого сотней дыханий. – Спасибо, что откликнулись. Мне без вас не справиться. На этот раз придется работать «по-старинке», подарков нет, магазины пусты, я уже не говорю о «сферах».
-А, правда, что со «сферами» вышла какая-то странная «петрушка»? – спросил юркий, маленький старичок, стоящий ближе всех к Коле.
-Да, дядя Миша. Пропали, как будто расхватали, что пирожки в Филипповской булочной.
-Ни к добру! Ох, помяни мое слово, Николаша!
-С этим разберемся потом. А сейчас прошу всех занять свои места. Каждый знает, что нужно делать. Письма разложены по категориям – игрушки, техника, то, се… Те, кто работает по «сферам», вам напоминаю, что с каждого не более пяти, потом отдыхать! Берегите себя!
-Понятно! Не учи, не маленькие! – раздалось со всех сторон.
Люди засуетились, у стен появились станки, конвейеры, столы для раскройки и пошива, для сборки и упаковки. Закипела работа, а за окнами мела, злилась пурга, занося следы, путая дорожки, стирая границу между небом и землей…
-Коль, тут почерк неразборчивый! Не поймем, то ли «робот-трансформер», то ли «робот-полотер». Подскажешь?
-А у нас сразу три желания, но по договору мы ж только одно исполняем, что делать?
Николай вздохнул, отложил деревянную заготовку, из которой вытачивал большой корабль с мачтами да вздутыми от натуги парусами.
— Что вы, ребята, сноровку потеряли! Раньше таких вопросов не было! – буркнул мужчина.
-Так раньше и запросов таких не было, а потом, уже лет десять, ты сам все делал. Прогресс, так сказать! – дядя Миша воздал палец к небу. – Сейчас дала сбой машинка, да? Не спасают больше ваши «маааркеееты»? – растягивая гласные, пропел старичок.
-Не спасают, на тебя одна надежда, так что, давай, действуй!
И дядя Миша действовал – пилил, клеил, строгал и вытачивал, красил, прилаживал, отдирал и снова прилаживал, прикусив язык, как будто тот мешал сосредоточиться.
Росли в уголке штабеля коробок — «Для Маши», «Для Петра Петровича», «для Анны Иосифовны», для… — упакованные в красивые, полосатенькие обертки с золотыми бантиками.
В «Отделе «Сфер» чертыхались, терли лбы, страдали, потом, вдруг вскрикнув, бурно что-то обсуждали. Шутка ли – придумать так, чтобы нематериальное сбылось и стало вполне себе живым…
«Шарики-сферы» складывали отдельно, бережно оборачивали ватной лентой, потом закрывали крышечками в толстых, картонных шкатулках. «Сфер» было, как никогда, много. Видимо, слишком много людей вдруг поняли, что никакая вещь не заменит им того, что просит душа, любимого, родного – вздоха ли, взгляда, слов прощения или признания своей неправоты…
Такой уж праздник, Новый Год, что все хочется начать с чистого листа…
Были и забавные желания – начать худеть, нарастить волосы, чтоб муж стал меньше есть, чтоб соседи вернули украденное ведро картошки, или «чтоб поменялся размер ноги»…
Работники посмеивались, но старательно выполнили все, что требовалось.
Кто-то, устав, отходил к столикам, садился и пил большими глотками горячий, тягучий чай с медом, кто-то, наоборот, цедил через трубочку ледяной сок, рисуя на запотевшем стакане замысловатые узоры.
В царящей суете никто не заметил, как тихо распахнулась дверь амбара, и в помещение вошел мужчина. Черная, присыпанная снегом, куртка, бурки защищают ноги от глубоких сугробов, на голове шапка-ушанка, а глаза – голубые, холодные, как луна, что повисла дыркой на черном небе.
Мужчина быстро осмотрелся, довольно улыбаясь, глазами пересчитал всех, кто был внутри, встретился взглядом с Николаем. Тот дернулся, было куда-то в сторону, протягивая руку в темноту, но потом растерянно отпрянул.
-Что, Колька, нет палочки? Так мышки, наверное, унесли – мужчина ступил в круг света и расхохотался. Все кругом ахнули. – Не ждали? Даже не позвали помогать! Ну, так я сам пришел, чтобы всех, одним махом…
Тут его глаза вспыхнули красными, злыми угольками.
-Зачем пришел, Дениска? – вперед из толпы вышел дядя Миша. – Гляжу я, не с добром пришел…
-Да? Ошибочка вышла, дядька! Как раз наоборот. Только добро мое вам не понять. Пора людям самим начать свои желания исполнять. Смог – молодец, не смог – грош тебе цена. Пусть каждый сам потрудится, попыхтит. Вот оно, добро! А вы только портите людей, за «просто так» им все даете. Хватит!
-Что, Дениска, никак свою обиду не забудешь? Так ведь злое было дело! Из-за тебя тогда чуть Коля не погиб. Ты ж его в проруби бросил, не помог.
-Я не бросал, я за помощью побежал! Врешь ты все! А вы просто его больше любите, вот и сделали его царем праздника, а я так, родственник, «сбоку припека».
-Денис! Не надо, ты что! – вперед вдруг вышла Женя. – Разве ты не должен быть дома? Разве ты из «наших»?
Евгения растерянно огляделась. Все отводили глаза, качая головами.
-А ты, дурочка, думала, что я на тебя позарился просто так? – ответил гость. – Да вокруг меня всегда было столько девчонок, покрасивее тебя, что хоть сачком загребай. Но пришлось выбрать тебя, «для дела». И вот, дождался я, все в одном месте, всех одним махом…
-Денис, не надо! Коля, я не говорила ему, где мы! Это не я! – Женя испуганно пятилась, потом уткнулась в кого-то. Оглянулась – Ренат. – Я не виновата! Я не знала…
-Опять сопли-слезы! Как ты мне надоела! – Денис зло рыкнул и, выхватив из-за спины посох, выстрелил им в девчонку.
Женя зажмурилась, уже чувствуя, как холод прожигает грудь, но тут кто-то оттолкнул ее в сторону, навалившись всем телом.
-Ренат, не мешай мне! – Денис, обезумев, крутил посохом, рассыпая вокруг себя струны морозного холода.
Упал, как подкошенный, дядя Миша, рухнули стопки коробок с подарками, засыпав стоящих рядом людей и слившись с ними в одну большую ледяную глыбу. Разлетелись россыпью брызг бережно упакованные «сферы».
Денис смеялся и плакал, шепча проклятия. Застывали рядом с ним люди, а он с размаху бил по ледяным скульптурам рукой в кожаной перчатке, чтобы ни одно лицо, пусть даже сотканное из кристаллов льда, не смотрело на него с укором и страхом…
…-Колька, бежим на речку! Смотри, как блестит! – Денис схватил брата за руку и помчался вниз, под горку, то кубарем, то вприпрыжку.
Николай бежал рядом, стараясь не отставать. Денис всегда придумывал что-то интересное, он был уже сильным волшебником и творил настоящие чудеса.
Перепрыгнув валик снега у берега, ступили на лед. Под тонкой кромкой резвились, маня вглубь, золотисто-красные, с оранжевыми щечками, рыбки. Они вели ребят все дальше и дальше, к середине реки, играя и путаясь под их подошвами.
-Рыбки! Денис, смотри, они туда бегут! – Коля махнул варежкой вперед и побежал.
-Да, беги! Лови их! – беззаботно кричал ему вслед Денис, радуясь, как он ловко наколдовал рыбешек и развеселил брата.
А потом Коля ушел под лед, совсем, целиком. Он цеплялся за кромку варежками. Но та лишь обламывалась, даря призрачную, насмешливую надежду на спасение.
-Денис! Помоги! – испуганный крик взмыл ввысь, вспарывая холодный воздух. – Пожалуйста!
Брат испуганно оглянулся. Он бросил посох где-то там, на берегу, нужно бежать за ним, а ноги, ватные, непослушные, не хотели сделать и шага.
Денис завизжал, замолотил кулаками по коленкам, развернулся и побежал, зовя на помощь. А потом вдруг упал и почувствовал, как страх облизал сердце своим смрадным дыханием.
-А вдруг меня обвинят в том, что случилось? Говорили не ходить к реке, а я повел! – Денис вскочил. – Коля, Коля, я скоро!
Долго бежал, валенки увязали в сугробах, а посох, сверкая, так и валялся на берегу Тулун-реки…
Денис увидел мать издалека, она что-то кричала ему, махала руками. Денису показалось, что она уже все знает и злится на него. Стало так страшно…
Денис, размазывая слезы по бледным щекам, забрался в сарай и ревел, закусив рукавицу. А потом, измучившись, уснул…
Николая тогда вытащил дядя Миша. Так себе волшебник, он просто подполз к проруби и протянул в воду посох. Рыбки бросились врассыпную, скрылись в тягучей, темной толще воды, а Коля, цепляясь за палку, вынырнул наружу.
-Ничего, паренек, ничего. Живы будем-не помрем! – приговаривал Михаил, снимая тулуп и заворачивая в него мальчонку.
Денису потом здорово попало от отца, дело чуть не дошло до порки, но вступилась бабушка, сердобольная Евдокия.
Отец с тех пор Дениса возненавидел, не замечал его, а Николаю приказал от брата держаться подальше…
…-Всё! Всё кончено, Коля! – Денис направил посох на брата. – Что смотришь? Страшно? И мне было страшно, когда отец хотел пороть меня, а ты тогда смолчал, не заступился за меня. Ты предатель. Так и незачем тебе быть! Это всё я! Я испортил вам подготовку к празднику, чтобы собрать всю компанию. Удалось…
-Стой, Денис, опомнись! Столько лет прошло, зачем ты ворошишь прошлое?! – Николай отступал назад.
-А у меня не прошло. Как тогда в сердце вошло, так и живет там. Но тебе не понять, тебя не проклинали.
Струна ледяного залпа выплеснулась из кристалла на конце посоха, змеей метнулась к Николаю, жадно высунув острый, раздвоенный язык.
Дверь амбара снова распахнулась.
Светлана, запыхавшись, вбежала внутрь. Дубленка, разорванная на плече, упала на пол, женщина вскинула руки вверх, прищурилась и из ее ладоней вырвались снопы желто-салатовых, дрожащих искр. Они ударились в посох, разметав его на тысячи частиц, опутали Дениса крепкими, словно из проволоки, нитями, не позволяя пошевелиться, а потом, сбившись в один большой сгусток, вонзились в его грудь, в самое сердце. Раздался тихий стон, Денис осел на пол, скукожился и затих.
Николай растерянно смотрел на брата.
-Ты… Что ты с ним сделала? – наконец, спросил мужчина.
-Я его вылечила, не более, — Света уверенно подошла к лежащему на полу Денису, наклонилась и подобрала с пола что-то черное, круглое и влажное.
-Это его обида, Коля. Она горячая, как уголь, она полна его слезами и страхом. Ты не представляешь, как он тогда испугался! Он давно уже не спит спокойно, каждую ночь он видит, как ты проваливаешься под лед, а отец трясет плетью, грозя убить его. Он все такой же маленький мальчик, что, закусив шерстяную варежку, рыдает, спрятавшись в сарае. А вы и не заметили…
Светлана положила уголек между ладонями, растерла в пыль и сдунула, улыбнувшись. А потом устало опустилась на пол.
-Светка! Зачем, ну, зачем! Ты же теперь… Ты теперь…
-Да, я теперь просто обычная женщина, как все, я теперь среди людей. И, знаешь, не обидно…
Она замотала головой, уверяя, что ничуточки не обидно, а по лицу все текли и текли слезы, падая на пол изо мха.
Луна скрылась за тучами, закрыв свой холодный, голубой глаз, повалил мягкий, будто сахарная вата, снег…
Пылинки, что Света сдунула с ладошки, спиральками вились в воздухе и оседали на всем вокруг. Люди оживали, удивленно оглядывались, вставали на колени, терли глаза и прерывисто дышали.
-Он все испортил, — причитал Николай. – Все разбил. Мы ничего не успеем, у нас больше не хватит сил… А у тебя их больше не будет никогда…
Он устало опустился на пол рядом с женой и закрыл лицо руками.
-Да, все правильно. Дорого стоил этот уголек. Но кто-то же должен был исправить то, что не исправил ты сам… Ладно, не все еще потеряно, что-то из ваших подарков можно восстановить, только пусть все отдохнут.
-Но «сферы»… Они все разбиты! На новые уже не хватит энергии. Это конец…
-Ну, может, Денис был в чем-то прав? Может, пора начать самим исправлять свои ошибки?
Светлана пожала плечами, поцеловала мужа и, поднявшись, побрела из амбара на улицу.
Дядя Миша грустно смотрел ей вслед, кто-то пытался остановить.
-Нет, ребята, мне теперь нельзя быть здесь. Я стала обычной, простой. Теперь я буду ждать подарка от вас…
…В эту новогоднюю ночь не все получили то, что загадывали, о чем писали в своих письмах, но Николай с помощниками очень постарались не забыть никого, хоть как-то исполнив заветные желания. Женя ушла от мужа. Возможно, она вернется к нему, но Ренат надеялся, что нет…
…Утром, устав от праздничных хлопот, (Дед Мороз, как-никак), Коля сел на диван и посмотрел под елку. Своим домочадцам он тоже приготовил подарки. Вот для Светы, вот для Пети. Но один подарок был не от него! Маленькая шкатулка скромно стояла в уголке, прикрывшись еловой веточкой.
-Свет, а это кому? И от кого?
-Это Пете. От меня.
В коробочке, завернутый в мягкую, ватную ленту, лежал шар, «сфера».
-Что это? – тихо спросил Коля.
-Это частица моей волшебной силы. Я знала, что, зайдя к вам в амбар, потрачу все, поэтому на всякий случай сделала «сферу» для Петеньки.
-А как ты узнала, что с нами случится беда? – вдруг опомнился Николай. – Как вообще тебе пришла в голову такая мысль?!
-Не знаю. Я просто это поняла. Может, потому что я люблю тебя?…
На столе горела свеча, ее пламя, тонкое, словно трепещущее крыло волшебной бабочки, отражалось в стекле, двоясь и теряясь в январском, пьяном воздухе. Новый год уже родился и требовательно тянул ручонки к людям…
