В троллейбусе было тесно, и только за одну остановку ему умудрились три раза наступить на ногу. Ноябрьская каша хлюпала под подошвами, и можно было не сомневаться – до блеска начищенные ботинки все заляпаны. Ладно ботинки, он взял с собой губку для обуви, но если замарают его брюки… Сегодня был чрезвычайно важный день, и Семен не мог себе позволить его испортить: он ехал знакомиться с мамой Галины.
Галина училась на два курса младше и целых полгода не обращала на него внимания, хотя он изо всех сил крутился вокруг, выдавал тщательно отрепетированные шуточки и так далее. Но не зря крутился – однажды у киосков он заметил, как щуплый паренек в синей бейсболке вытащил у нее из сумки кошелек. Конечно, Семен помчался за воришкой и вернул кошелек Гале. Та в благодарность угостила его стаканчиком кофе – так и познакомились. И вот уже семь месяцев он ухаживает за ней, не веря своему счастью, втайне приглядывая колечки в ювелирном магазине. Со своими родителями он ее уже давно познакомил, а вот она не спешила – объясняла это тем, что мама у нее строгая сильно, побаивалась.
В решающий день Семен подготовился как следует – сам погладил брюки и рубашку, даже маму не стал просить, начистил ботинки, вызнал у Гали, какие ее мама любит цветы и пирожные. Деньги на цветы лежали в кармане, пирожные в рюкзаке. Теперь важно довезти себя в приличном виде.
Семен стал продвигаться к сидениям, толкая в бока упрямых пассажиров, которые не испытывали желания его пропускать. Там, возле сидений, была надежда, что кто-нибудь будет выходить, и Семен успеет занять освободившееся место. И ему действительно повезло – девочка с огромным портфелем и в пушистой шапке поднялась и направилась к выходу. Семен ринулся к сидению, обойдя в сражении мужичка с крупной залысиной на макушке и долговязого подростка. Усевшись, он осмотрел свои брюки и остался доволен: все в порядке, они чистые. А ботинки он освежит, когда выберется из троллейбуса.
Прямо напротив стояла женщина, немолодая, но и не сказать, что бабушка. В руках у нее тяжелая сумка, он это понял по тому, как врезаются ручки в ладонь и по тому, как она перекладывает ее из одной руки в другую. Прочитав в ее взгляде осуждение, он отвернулся к окну.
— Молодой человек, уступили бы место женщине, – прогудел над ухом тот самый с залысиной, который совсем недавно с не меньшим рвением сражался за это сидение. Семен, слегка порозовев, ответил:
— Я после операции, мне нельзя стоять.
— И что за операция? – поинтересовалась женщина слева.
Семен таких терпеть не мог – с жестким взглядом прокурорши, на голове беретка с крупной брошкой, из-под которой торчат крутые кудри химической завивки. Она была похожа на преподавательницу по гражданскому праву, которая завалила его в прошлую сессию.
— А вам какое дело? – грубовато ответил он.
— Да вот интересно, не похоже, что такой резвый юноша только-только вышел из-под скальпеля хирурга.
— Аппендицит у меня был, – брякнул Семен.
— И чего? Разве страшная операция? Не полостная же, вытащили через отверстие…
Семен растерялся – в его представлении это была вполне полноценная операция.
— Вы врач, что ли?
— Представь себе, врач. Стыда у тебя нет – здоровенный парень, а расселся тут…
— А вы мне не тыкайте! Это, между прочим, некультурно!
— О культуре он заговорил!
— Да уж побольше вас об этом знаю.
— Хам!
— Сама такая!
Раздосадованный, он вышел на две остановки раньше и пошел по скользкой улице, наступая в подмерзшие лужи, и, конечно же, забрызгал штаны. В цветочном магазине, где он купил букетик хризантем, кое-как почистил брюки и ботинки, глянул на часы: опаздывает уже на десять минут. Эх…
Галя жила на пятом этаже в квартире двадцать один. Он взбежал по лестнице, прижимая цветы к груди, чтобы не растрепались, мысленно репетируя: «Здравствуйте, Антонина Васильевна, очень приятно познакомиться…». Он надеялся, что дверь откроет Галя, но мало ли что…
Репетировал он не зря. Когда Семен нажал на кнопку и услышал протяжный, словно гудок поезда, длинный звонок, в глубине квартиры раздались торопливые шаги, замок щелкнул, и дверь открыла явно не Галя – женщина была ниже и круглее его девушки.
— Здравствуйте, Антонина Васильева, – выдавил он и сунул колыхающие цветы.
— Здравствуй, Семен. Проходи.
Странно, но ее голос показался ему смутно знакомым. Он шагнул в сумрачный коридор, в этот момент щелкнул выключатель и… Перед ним стояла та самая женщина из троллейбуса. Нет, не та, которой он не уступил место, а та, с которой он поругался. Раньше Семен никогда не понимал, что значит выражение «кровь застыла в жилах», но сейчас он прочувствовал это в полной мере.
Тем временем в коридор уже выскочила Галя. Чтобы хоть как-то сгладить неловкость, Семен полез в рюкзак за пирожными.
— Ой, какие красивенькие! – обрадовалась Галя. – Давай куртку, я в нишу уберу.
Медленно, словно это могло отсрочить смертный приговор, Семен стаскивал с себя куртку. Перед его глазами пробегала вся его будущая жизнь, наполненная теми самыми отвратительными ситуациями из анекдотов. Он стянул один ботинок – блестящий, без единой пылинки – опустил его на пол. Остановился, будто отдыхая.
— Я пока их в холодильник поставлю, – прощебетала ничего не подозревающая Галя.
Когда она ушла, Антонина Васильевна произнесла чуть снисходительно:
— Ладно, юноша, не переживайте вы так. Перевоспитаем.
Семен смиренно вздохнул и снял второй ботинок.
«Еще кто кого, – решительно подумал он»…
