— Эй, хвостатый! Ты чей? – Лиза остановилась, разглядывая большого рыжего кота, сидевшего у ее двери.
Кот, естественно, не ответил. Он вообще никак не отреагировал на появление Лизы. Даже позу не сменил. И только порванное ухо чуть дернулось, словно показывая: «Да слышу я тебя, слышу! Но отвечать, извини, не буду!»
— Ну и не надо! – Лизавета o6иделась и полезла в сумку за ключами.
Кот, словно понимая, что она делает, чуть потеснился на коврике, но не ушел, продолжая внимательно наблюдать за Елизаветой.
Ключи, наконец-то нашлись, и Лиза завозилась с замком, поглядывая на незваного гостя.
Квартиру эту они с мужем купили всего пару месяцев назад. Маленькая, двухкомнатная, она была пределом их мечтаний. Кто-то скажет, что нельзя довольствоваться жильем в старенькой пятиэтажке и нужно мечтать о большем. Что ж! Возможно, это и правильно. Но Лиза и Артем только рассмеялись бы в лицо этому человеку. Ведь еще полгода назад они и мечтать не могли о собственном жилье. Ютились в комнате деда в старой коммуналке и были счастливы уже тем, что им позволили там жить самостоятельно.
— Лиза, вы только с соседями не ругайтесь! – свекровь Лизаветы помогала ей отмывать комнату перед свадьбой. – Они хорошие люди. Хоть и пьющие.
— Интересно, и чем же таким они тогда хороши? Если пьют? – Лиза усмехнулась, выкрутила тряпку и убрала волосы с лица.
Ее «грива» приводила в восторг Артема, но была совершенно невыносима. Особенно, когда дело касалось уборки. Как бы Лизавета ни пыталась обуздать непослушные буйные кудряшки, они все равно выбивались из-под любой заколки, а потом вились мелким бесом надо лбом, делая ее похожей на взбесившийся одуванчик.
— Сложно это объяснить, — мать Артема, Тамара Михайловна, качала головой. – Слишком много испытаний им на долю выпало, а не всякий умеет со своей жизнью правильно сладить.
Это Лиза могла понять. Ей, сироте, выросшей в приемной семье, которая избавилась от нее сразу, как только девушке стукнуло восемнадцать, было хорошо известно, как люди умеют жалеть себя, напрочь забывая о тех, кто от них зависит.
Мать бросила Лизу, когда девочке едва исполнилось три года. Оставила на вокзале, с запиской в кармашке курточки и одноухим плюшевым зайцем. Лиза сидела на лавочке в зале ожидания, как приказала ей мама, ждала, когда та вернется и тихонько выла, прижимая к себе своего лопоухого Степку. Очень хотелось в туалет, но Лиза точно знала, если она встанет с места, мама будет ее очень сильно ругать, а может быть даже ударит. В потому, сидела, ерзая на лавке, и искала глазами маму.
Мама так и не пришла. Зато пришел большой дядька в красивой форме. Что-то спросил, и Лиза отчаянно замотала головой, не желая отвечать на вопросы. Плакать она уже не могла. Ей было холодно, мокро и очень хотелось есть, а дядька все продолжал задавать свои вопросы, которые Лиза совершенно не понимала. И только когда этот человек тронул ухо ее зайца и спросил:
— Как зовут ушастого?
Лиза немного оттаяла. Подняла глаза, и прошептала:
— Степа…
Дядька аккуратно погладил по голове сначала зайчика, потом Лизу и сказал:
— Мама давно ушла?
Тогда-то Лиза и не выдержала. Разревелась в голос, напугав не только дядьку, который засуетился, пытаясь ее успокоить и вызывая по рации напарницу, но и тех, кто сидел рядом с Лизой все это время. Людей, ждавших свои поезда, было много, но никому даже в голову не пришло обратить внимание на ребенка, который смирно сидел посреди зала ожидания в одиночестве несколько часов подряд.
Почему мать так поступила, Лиза узнала много лет спустя. Странная женщина подошла к ней у школы незадолго до выпускного, протягивая руки и причитая:
— Доченька, я тебя нашла! Обними же маму! Я так скучала по тебе!
К тому времени Лиза уже жила в приемной семье, где кроме нее было еще шестеро детей мал мала меньше. Родители заботились о них по-своему. Никто не ходил голодным или раздетым. Все дети занимались в каких-то кружках и секциях, неплохо учились в школе, и точно знали – как только им исполнится восемнадцать, придется уйти из этого дома, ведь на их место придут другие дети.
Несмотря на отсутствие доверительных отношений с приемными родителями, которые считали, что тепло и любовь понятия в семейной жизни совершенно лишние, если есть долг и забота, Лиза не кинулась навстречу той, что манила ее к себе.
Хотя, что уж греха таить, хотелось этого просто невыносимо. Обрести наконец, то, о чем мечталось в тишине ночи, когда в детской становилось тихо и Степка появлялся из-под подушки, все такой же потрепанный и одноухий, но такой родной… А ведь это неправильно, когда у ребенка единственным родственником становится плюшевый заяц…
И потому, конечно, Лиза мечтала о маме. О том дне, когда та найдет ее. Приедет, обнимет, заберет к себе и будет… Любить, в общем, будет… Как это – Лиза не знала, но наблюдая за сверстниками, понимала – бывает и такое.
Однако, в тот момент, когда мама все-таки появилась перед ней, плача и зовя Лизу к себе, даже на мгновение девочка не поверила слезам, которые проливала эта женщина. Неоднократно Лизе говорили о том, что она не может помнить тот вокзал и мокрую лавочку, ведь она была слишком мала. И девочка в какой-то момент перестала спорить со взрослыми. Нет, так нет! Им виднее. Но спрятав свои воспоминания от них, думать об этом она не перестала. Да и память ее никуда не делась. Пусть не в подробностях, а на уровне ощущений и каких-то обрывков, но она точно знала – вокзал был! Шумный, многолюдный, страшный… И ее на этом вокзале бросили…
Одна из «сестер», Наталья, которая училась с Лизой в одном классе, все-таки вмешалась, когда девочка отшатнулась от незнакомки, пытающейся ее обнять.
— Лизка, это кто? – Наташа решительно заслонила собой Лизу.
— Не знаю… — Лизе казалось, что мир пустился в какую-то безумную пляску вокруг нее. Отчаянно кружилась голова, да и мысли тоже неслись вскачь, не давая сосредоточиться хоть на минутку.
— Женщина, вы ошиблись! Идите отсюда! Это моя сестра! А вас мы не знаем! – Наташка схватила Лизу за руку и потащила прочь со школьного двора. – Я маме все расскажу! Отстаньте!
Лиза, у которой с Натальей, отношения были не ахти, мягко говоря, благодарно сжала протянутую ей руку. Они так и пришли домой в тот день – держась за руки. На удивленный взгляд приемной матери синхронно пожали плечами:
— Что?!
И с этого дня у Лизы появилась сестра.
Наталья, у которой ситуация была отлична от Лизиной только тем, что бросила ее не мать, а пьющий отец, как оказалось, тоже отчаянно мечтала о том, чтобы заиметь хоть кого-то близкого. Пусть и не родного.
С матерью Лиза все-таки встретилась через неделю. Та приходила к школе каждый день, но уже не кидалась к Лизе с объятиями, а просто просила:
— Поговори со мной, доченька!
Лизу это – «доченька», очень раздражало, но Наташка лишь дернула плечом в ответ на ее жалобу.
— Да пусть как хочет, так и называет! Это всего лишь слова.
И именно Наталья посоветовала Лизе все-таки поговорить с матерью.
— Ты ничего не теряешь. Зато узнаешь, почему она тебя бросила. Спрашивай! Требуй ответа! Потому, что вряд ли ты ее когда-то еще увидишь. И только так перестанешь думать о том, что в чем-то виновата.
— Откуда ты знаешь, что я так думаю?! – Лиза от удивления открыла рот.
— Тоже мне, загадка! – Наталья невесело усмехнулась. – Мы все так думаем. Чем не такие были, что нас бросили…
— И ты так думаешь?
— И я…
— Ты никогда об этом не говорила…
— Ты тоже. О таком молчат, Лиза. Молчат и плачут. Я, например, реву. Но скоро перестану. Взрослеть пора.
Разговор с матерью ничего особенно важного в жизнь Лизы не принес.
— Ты меня бросила.
— Прости меня, доченька!
— Не называй меня так! Бесит!
— Хорошо, хорошо! Не буду! Не сердись!
— Почему ты так поступила?
— Сложно было мне. Ни помощи, ни поддержки. Твой отец меня выгнал.
— Почему?
— Я сказала ему, что ты не от него.
— Это правда?
— Нет.
— Зачем тогда?
— Рассердилась очень. Мы ругались часто. Молодые и дурные были. Разбежались…
— А потом?
— А потом я с мамой поссорилась и решила уехать. Только, куда я с ребенком? Вот и оставила тебя. Знала, что о тебе позаботятся. Записку же оставила, что вернусь…
— И ты решила, что этой бумажки достаточно? Что ты за человек?!
— Я виновата! Знаю… И если ты позволишь мне все исправить…
— Что ты собралась исправлять? Ты вернешь мне все те годы, которые я прожила без тебя? Прости, но ты странная! И я не хочу тебя больше видеть! Не приходи ко мне!
— Ты меня не простишь?
— Не знаю. Но даже если и прощу, забыть не получится! Понимаешь? Не смогу я!
— Да что тебе забывать?! Ты же совсем маленькая была! Ничего не должна помнить!
После этих слов Лиза просто встала и ушла. И именно тогда решила, что никому больше не позволит решать, что она может, а что – нет.
Наталья ее поступок поняла правильно.
— Тебе решать. Если думаешь, что так правильно – не жалей! Забудь и иди дальше!
— Наташка, ты такая умная…
— Не особо пока. Но буду когда-нибудь. Учиться хочу!
— Кем думаешь стать?
— Психологом. Может, тогда получится понять, как жить правильно.
Как они потом смеялись над этими словами… Спустя несколько лет, когда Наталья уже вышла замуж и стала матерью своей первой дочки, она сказала как-то Лизе:
— Ерунда это все! Никто не знает, как правильно. Ни ты, ни я, и никто из живущих.
— И как тогда жить, Наташка?
— Как-как… Весело! Так, чтобы твоим было хорошо, тепло и спокойно, а чужим не хотелось смотреть сериалы, глядя на твою жизнь.
— Ты справляешься.
— Стараюсь! – смеялась Наталья, ловко пеленая свою крошечную дочку.
Глядя на Наташу, и Лиза начинала относиться к своим проблемам… Терпимее, что ли…
Подумаешь, комната в коммуналке? Зато в центре и недалеко от работы. Небольшой ремонт, сделанный своими руками, и жизнь почти прекрасна! Свекровь ведь оказалась права, и соседи вполне приличные люди. Да, потеряли дочь и пьют теперь, пытаясь убежать от действительности, но компании в дом не водят и не мешают. А сочувствовать надо уметь.
Эту истину Лиза принять не могла очень долго. Ей сложно было перестроиться. Ее ведь никто, кроме Наташки, никогда не жалел.
Помогли свекровь и дедушка.
Тамара Михайловна была женщиной деятельной, очень упертой, но добродушной и способной на подвиги. Одним из них стало то, что она приняла Лизу, как родную. Подвигом такое поведение Тамары назвала Наталья.
— Ты только ничего особо не жди, Лизка. – Наталья собирала сестру на встречу с родней Артема. – Ты для них не пряник совсем. Сирота. Ни кола, ни двора, опять же. Ведь квартиру тебе так и не дали.
— Мы же добились! В очередь меня поставили!
— Номер свой в этой очереди помнишь? Ну и не возражай! Пока получишь – рак на горе свистнет! Я бы вообще на это не рассчитывала.
— Почему, Ната?! Мне же положено!
— Где положено, там и зарыто! А то ты не знаешь, как это делается! Забудь! Следи за очередью, конечно, но рассчитывай только на себя! И свекрови о том, что у тебя что-то там в перспективе, не говори. Не надо.
— Почему?
— Когда получишь, тогда и будешь хвастаться.
— А, вон ты о чем…
— Ага! И еще. Не жди от матери Артема ничего, но и ежика не включай.
— Наташ, ты совсем меня за дурочку держишь?
— Нет. Просто хочу тебе сказать, что сразу человека понять сложно. Время нужно. Присмотрись к ней. И дай время к себе присмотреться. Принимать тебя только потому, что ты – выбор Артема, она вовсе не обязана, понимаешь?
Это как раз Лиза понимала и без Натальиных объяснений.
Тамара Михайловна ей поначалу совершенно не понравилась. В ней все было слишком. Громкий голос, рост и фигура, неуемное желание сделать жизнь родных и близких чуть лучше и светлее. О Лизе никто и никогда особо не заботился. И, если от Артема она заботу принимала, как само собой разумеющееся, и в очень ограниченных количествах, то Тамара Михайловна ее поначалу просто раздражала в своем стремлении «причинить добро».
— Лиза, у меня пальто совсем уже старенькое. Поможешь мне?
— Чем же?
— Съездишь со мной в торговый центр? Поможешь выбрать новое? Я бы Артема попросила, но он же мужчина. Да и по магазинам ходить страшно не любит. Он терпит, а я хватаю первые попавшиеся тряпки и бегом оттуда. А поскольку я женщина ого-го какая, одежку мне найти на себя сложно. Время нужно. Что скажешь?
Лиза неохотно соглашалась, а потом не могла понять, что происходит. Из торгового центра они возвращались увешанные пакетами. Но как-то само-собой получалось так, что из этих покупок, лишь парочка принадлежала Тамаре Михайловне, а остальное она приобретала для Лизы.
Новая куртка, сапожки, о которых Лизавета и мечтать не смела, сумочка… Ей даже ничего не нужно было выбирать. Тамара ловила ее взгляд на витрину и, тая улыбку, тащила в очередной магазин:
— Как тебе? Чудная сумка, правда? А цвет! Мне уже не по возрасту, а тебе подойдет! Ну-ка! Нравится?
Протестовать было бесполезно. И Лиза разбирала покупки, мысленно благодаря эту странную женщину.
В том, что Тамара странная, Лизавета даже не сомневалась.
Кто она ей? Невестка? Да, почти. А по сути, просто чужая девчонка, которую привел в дом сын. Заботиться о ней, а уж тем более любить… Ну такое себе… Так только в сказках бывает, чтобы с распростертыми объятиями свекровь невестку будущую принимала. А потому, к подаркам и попыткам поговорить по душам, Лиза относилась настороженно. Памятуя о Натальных наставлениях, вежливо отмалчивалась и благодарила, но к себе близко не подпускала.
Впрочем, Тамара, кажется, ее понимала правильно и на близком общении настаивать перестала. А желание Лизы жить отдельно поняла и вовсе без всяких слов.
— Дед уже старенький. О себе заботится с трудом. Пора нам подумать, как его перевезти ко мне. Артем, придется тебе освобождать комнату.
— Мам, а куда мы?
— В дедову. Местами поменяетесь. Вы молодые, резвые. Поживете сами, без нянек. А деду присмотр нужен.
Дедушка Артема, слушая эти разговоры, усмехался в густые усы и кивал. А после переезда в выходной будил дочь и командовал:
— Собирайся, лежебока! На пробежку пора!
Тамара Михайловна вздыхала, выбиралась из-под одеяла, и везла отца в парк, а потом помогала ему обливаться ледяной водой.
— Папка, как думаешь, я все правильно сделала?
— Конечно! Молодые должны набивать свои шишки. Пока о помощи не попросят – не суйся!
— А Лиза как же? Девочка почти босиком ко мне пришла.
— А это другое. Тут ты в своем праве материнском. Только очень уж не усердствуй. Она деваха гордая, насколько я ее разобрал. Не переборщи. Нехорошо получится.
Тамара к отцу прислушалась. В гости ходила к «детям», когда звали, с советами особо не лезла, каждый раз напоминая себе, что сама была молодой и не очень-то умной. Со свекровью ругалась до тех пор, пока не родился Артем. Ухаживать за младенцем в одиночку у Тамары не очень-то получалось. Мама жила далеко и даже советом помочь могла далеко не всегда. Вот тут-то свекровь и пригодилась. С рождением внука ее характер стал мягче и гонять Тамару по поводу и без она перестала.
— Ты – мать! – свекровь качала головой, глядя, как трясутся руки невестки, пытающейся запеленать ребенка. – Чего боишься?
— А если я что-то сделаю не так? Наврежу ему как-то? Он такой маленький…
— Ну-ка! Перестань реветь! И меня послушай! Ни одна женщина, пока своего первого ребенка на руки не возьмет, не умеет ничегошеньки! Даже, если в теории все знает. Все учатся. Все поголовно! И вот тебе урок для начала. Запомни, мама ребенку плохо не сделает! Невозможно это! Ты же его носила, так?
— Так…
— Ну так с чего ты решила, что если он родился, то частью тебя быть перестал? Возьми его на руки, прислушайся к себе, и поймешь, что ему нужно. А где не поймешь – спрашивай. Я подскажу. Пока еще помню, как это было.
— Спасибо…
— Э, милая, да было бы за что! Мне так же помогали, когда я мужа твоего родила. Это нормально!
Бабушку, как и отца своего, Артем почти не помнил, ведь не стало их, когда ему исполнился всего год, но Тамара не уставала напоминать сыну:
— Тебя любили! Ох, как же тебя любили! Бабушка на тебя надышаться не могла! С рук не спускала! А отец… Ты для него был такой радостью… Он так тебя ждал! Все мячи футбольные покупал. Говорил, что много их не бывает…
— Мам, почему все так? Ведь папа хорошо водил машину! Ты сама говорила!
— Не знаю, сынок. В тот день туман сильный был. Видимость плохая. Папа бабушку к сестре повез. Та болела очень, а жила одна. Позвонила, сказала, что плохо себя чувствует. Как отказать?! Нельзя же! Родные люди! Выходной день… Вроде и машин немного было, а грузовик тот, видишь, не проехал мимо…
— Мам, ты по нему скучаешь?
— Очень, сыночек! Очень… Если не ты и не мой папа, я не знаю, что бы со мной было. Очень я любила твоего отца.
— А он тебя?
— И он меня любил. Точно знаю.
— Откуда? Как ты поняла, что у вас любовь, а не что-то другое.
— Другое?
— Ну как тебе объяснить? Вот, бывает, живут люди вместе. Просто живут, потому, что так удобно.
— Артем!
— Мам, я уже не маленький! Все понимаю. Удобство – это нынче главное. Все эти страсти – дело десятое для многих. Удобно вместе. Расходы пополам, партнер постоянный, легче справляться с трудностями. Что, не так?
— Не знаю, сын. Но я, наверное, неправильная и несовременная. Ведь для меня жить с человеком – это вовсе не расходы делить! Неужели, ты тоже так рассуждаешь? Как эти многие?
— Нет, мам. Я хочу, чтобы у меня иначе было. Как у тебя с отцом… Любить хочу. И жениться хочу не потому, что надо, или из-за того, что ребенок получился, а потому, что захочу с ней жизнь рядом провести. Хочу, чтобы меня любили…
— Все будет, мой хороший! Ты только не спеши. Встретишь хорошую девушку и все у вас будет! Вот увидишь!
— Я надеюсь, мам…
Может быть поэтому, когда в ее доме появилась Лиза, Тамара Михайловна возражать не стала. Решила, что, если уж сын выбрал эту девушку, значит, надо привыкать и ей. Как бы ни было сложно…
Впрочем, с Лизой сложно было только поначалу. Со временем колючки, которые девушка старательно выставляла, оберегая себя, куда-то спрятались и появлялись все реже, а на Тамару все чаще стали смотреть не как на досадную помеху, а почти как на друга.
Предложение деда продать комнату, Лизу поначалу расстроило.
— Чего скуксилась? – дед Артема разбирал бумаги, готовя продажу, а Лиза помогала ему по просьбе свекрови. – Переживаешь, что жить вам негде теперь будет?
— Нет! Мы взрослые уже. Придумаем что-нибудь. Комнату снимем или квартиру. Посмотрим, насколько наших доходов хватит. Артем только-только работу поменял и пока сложно понять, что у него выходить будет. А моей зарплаты хватит только на такую же комнату, как ваша.
— А чем плоха она?
— Всем хороша! Будь у меня деньги, я попросила бы у вас разрешения выкупить ее. Но это лишь фантазии. На свое жилье мы заработаем еще нескоро. Но зато у нас цель есть. Немного даже уже отложили. Крохи, конечно, но хоть что-то. Наташа моя говорит, что даже маленькая денежка добавляет уверенности в будущем. И знаете, а она ведь права! И все у нас со временем будет!
— Ну-ну! Самостоятельные вы мои! Молодцы, что так рассуждаете! – дед улыбался.
— Я что-то смешное сказала?
На этот вопрос дед отвечать не стал. Потрепал ее по щеке и попросил поставить чайник.
— Чайку попьем да посплетничаем. Я же старый! Только и осталось радости, что чаи гонять, да языком чесать. Что, заедает тебя Тамарка моя?
— Да вы что! – Лиза аж взвилась над стулом. – Она ни разу меня не обидела!
— Вон как! Да ты успокойся! Гляди-ка, аж пятнами пошла! Выдохни, я тебе говорю!
— Зачем вы так?
— А как? – дед невинно сложил брови домиком. – Она ж тебе свекровь!
— И что с того?!
— Как это? А как же сказки злые о том, что свекровь должна невестку поедом есть? Или врут люди?
— Врут! Не знаю, может кого и съели, но уж точно не меня! Да что я вам рассказываю?! Вы и так все знаете!
— Знаю, конечно. И про то, что Тома моя тебя дочкой считает, тоже знаю. Ты уж не обижай ее. Дай поближе подойти. Она у меня баба жалостливая.
— А меня жалеть не надо! Я сама кого хочешь пожалеть могу!
— Так и хорошо! А почему тебя-то жалеть не надо?
— Не хочу этого!
— О, как! А разве это плохо, когда тебя жалеют?
— Конечно!
— А коли так, я к тебе больше не приду!
— Почему это?! – Лиза от удивления чуть не уронила чайник.
— Пока я был уверен, что ты меня жалеешь! Мне у вас нравилось. А раз это плохо по-твоему, то и делать мне у вас больше нечего!
— Ничего я не понимаю! Жалость – это ведь плохо! Разве нет?
— Смотря, какой смысл ты в это слово вкладываешь. Вот раньше на Руси говорили – жалеет. Не любит, а именно жалеет. Потому, что этим словом люди обозначали всю гамму своих чувств по отношению к родным и близким. Когда человек болеет, к примеру, ему что надо? Чтобы его любили? С поцелуями и серенадой под Луной? Или все-таки, чтобы пожалели?
— Наверное, второе…
— Вот, а я тебе о чем! А если случится что и у человека душа болит, тогда что надо сделать?
— Пожалеть?
— Умница! На лету схватываешь! – дед усмехнулся и обхватил ладонями чашку. – Только, жалость не всегда и не ко всем нужна.
— Это как?
— Ну, к примеру, ежели твой муж пьяница, а ты его годами жалеешь, то это вовсе ни к чему и пользы от твоей жалости никому не будет. Ни тебе, ни ему, сердешному. Только хуже сделаешь. Или, если ребенок твой натворит чего, а ты с него спрашивать не станешь, потому, как пожалеешь его. Тут тоже хорошего мало. Пожалеешь раз, другой, а потом уже и жалеть некого будет. И такое в жизни случается. Жалеть, Лизавета, тоже с умом надо.
— А я вас жалею…
— Знаю! И ценю это! Потому, как ты меня жалеешь вовсе не потому, что я старый, так?
— Так.
— А потому, что нравлюсь я тебе, так?
— Очень нравитесь!
— И это хорошо! Потому, как я тебя тоже жалею!
— Спасибо… А кого вообще жалеть надо?
— А на кого сердце укажет. Родных, близких, мужа своего, детей… Животных тоже. Но, опять же, с умом! Толку не будет, если ты какого хвостатого один раз сосиской обрадуешь, выходя из магазина. Ему от этого пользы ноль, да и тебе никакой, кроме самолюбования. Ах, какая я хорошая! Накормила голодного! А то, что сегодня он сыт, а завтра опять есть захочет – про то не думаем. Хочешь пожалеть – возьми к себе. Дай дом животинке. Пусть одной, но это будет поступок. И тебе аукнется.
— Почему?
— А всегда так бывает. Если где прибыло, да с умом принято было, то еще добавится.
Вот сейчас именно этот разговор Лиза и вспомнила. Кот, который сидел на коврике у квартиры, купленной ими, благодаря помощи дедушки и Тамары Михайловны, похоже тоже ждал, чтобы его пожалели. Во всяком случае от руки Лизы он не увернулся. Дал себя погладить, но на приглашение зайти в квартиру, отреагировал как-то странно. Кинулся вдруг вверх по лестнице, оставив девушку в недоумении.
— Была бы честь предложена… — Лиза обиженно фыркнула, и готова была уже закрыть за собой дверь, как на ступеньках снова появился хвостатый.
И не один.
Котенок, которого рыжий тащил за шкирку, был маленькой копией своего папаши.
— Ничего себе! – Лиза приняла в ладони мяукающее рыжее чудо, а кот снова метнулся вверх по лестнице.
Второй котенок был таким же рыжим, но куда более шустрым. Висеть смирно, пока папаша нес его в новый дом, котейка не пожелал, и Лиза от души смеялась, глядя, как кот уронил своего отпрыска раз, другой, но попыток донести его до новой хозяйки не оставил.
— Да уж! Мамочка из тебя еще та! – Лиза отобрала котенка у рыжего и открыла шире дверь – Заходи, что ли! Всех принес? Или еще кто остался?
Кот осторожно переступил порог, обеспокоенно оглядываясь на Лизу, которая прижимала к себе котят.
— Иди-иди! Не бойся! Тут вас никто не обидит! Мамка-то детей где?
На вопрос Лизы кот отвечать даже не подумал. Деловито ухватил за шкирку одного из котят, когда Лиза положила их на пол, и заметался по прихожей.
— Ой, погоди! Я сразу и не сообразила! Сейчас!
Кот терпеливо дождался, пока Лиза принесла старый поднос. Деловито пристроил туда котенка и принялся учить его пользоваться лотком.
— Да ты и правда, как мамочка! – Лиза от души рассмеялась, но тут же прикрыла рот ладошкой, чтобы не напугать малышей, которые копошились среди обрывков старой газеты. – Прости! Пойду посмотрю, что у меня в холодильнике есть. Вас же еще и кормить надо, так?
Кот всем своим видом показал, что инициатива по этому поводу приветствуется, и Лиза отправилась на кухню.
А вечером собрала семейный совет.
— Тамара Михайловна, если вы не разрешите, то я постараюсь пристроить их куда-нибудь. На улицу уже не отправлю. Жалко! Котята маленькие совсем. Уж не знаю, что случилось с их мамой и почему о них заботится кот, но это очень странно.
— Я не совсем понимаю, Лиза. Почему ты у меня разрешения спрашиваешь? – Тамара погладила лежавшего у нее на коленях котенка, и улыбнулась. – Это ваша квартира. Твоя и Артема. Вот сами и решайте, кто здесь будет жить. Что ты на меня так смотришь? Все правильно ты поняла! Вот и действуй! А пока расскажи, лучше, чем ты их кормила?
— Молоком. Хорошо еще, что лакать они уже научились.
— Этого я заберу, когда подрастет. А остальные…
— Поищу хозяина для котенка, но кота оставлю себе, наверное. Учиться у него буду.
— Чему, позволь спросить? – Тамара Михайловна удивленно подняла брови.
Артем улыбнулся, кивнул жене, и отдал ей право сообщить новость, которую они уже неделю держали в секрете, дожидаясь дня рождения Тамары.
— Как мамочкой хорошей быть… Теперь у меня будет сразу два учителя. Вы и этот вот хвостатый нянь…
Лиза тронула кота, сидевшего рядом, за ухо, и все-таки разревелась, когда Тамара обняла ее.
Автор: Людмила Лаврова
