— Не знаю, что нашему Егору вообще в жизни интересно! — жаловалась Кристина мужу на тринадцатилетнего единственного сына. — С плавания тоже ушёл. Плавать он, видите ли, научился, а соревноваться ему не интересно.
— Как и музыка, и волейбол. И где он сейчас? — включился Сергей.
— Вон во дворе под черемухой сидит. Один как сыч.
— А, вижу! Детвора соседская в телефоне у Петьки зависла, а ему и это не интересно.
— Еще пока маленькие были, в прятки-салочки играл с ребятами, а сейчас выросли, в гаджеты с головой ушли, а нашему и это не интересно.
— А год как закончил?
— Физкультура, физика, ботаника пятёрки. По остальным, четверки. Английский – трояк. Сказал, нафиг он ему не нужен. Хорошо, что репетитора не наняли.
— Значит, дома привлекай!
— Он мусор вынес, полы помыл, картошку почистил. Осталось только поручить ему обои переклеить. Но, по-моему, он и от этого не откажется. Но, Серёжа, парня надо готовить ко взрослой жизни. Кем он вырастет? В лагерь будем отправлять?
— Можно, попробовать, конечно. Но вспоминая прошлый год, не хочется выбрасывать деньги на ветер. Может, отправим к моим в деревню? Пусть помогает огород пахать.
— Как хочешь. Ты же сам к ним не ездил, я не запрещала.
— Да, там сестры помогали. А мне времени на всякую ерунду жалко.
— Если ты за столько лет не уговорил их в город перебраться, теперь уж…
— Как хотят, я предупреждал, что навещать часто не смогу. Ольга везёт своих на недельку в пятницу, давай предложим Егора забрать?
— Ага, если он ещё согласится, не понятно, что у парня в голове.
Но Егор, к родительскому удивлению, согласился поехать в деревню к бабушке и дедушке, которых не видел уже лет пять. Его забрала по дороге тётя Оля.
— Мам, не обижайся, они вырастают, им тут уже совсем неинтересно. Что ты хочешь – дети нового времени. Заберу через пару недель. Не балуй, пусть помогают.
Но одиннадцатилетняя Соня закатила такую истерику на третий день, что бабушка просила ехавшего в райцентр соседа позвонить дочери. Восьмилетний Веня переставал вредничать только, когда сестра запускала на планшете любимые мультики. Сама же она кричала при виде любого насекомого, по пять раз на день опрыскивалась спреем и наотрез отказалась мыть посуду в тазике.
Егор как-то сразу прилип к деду. Он попросил для себя отдельную лопату и безропотно вскапывал грядки под помидоры. Шустро таскал удобрение с компостной кучи. Внимательно слушал, что следует заглублять при посадке, что можно притенить, а что любит солнышко. На комаров и мошек Егор внимание не обращал и ждал вечера, чтобы отправиться с дедом на рыбалку.
К бабушкиному восторгу он научился разделывать рыбу и подносил ей воду, не дожидаясь, когда она закончится. Дрова для бани рубил теперь только Егор. Он наотрез отказался возвращаться домой с тётей Олей, велев передать родителям большой привет.
Егор радостно узнавал прелести сельской жизни. Оказалось, что коровье молоко гораздо вкуснее магазинного, а блинчики с пирожками бабушка может испечь и сама. Отсутствие коммунальных удобств его не пугали, после захода солнца он иногда читал, но предпочитал рыбалку. Однажды дед, сильно устав на огороде, разрешил ему идти на рыбалку одному.
Но самый главный восторг его ожидал впереди. Когда к середине июня огород засадили. Дед достал старое ружьё и велел собираться на охоту. Выдал ему свои старые штаны и рубаху, потому что городская одежда совершенно не годилась для тайги. Хорошо, у Егор захватил берцы. Дед подстрелил фазана, а Егор упустил зайца. Дед обещал, что послезавтра они пойдут снова, и Егор сможет опять потренироваться.
Через две недели бабушка уже выделывала шкурку, подстреленного Егором зайца. А они с дедом развели за огородом костёр и жарили кусочки на веточках. Егор жарил для себя и для бабушки.
Тридцатого августа он прощался с бабушкой, уговаривая её не плакать. Когда обнимался напоследок с дедом, заревел сам.
— Ну-ну, ты же мужик, не реветь! Приедешь ещё на каникулах. — Но повернувшись в отъезжающей машине, Егор видал, как дед сам отвернулся, утирая слезу.
Егор кое-как дождался каникул, собираясь обратно.
— Когда в деревню? В ноябре?! Что там делать? Сиди лучше литературу читай, и английский подтяни! — отказал отец.
Вытащив у матери из кошелька деньги на проезд в одну сторону, Егор уехал сам. Дядя Фёдор вон в семь лет уехал, а ему уже скоро четырнадцать! Правда, от перрона он позвонил матери, чтобы родители не волновались. Услышав её крик, Егор отключил телефон. Так в их деревни все равно связи нет, к чему батарею расходовать. А потом топал девять километров по полям и лесам, к родным старикам.
Он по-детски, надеялся в глубине души, что родители забудут про него, да там и оставят. Но они не забыли, приехали через неделю.
— Папа, пожалуйста, переведите меня в школу в райцентр. Ну, ездят же Женька с Машкой, там автобус возит.
— Нет! Ещё чего не хватало! Я оттуда бежал в семнадцать лет, роняя лапти, я не для того на ноги становился, дело свое открывал, чтобы мой единственный сын похоронил себя в глуши. Блажь всё это, Егор, переходный возраст. Ничего, перебесишься, вот увидишь.
Единственное, что смог отвоевать Егор, чтобы его на каникулах отвозили в деревню. И к великой радости отца он усиленно готовился в вуз в одиннадцатом классе. Подал документы и поступил в … институт лесного хозяйства. У матери случилась истерика, когда он на втором курсе перевёлся на заочное отделение.
Егор закончил вуз с красным дипломом. И уехал в деревню. Вскоре он женился на необразованной девушке Маше, а к моменту рождения первенца добился должности егеря.
— Боже мой, — рыдала мать, — егерь Егор, какой позор. Кому сказать, засмеют!
Конец истории
