— Мамуль, ну пожалуйста! Что тебе стоит? Я же не прошу тебя выплачивать кредит. Просто оформи его на себя. Нам срочно нужен новый диван в гостиную, а абы что брать не хочется.
— Наташ, мы же это уже обсуждали. Больше я для вас кредиты не беру! – обиженно сказала Виктория Степановна.
— Мамуль, ну в последний раз. И чего ты на меня взъелась? Я же в тот раз тебе все вернула до копейки! Ты разве забыла?
Нет, Виктория Степановна ничего не забыла. Она брала кредит для покупки нового оборудования и материалов, когда дочка решила заняться перманентным макияжем, а денег не было. И на обучение тоже.
У Наташи так горели глаза. Она была уверена, что теперь сможет зарабатывать в разы больше и наконец-то их семья вылезет из долгов. Мать согласилась помочь.
Кредит был не такой большой, но растянутый почти на год. Время от времени дочка не успевала перевести ей деньги на карту вовремя, поэтому приходилось погашать из своих, а потом буквально выпрашивать свои собственные денежки, то и дело выслушивая отмазки, вроде:
— Мамуль, потерпи денек, Игорьку пришлось дать денег на спортзал.
— Потерпи еще денечек, София попросила новую курточку.
— Еще денечек, пожалуйста, потерпи, моему Герману нужны новые туфли, подошва на старых совсем прохудилась.
Дни плавно перетекали в недели, но дочка будто не понимала, что подводит мать-пенсионерку. В день, когда Наташа пришла отдать маме долг, наконец-то, она то и дело жаловалась, что придется Сонечке бросить музыкальную школу, ведь нечем за нее заплатить. И что сыну не получится купить на день рождения новый планшет…
В итоге, Виктория Степановна опять расчувствовалась. Внуки все-таки. Ну, и отдала дочери часть денег из тех, что она ей вернула.
После того случая, Виктория решила, что больше кредиты для дочери брать не будет. Их уже и так было не мало. Пусть сами выкручиваются. Не по пятнадцать лет уже им обоим. Взрослые как ни как.
— Да нет, я все хорошо помню. И как у соседки пришлось денег одалживать, потому что в конце месяца продукты и лекарства закончились, а ты никак не успевала мне вернуть долг. То работы много, то забегалась, будто только ты у нас центр вселенной. И вообще, зачем вам диван? Муженек твой уже на старом все бока отлежал?
— Мама, ну что ты начинаешь!? Герман у меня хороший. Он уже ищет работу. Сам понимает, что негоже сидеть на шее у жены!
— А последние десять лет он этого не понимал? — поинтересовалась мама.
— Мамуль, ну все семьи разные. В нашей я стала добытчиком, зато Герман с детьми занимался и по дому хозяйничал. Кто же виноват, что его никто не хочет на работу брать? Просто не понимают, какого ценного сотрудника они теряют!
Наташа говорила так убежденно, будто и сама во все это верила. Мать же ее была о зяте совсем другого мнения. Считала его инфантильным мужчинкой, который удобно устроился на хрупкой женское шее. Сидит на ней такой весь из себя и весело болтает ножками, а порой наклоняется, целует ее в щечку, да на ушко ласковые слова приговаривает…
— Да ладно? А когда Лёнька наш ему предлагал у него поработать? Чего он не согласился?
— Так он же его не в партнеры звал, а обычным рядовым сотрудником. Да и зарплату совсем маленькую предлагал. Мой Герман достоин лучшего!
— Без сомнения, и лучше, чем сидеть на твоей шее, не придумает никак. Не мудрено, доченька!
Лёнька, старший сын Виктории Степановны, был полной противоположностью зятя. Он начал подрабатывать еще в институте, а когда доучился, сразу же устроился на завод.
Не гнушался никакой работы, лишь бы получить нужный опыт. Постепенно двигался вперед по карьерной лестнице, а в какой-то момент настолько окреп морально и материально, что начал заниматься собственным бизнесом.
За последние десять лет он сильно преуспел. И уж точно не клянчил у матери деньги до зарплаты.
Наташа работала сначала на дому. Первые годы маникюр делала, потом на парикмахера выучилась, после татуажем занялась. В ВУЗ она так и не поступила.
Вроде и не глупая была, но говорила, что не видит смысла в высшем образовании, когда так много всего можно предложить людям. В чем она только себя не пробовала. Иногда получалось, иногда нет, но она не останавливалась на достигнутом.
Когда клиентов стало больше, Наташа сняла уютную студию в соседнем подъезде для своего рабочего кабинета, там и принимала гостей, а Герман в это время занимался всем, что ему вздумается. Хотя и по дому много чего делал, вот только далеко не все, как говорила ее дочь.
— Мамуль, ну мне очень нужны деньги, пожалуйста! Я обещаю, что в этот раз день в день буду перечислять тебе деньги…
— А ты другие варианты поискать не хочешь?
— Ну, какие например?
— Откажись от кабинета, снова принимай клиенток дома, как раз за два-три месяца сможешь отложить на диван для своего лежебоки, — предложила ей мама.
— Я не хочу возвращаться к старому образу жизни, когда по нашему дому топчутся чужие люди, да и дети уже взрослые, от них так много шума. И Герман точно будет против…
— Раз он против, пусть идет и работает. Зря ты что ли ему новый гардероб покупала? Дубленка, туфли, костюм – будто на свадьбу собрался.
— Мам, ну так работодатели они же встречают по одежке, как без этого?
— Он что в депутаты шел устраиваться? Нет, обычным репетитором. И то не взяли. Видимо, по одежке таки встречают, а ума не хватает…
— Мамочка, ну ты чего? Герман у меня ведь такой умный. Он школу с серебряной медалью закончил. И институт чуть ли не с красным дипломом. Таких еще поискать нужно!
— Ага, только даже школьным учителем его не берут!
— В школу он сам не хочет. Там платят мало. И работа нервная. Не хочу я, чтобы он домой злой каждый день приходил.
— Ты не хочешь? Или он не хочет?
Наташа вышла замуж за Германа, когда ей было всего 22 года. Смотрела на него влюбленными глазами, будто он идеал всей вселенной. И не мудрено, он был старше на восемь лет. Весь такой уверенный и сильный, по крайней мере, хорошо умел пыль в глаза пускать. Недолго думая, он сделал ей предложение, а уже через полгода после свадьбы Наташа забеременела.
Когда родился их старший сын Игорь, послеродовая депрессия почему-то началась у отца, а не у молодой мамочки. Как же им тогда было тяжело.
Герману пришлось уволиться с работы, чтобы собраться с силами. Наташа старалась ему во всем помогать, не нагружать своими проблемами и хлопотами по дому. Хорошо хоть квартира своя, от родителей мужу досталась. А так бы они вообще в трубу тогда вылетели.
Первое время родители Наташи им помогали деньгами, внук ведь маленький совсем был, но потом поняли, что это как в бездну медяки кидать. Обратно они не вернутся, а затягивает все быстрее.
Оставшись без родительской поддержки, Наташа решила взять все в свои руки. Пыталась кое-как заработать денег хотя бы на еду, пока Герман сидел дома с ребенком. Постепенно он начал приходить в себя, но при мысли о работе у него начиналась хандра. Зато Наташа гордилась собой изо всех сил – смогла поднять семью на ноги.
Тихо-мирно она постепенно перетянула все одеяло семейного бюджета на себя, а Герман нисколечко не замерзал от этого. Через три года родилась дочка, ведь в супружеской постели у них всегда царила любовь и нежность. Правда, ни о каком декрете не было и речи.
Она и недели дочку грудью не покормила, сразу на смеси перешли. Да и работать пришлось чуть ли не до дня родов. Последних клиентов она принимала всего за три дня. А уже через неделю вернулась к работе, пока муж занимался дочкой.
Герман был очень добрым и внимательным мужем, не обделял жену лаской. На комплименты не скупился. А она цвела и пахла рядом с ним. По крайней мере, первые годы так и было. Но дети взрослели, расходы росли.
В квартире нужно было ремонт сделать. Денег не хватало, начали брать кредит за кредитом. В итоге уже и забыли, когда ложились спать без мысли о долгах.
Точнее спать это мешало только Наташе, муж ее был уверен, что они со всем справятся.
— Мамочка, давай так, ты сразу не отказывайся. Просто подумай об этом, ладно? А я к тебе на днях забегу, мы еще поговорим. Хорошо?
Виктория Степановна лишь недовольно кивнула. Дочка ушла, а мама осталась дома с неприятным осадком на душе. Наташа даже не вспомнила, что через пару дней будет годовщина смерти отца. Надо было бы собраться всей семьей, помянуть его. Да нет, теперь и звать их в гости пропало желание.
Зато Лёнька не забыл про годовщину. В нужный день он сам приехал к матери с женой и сыном. Привез с собой еды из ресторана, торт купил и бутылочку вина прихватил, чтобы посидели по-семейному.
— А что Наташки не будет? – удивился он, когда пришел.
— Она, видать, забыла. А я и напоминать не стала…
— Что опять случилось? – озадачено спросил ее сын.
Виктория Степановна ему все и рассказала. Нужно было выговориться, да и скрывать от сына она ничего не собиралась.
— Ладно, ты не переживай, сейчас папку помянем, а завтра я этот вопрос сам решу. Мам, но кредит не бери. Ни в коем случае!
— Да и не хочу, но ты же знаешь Наташу, она давить морально умеет…
— А ты не слушай ее. Она уже взрослая и должна сама решать свои проблемы. Договорились?
Вечер в кругу семьи выдался душевным и на удивление спокойным. Они поели, вспоминали разные истории про Геннадия Петровича, посмеялись, немного поплакали и разошлись. Он ушел всего два года назад. Матери было тяжко остаться без мужа, но с инфарктом шутки плохи.
На следующий день Лёня сам отправился к сестре. Позвонил заранее, ведь порой пробиться к ней было нереально. Договорился о встрече.
Когда он пришел, Герман был дома. Лежал на диване и смотрел телевизор. Впрочем, в последнее время это было его привычное занятие. Дети подросли, сопли вытирать никому не нужно.
— Привет, сестренка! Разговор есть! – сказал Наташе брат чуть ли не с порога.
Герман даже оживился при виде гостя.
— Может, по 50 грамм за встречу? – предложил он.
— Ты чего? Я вообще-то за рулем, да и день на дворе. Не рановато ли?
— Так давно ж не виделись!
— Я не за этим приехал. Наташ, ты перестань мать просить, чтобы она кредиты для тебя брала. Ладно?
Наташа сверкнула на брата глазами, сильно ей его тон не понравился.
— Лёнь, тебе вот какое дело? Я же не тебя прошу!
— Она и моя мама вообще-то. А меня ты не просишь, потому что я тебе сразу дал понять, что не будет этого!
Тут вмешался Герман.
— Леонид, ну ты чего? Семья для того и нужна, чтобы помогать друг другу!
— Да ну? А вы матери больно помогаете? Только деньги из нее сосете. Все кормушка закрыта. Вы не забыли, что мать уже на пенсии. Или ей на работу устроиться, чтобы ваши хотелки оплачивать? – выпалил брат.
— Не много ли ты на себя берешь, братец? – недовольно сказала Наташа. – Пришел к нам домой, да еще и кричишь…
— А что делать, если по-другому до тебя не доходит. Ладно, прохиндей твой ничего не понимает, но ты же дочка ее родная. Неужели тебе мать совсем мне жалко.
— В том-то и дело, что родная! Не лезь не в свое дело!
— Да ну, родная? А что же ты вчера не пришла отца помянуть?
Тут Наташа притихла, пытаясь вспомнить, какое сегодня число. Она так заработалась, что и забыла, в какой день отец умер. А ведь и правда, вчера два года было. Тут ей стыдно стало, но виду она не подала.
— Так меня же никто не позвал! – оправдывалась она.
— А это не день рождения, чтобы звать. Кто вспомнил, тот и пришёл!
— Видимо, ты не забыл?
— Нет, не забыл. Хорошо посидели вчера. Без вас даже тише было. Меньше нытья. В общем, обижайтесь или нет, но я вам, наглые люди, в последний раз говорю – отстаньте от матери! — сказал Лёня, а потом добавил. — Когда она в больнице лежала, ты пальцем о палец не ударила, чтобы ей помочь. Так что и на нее больше не рассчитывай.
Примерно год назад Виктория Степановна попала в больницу. Ей так тяжко было после смерти мужа, что и у самой начало сердечко пошаливать.
Сын ее лечиться положил, а потом в санаторий на 10 дней отправил, чтобы привела нервы и здоровье в порядок. Ей стало гораздо лучше. Вот только Наташа узнала обо всем, когда мать уже вернулась из санатория, отдохнувшая и посвежевшая.
— Так я разве виновата, что вы партизаны, ничего мне и не сказали! – возмутилась она.
— Это потому что матери нужно звонить не только, когда деньги нужны, но и чтобы о ее здоровье справиться! Все, я пошел. Надеюсь, что ты меня услышала. Про мамины кредиты забудь раз и навсегда. Еще раз услышу от нее про это, будем по-другому разговаривать. А диван у вас еще и старый почти новый! Хотите лучше, мужа своего работать отправляй, а не на пенсионерку свои проблемы вешай.
Лёня ушел, а Наташа очень разозлилась. Герман подошел к жене и нежно обнял ее за плечи.
— Не переживай, моя хорошая, мы и сами справимся. Зачем нам такие жадные родственники!?
Юля С.
