Лидия Ивановна, охая и пришептывая что-то, переложила сумку в другую руку, повернулась бочком и, толкнув большим, крепким бедром тяжеленную дверь офиса, зашагала внутрь.
Женщина, раскрасневшись и тяжело дыша, остановилась у каморки охранника.
-Эй! Мишка! Выйди, сил моих уже нет!
Из-за двери показалась маленькая, стриженая под «бокс» голова Михаила. Увидев, кто стоит перед ним, он тут же выскочил весь, поправляя на ходу галстук.
-Ой, Лидия Ивановна! Добрый день!
-Я сколько раз говорила, чтоб встречал меня у двери? А?!
Она грозно зыркнула на мужичка. Тот, втянув голову в худенькие, костлявые плечи, что-то промямлил.
-Ладно, прощаю, — пробасила между тем Лида. – Вот, сумки мои отнеси наверх.
-Но я же не могу! Пост оставить не могу! – пролепетал Миша, уже покорно беря авоськи из рук женщины.
-Что? Пост у него, видите ли…Да мимо тебя рояль выносить будут, ты не заметишь! А все твои игрушки компьютерные! Смотри, расскажу начальству, мигом вылетишь отсюда!
Она говорила громко, разнося басистый голос по гулкому, отделанному мрамором холлу.
— Да что вы! Не кричите так! Я, конечно, все сделаю. Вам на стол поставить сумочки или в холодильник сложить?
— На стол, милок, я потом сама… Сама… — тяжелый вздох, потом закашлялась. А кашель-то грудной, суховатый. – Иди — иди, я подежурю!
Миша, сгибаясь под тяжестью авосек, заскакал по ступенькам на третий этаж, а Лида, сбросив на диванчик шубу, уселась на стул возле каморки охранника. Ее ноги, такие же большие, как их хозяйка, выпирали косточковыми рельефами из огромных, черных сапог. Лиде всегда было тяжело купить обувь на свои «сложные», распухшие ноги. Много продавцов с облегчением крестилось, когда Лидия Ивановна, наконец-то, подбирала себе то, что нужно, и, бросив на прилавок купюры, уходила с шуршащим пакетом обновки.
Вязаный свитер дежурившей Лиды веселыми оленями расположился на пышной, грозно вздымающейся груди, а руки, упав на колени, лежали, как два притаившихся хамелеона. Ногти – яркие, длинные, — завершали собой пухленькие пальцы, перетянутые золотыми кольцами.
Пока Лидия Ивановна переводила дух, в фойе впорхнула стайка девушек. Они, весело щебетали, как волнистые попугайчики в клетке у окна.
-Опаздываете, гражданки! – Лида была на посту. – На десять минут опоздали. Я в журнале-то отмечаю. Так, фамилии!
-Ох, опять эта! – девчонки закусывали губы и переглядывались. – Каждый раз она тут…
-Вы мне тут глазки не стройте! Как зарплату получать, первые приходите, а как поработать, то вас не дождешься. Фамилии! – рокот Лидиного голоса прогремел по мрамору раскатом грома.
-Петрова, Донская, Акулова, Железная, — грустно вздыхая, девицы встали кружком перед сидящей царицей и по очереди, как школьницы, называли свои фамилии. Только реверанса не хватало.
-Ну, ЖелЕзная! – ухмыльнулась Лидия Ивановна. – Не видать тебе отгулов к Новому Году. – Ох, не видать!
-Я ЖелезнАя, — тихо поправила цербершу девушка.
-Что? Кто? А… Ну, тем более. Дай-ка, я сейчас ударение поставлю в журнальчике, чтобы потом не путаться.
Лида вынула из сумочки красный карандаш, послюнявила его (привычка со школьной скамьи, тогда Лидочка, иногда путаясь, слюнявила не только карандашики, но и перьевые ручки, коими заставляли писать «для постановки руки») и поставила жирненькую палочку, «ударяя» Железнову именно по тому месту, по какому следовало…
-Все, красавицы, идите. Скоро обед, а они еще не присевши.
Работницы, кивнув и пролепетав что-то жалкое, поспешили по лестнице вверх, быстро-быстро отсчитывая каблучками ступеньки. Подальше, подальше от тети Лиды…
Фойе опустело, попугаи в клетке притихли, уткнувшись клювами в кормушки.
Лидия Ивановна, прикрыв глаза, отдыхала. Дыша со свистом, кивая головой, она почти уже уснула, как вдруг входная дверь опять скрипнула, медленно раскрылась, а потом жахнула обратно, заставив трястись картинки в рамках на стене.
-Это кто ж там у нас так опаздывает!? – Лида встрепенулась, подтянула к себе журнальчик и прищурилась.
На пороге фирмы «Гусиные лапки» стояла девчушка. Тощая-претощая, глаза большие, в руках папка, а пальто почти метет по полу.
-Кто? – Лидия Ивановна, выдержав паузу, чтобы осмотреть вновь прибывшую, гаркнула из своего угла.
Девочка аж подскочила, резко обернулась и уставилась на сидящую женщину.
-И откуда ж таких «Дюймовочек» к нам присылают? – улыбнулась та. – Что, милая, перепутала? Дворец пионеров дальше, две остановки, а потом направо. Иди, милая, иди…
-Но я не… — начала «Дюймовочка».
-Извини, тут серьезная организация, несовершеннолетних не пускаем. Подрастешь, приходи.
-Да как вы смеете?! – взвилась «Дюймовочка».
-Чего ты орешь? Хотя, ори, это полезно, чтобы вырасти уверенной в себе! – подмигнула Лидия Ивановна, потом хотела еще что-то сказать, но тут по лестнице кубарем скатилась секретарь директора, Анфиса Павловна. Она быстренько подошла к Лиде, кивнула девочке и прошептала:
-Лидия Ивановна! Идите скорее, эксперимент вот-вот начнется, только вас ждем! Запустить без вас не можем!
-Эксперимент? Без меня никак? – Лида медленно встала, вздохнула и, пошамкав губами, как будто пробовала на вкус слово «эксперимент», зашаркала по мраморному полу. Анфиса поспешила за ней, потом вдруг обернулась:
-Вы извините, просто у нас график, — сказала она зачем-то «Дюймовочке», вы поднимайтесь, Андрей Андреевич ждет. И помчалась Анфиса во весь опор по лестнице, догонять барыню…
…-Ну, Петюнь, что, никак без меня? Ладно, не говори, знаю сама. Так, ну, начали? – Лидия Ивановна, бросив шубу на кресло в маленьком закутке, подождала, пока Петр Ефимович, пожилой, усатый мужчина, натянет на нее белый халат, спрятав под ним беснующихся в скачке рождественских оленей, и зашагала к приборам, нажимая какие-то кнопки, тумблеры, крутя ручки и рычажки.
Где-то что-то застучало, затренькало, заухало, а женщина опустилась на стул, напевая: «Странная женщина, странная…»
— Петюнь! – вдруг рыкнула она.
Петр Ефимович вздрогнул, плеснув на халат коричнево-охристое чайное пятно, чертыхнулся и, нахмурившись, буркнул:
— Что?
— Там какая-то «Дюймовочка» приходила, я ее внизу встретила. Это к директору, что ли? Новая пассия? Дождется он, позвоню жене, все расскажу! Надо ж такое – уже на работу приходят! Я ее спрашиваю, а она глазками хлопает, папочку к груди своей плоской прижимает. Фу!
Петр поморщился.
— Лид! Вот мы с тобой сколько знакомы?
-Ну, лет… — она задумчиво подняла глаза к потолку. – Много, в общем.
-Вот. И не надоело тебе все про всех знать! Все эти сплетни, слухи! Не гадко? Шумишь, ерунду рассказываешь!
Лидия Ивановна хохотнула.
— И нисколечко. Кто-то же должен следить за моральной стороной вашей жизни! Распустились! Железяка эта, из второго отдела, мне еще указывать будет, как мне ее называть! Да гнать таких надо!
Женщина раздухарилась, щеки покраснели, выдавая приближающийся сердечный удар.
-И все ведь ради вас! Я…
-Лида, не в твоем положении…
-Поговори у меня! Ты кем раньше был? А кем стал со мной? Я тебя из канторы твоей, «Рога и копыта», вытащила, человеком стал, вон, — она схватила его за галстук, — одеваться начал прилично! Так что уж молчи!
-Да молчу…
…Лет семь назад, загнивающий в конторе по ремонту принтеров физик Петр Ефимович, встретил Лиду на улице, в стельку пьяный и разочаровавшийся в жизни.
-Петька, ты?! – Лидия Ивановна схватила мужчину за шкирку своей мощной, полнокровной рукой, развернула к себе и скривилась от плачевного вида бывшего однокурсника. – Как хорошо, что ты мне попался! Мозги на месте?
Тот, потрогав гудевшую голову, чуть заметно кивнул.
— Тогда завтра приедешь вот по этому адреску, я тебе на руке напишу! Да не дерись ты, Лида я, вспомнил? Ну, Мотькина. Вспомнил?
Петя кивнул и отвернулся. Его мутило.
-Всё, адрес на руке. Быть трезвым и красивым!
Он потом долго смотрел вслед этой огромной, мощной, басовитой женщине, потом пожал плечами и пошел домой. Лиду Мотькину он вспомнил только поздно вечером. Просто в институте она была несколько более нежной и изящной.
-Что ж время-то с нами делает! Боже мой, что творит!… – схватился Петр Ефимович тогда за голову, потом икнул и накатил… Стало полегче…
Наутро, в назначенное время, мужчина пришел по написанному на руке адресу, потому, что Лиду слушались все и всегда, вот уж такой авторитет она была среди однокурсников…
Петр долго топтался у дверей, потом Лида сама вышла за ним, взяла под руку, буркнула задравшему вверх брови охраннику, что «это со мной», и потащила Петра Ефимовича куда-то по лестнице, втолкнула его в кабинет директора и ушла…
…И теперь молчал Петя, смотрел на Лидкины выкрутасы и молчал, потому, как незачем кусать руку, которая тебя кормит…
…»Дюймовочка», аккуратно шагая по ступенькам, поднялась на третий этаж, поправила юбку, провела рукой по кудрявым, светло-русым волосам и зашла в приемную директора.
-Ой, Полина Викторовна! Сейчас-сейчас! А что, охрана вас внизу не встретила, сюда не проводила? Как неудобно, простите!– засуетилась секретарь Анфиса. – Заходите, Андрей Андреевич ждет.
Полина Викторовна скрылась за дверью кабинета директора.
Анфиса, вздохнув, села печатать приказы. Она уже знала, что с этого момента жизнь в «Гусиных лапках» пойдет по-другому…
Лидия Ивановна, которой надоело сидеть с Петькой и слушать дребезжание приборов, пошла к себе в каморку.
Небольшой кабинет, куда Лида приказала перетащить диванчик из холла, потом заказала за счет фирмы красивый, винтажный торшер, столик красного дерева, холодильник, индукционную плиту на две конфорочки ( варить кофе)…
В общем, обжилась и теперь наслаждалась одиночеством.
-Устала, — пробасила она, взглянув на себя в зеркало. – Пока все наладишь, пока разрулишь…
Перед тем, как прийти в своё «логово», Лида заглянула в столовую, где работала Анечка, бывшая повариха из фастфуда.
— Анька! – Лида понюхала воздух. – Опять борщ? Вы издеваетесь, что ли! Да я его в жизни не любила, а ты — второй день борщ!
Высокая, кареглазая, в поварском колпаке, прикрывающим роскошную косу, уложенную «корзиночкой», женщина вышла из-за ширмы, отделяющей кухню от зала.
-Нет-нет, Лидочка! Сегодня гороховый! Налить вам?
-Нет, час от часу не легче! Ладно, упакуй мне второе. Что там сегодня?
-Котлетки с подливой, пюрешечка, огурчик свежий.
-«Пюрешечка»! – передразнила Лидия Ивановна. – Детский сад. Хорошо, положи всего по две порции. Я сегодня что-то проголодалась.
-Но, Лидочка, у нас же все посчитано! Лишнего нет… — растерянно прошептала Аня.
-Ничего, тебе худеть надо, поешь только первое. Ну, или директору не давай, — усмехнулась женщина. – Накладывай, погорячее мне! Аня, ты забыла, кто тебя сюда пристроил? А то иди обратно, стой там, в палатке, на морозе. Самое то!
При любых других обстоятельствах Аня, конечно, возмутилась бы, но Лида была права. Именно она когда-то устроила свою детсадовскую знакомую в «Гусиные лапки», надо быть благодарной…
…-Полина Викторовна! Заходите, извините, не встретили внизу… — Андрей Андреевич рассыпаясь в любезностях, попросил Анфису сделать кофе и усадил Полину в самое удобное кресло.
-Нет, что вы! Меня встретили. Ваша охранница была несколько нелюбезна, а потом и вовсе ушла.
-Охранница?
-Да, милая такая женщина огромных размеров и с хамоватыми повадками. С завтрашнего дня она у нас больше не работает!
-Но, Полина Викторовна, дорогая… — попытался, было, отстоять сотрудницу Андрей, — я вас очень прошу, пусть она останется! Все, что угодно, для вас сделаю! Хотите лимузин?
-Нет, я не хочу лимузин. Я хочу, чтобы эта дама исчезла из нашей жизни.
-Но, вы не понимаете! Она исчезнет из вашей, но вопьется в нашу! – застонал Андрей Андреевич.
-Что значит «нашу-вашу»? – Полина отмечала что-то в блокноте, листая отчеты, которые положил перед ней мужчина.
-Понимаете, она… она моя мать… И, если вы ее уволите, то вся энергия этого айсберга, этого Титана пойдет в семью. А у меня дети, Полиночка! У меня жена нервная, у меня сестра чуть не сошла с ума, пока мы маму не пристроили «к делу»… Кстати, это она дала мне денег на организацию работы, нашла многих сотрудников. Они — лучшие в своей сфере! Моя мать, действительно, знает толк в людях! Многих из них она вытащила из бездны! Да-да! И теперь мы все ей благодарны…
-И поэтому она хамит, а вы терпите? Значит, вы сами такой же, — вздохнула Полина Викторовна. – Жаль. Но я уже приняла решение.
Тут Анфиса принесла кофе, поставила поднос на стол и хотела быстренько уйти, но Полина остановила ее.
-А вас тоже сюда устроила эта страшная женщина? – спросила она у секретаря. – Вы с ней так разговаривали, будто она ваша царица.
— Нет, просто… — секретарь замялась, бросила затравленный взгляд на Андрея. — Просто она моя свекровь…
Анфиса расплакалась и убежала.
-Да… — протянула Полина. – Сложно тут все у вас. Ладно, Анфиса! – нажала она кнопку на переговорном устройстве. – Анфиса, напечатайте мне приказ на увольнение вашей охранницы. Сегодняшним числом!
Андрей сжал зубы, выругался шепотом и отошел к окну.
-Полина Викторовна, вы меня извините, но Лидия Ивановна не охранник.
-А кто? Ваш заместитель? Серый кардинал?
-Нет, она лаборант в лаборатории дяди Пети.
-Кто-кто? – скривилась Поля.
-Лаборант… Просто по уровню образования на более высокую должность в нашей компании она не могла претендовать, да и не хотела. Меньше должность – больше свободы… Ей достаточно просто быть здесь…
-Знаете, у нас не психотерапевтическая группа с элементами драмы, пусть найдет себе другое теплое местечко. Мы выплатим ей хорошие деньги, согласно ее окладу, и все…
Через три часа сотрудников собрали в конференц-зале и познакомили с новым директором. Полина Викторовна строго взглянула на подчиненных, потом улыбнулась и стала что-то говорить о светлом будущем «Гусиных лапок» и о том, что, к сожалению, Лидия Ивановна тут больше работать не будет.
Все аплодировали, кто-то рыдал, Петр Ефимович удивленно смотрел по сторонам, ища «виновницу» всеобщей радости, но Лиды тут не было.
Она, поджав ноги и накрывшись пледом, мирно спала в своей каморке. А, что… Простая лаборантка, какое ей дело до всех этих сборищ и совещаний!…
Лиде снилось, что она, снова молодая и прыткая, лупит совком какого-то мальчишку в песочнице, а мама, радостная, гордая, смотрит на нее и шепчет: «Кровиночка ты моя, солнышко! Вот рождена она быть лидером, рождена!»…
… Узнав об увольнении, Лида, конечно, расстроилась, тем более, сын канул в неизвестном направлении, увезя всю семью и сестру в придачу.
Но потом женщина нашла себе место, ведь рядом с домом открылся клуб «Для тех, кому за…». Там для Лидии Ивановны нашлось много интересной работы. А «Дюймовочку» она еще встретит! Мир, как говорится, тесен…
Зюзинские истории
