Вот везло Надежде на маменькиных сынков.
Первым был Евгений. С ним она познакомилась в поезде, когда ехала летом к подруге в Волгоград. Высокий, смуглый, в светлой рубашке, и каждый день – новая. Надю покорило то, как он два раза в день звонил маме и предоставлял полный отчет обо всем, что его окружало, да еще и совета спрашивал: «Как ты думаешь, курица не пропала еще? Ну тогда я лучше выброшу ее…».
Наде это показалось очень милым, да к тому же еще и подкупало после ее первого и последнего парня, который ни разу к ее совету не прислушался. А этот, раз уважает мнение матери, потом и мужем хорошим будет.
Так-то оно так – Женя и правда прежде чем что-то сделать спрашивал совета у Нади. Потом звонил маме, интересовался ее мнением. Если мнения не совпадали, он в недоумении садился в кресло, тер своей красивой рукой лоб, и потом начинал все сначала, и так до тех пор, пока Надино мнение не совпадет с маминым.
Все бы ничего, но когда через пять месяцев после свадьбы он позвонил маме и спросил, что делать, если жена, прикрываясь головной болью, отказывается от супружеского долга, Надя поняла, что в этой семье их всегда будет трое, поэтому пока не появились дети, она быстро собрала вещи и сбежала. Нужно ли говорить, что на развод Женя явился с мамой.
Второго звали Жора. Он ну у кого не спрашивал советов и шел напролом. Надю он увидел на какой-то вечеринке, на которой она была с новым парнем. Жора подошел и спросил:
— Сколько тебе заплатить, чтобы ты ушел и освободил место рядом с этой девушкой?
Парень завозмущался, Надя тоже за словом в карман не полезла. Тогда Жора сказал:
— Ну как хочешь – я предлагал по-хорошему. Сейчас будет по-плохому – я сломаю тебе нос.
И тут парень слился. Просто развел руками, сказал Наде «прощай» и ушел.
Понятное дело, Надя этого Жору близко к себе не подпускала после такого, но он был упрям: выяснил ее адрес и место работы, засыпал цветами, даже серенаду пел под окном. У него были голубые глаза и очаровательные ямочки на щеках, и однажды Надя сдалась – пошла с ним на свидание. Ну и потом закрутилось. После Евгения он выгодно выделялся наличием собственного мнения по любому вопросу и полным отсутствием мамы в его жизни, даже на свадьбе ее не было.
— Она на Бали, дауншифтинг у нее, — объяснил Жора.
Мама объявилась, когда у Нади и Жоры родился сын Саша. То ли ей надоело кататься на мопедах с мускулистыми юнцами, то ли захотелось на внука посмотреть, но она не просто вернулась в Россию, а поселилась у молодых, заняв самую удобную комнату.
— Я не могу без солнца, — заявила она. – А вы меня хотите в эту кладовую запихать. Там самое место ребенку, он все равно все время спит, а вы поживите в детской.
Все бы ничего, но квартира была Надина, и выселение из собственной комнаты она восприняла болезненно.
— Надюша, ну это же мама, — промямлил Жора.
С тех пор эти слова Надя слышала постоянно, что бы свекровь ни делала, Жора говорил «это же мама» и умывал руки. А свекрови было важно все, и обо всем она знала лучше, чем Надя: как кормить, купать и гулять с ребенком, как готовить суп и лазанью, в какое место повесить картину, ну и так далее. Когда свекровь содрала любимые Надины обои со словами «у меня от них рябит в глазах», а Жора в очередной раз сказал «это же мама», Надя не выдержала и показала им обоим на дверь. Развод был долгий, с дележом сына и общего банковского счета, и, конечно же, ни одно заседание не обошлось без мамы.
После этого Надя долго не решалась на отношения – занималась сыном, строила карьеру, на сериалы подсела. Однажды к ней зашел на ужин брат, и обронил, что хватит ей уже одной быть, пора бы и встретить кого-нибудь. Надя указала на актера сериала и сказала в шутку:
— Мне бы вот такого.
Брат нахмурил лоб, а потом ответил:
— А ты знаешь, есть у меня сослуживец – одно лицо. И скромняга такой же. Слушай, я его на день рождения позову, познакомлю.
Поговорили и забыли – день рождения-то через три месяца. Поэтому, когда брат представил ей некого Рому, который и правда был очень похож на известного актера, Надя аж растерялась, хотя обычно она была бойкой и за словом в карман не лезла. Разговор не клеился, оба не знали, как себя вести в этом странном сватовстве. Поэтому, когда Рома спросил: «Можешь одолжить телефон – мой сел, а мне бы маме позвонить», Надя решила, что нужно бежать от него, что она и сделала, как только он вернул телефон.
Брат, конечно, расстроился, что ничего не получилось, но Надя заявила, что с нее достаточно маменькиных сынков.
Когда же через два дня она получила сообщение «Привет, я Рома, помнишь меня, мы у твоего брата на дне рождении познакомились», тут же позвонила брату и накричала на него:
— Зачем ты дал ему мой номер? Мне больше не нужны маменькины сынки!
— Да ничего я не давал! – обиделся брат.
— Правда?
— Ну, конечно, правда!
Тогда Надя спросила у самого Ромы:
«Откуда у тебя мой номер?»
«А ты не будешь смеяться?»
«Посмотрим»
«Я боялся, что ты не согласишься мне его дать, и обманул про севший телефон. Позвонил маме и попросил сохранить».
«И что мама?»
«Ну, очевидно, что сохранила».
Надя хотела спросить не это, но промолчала. Выпить кофе с ним она согласилась, впрочем, ни на что особо не рассчитывая – у него же мама. Потом было кино, еще кофе, два вечера в ресторане, прогулка на теплоходе.
А потом он повел ее к маме. И Надя с каким-то даже вызовом рассказала про два брака, пятилетнего сына и творческую профессию.
Мама Ромы слушала ее внимательно, задавала тактичные вопросы, позволяющие Наде показать себя с лучшей стороны. Про сына она уже знала, и даже уже купила ему машинку.
Нет, Рома действительно оказался маменькиным сынком – он заезжал к ней каждые выходные, мог позвонить просто так, без повода, и спросить совета. Но Надю это только радовало – ведь она еще тогда, в поезде, поняла, что из такого сына получится очень хороший муж. Так оно и вышло. И Ромина мама никогда не влезала в их жизнь со своими советами. Разве что иногда, когда он действительно был нужен. И Надя даже была не против, чтобы ее сын тоже стал таким маменькиным сынком. Но для этого ей пришлось многому учиться у свекрови, потому что она как раз очень любила раздавать советы. Но со временем она научилась, и у нее были две чудесные невестки. Но на всякий случай она отказывалась к ним переехать, даже на время – мало ли, может, и ей не понравятся чужие обои в цветочек…
