— Тетушка моя драгоценная, ну, как же так вышло, как же мы теперь без нее, — осекся, — В смысле, пока что без нее. Она будет в полном порядке, конечно, просто позже. Я это знаю. Но не знаю, сколько кошмарных дней придется ждать… Тетушка.
Картинно достал салфетку.
— Она же всегда была со мной – и в деревню, и к морю, и по грибы. У нас столько общих воспоминаний. Вот сейчас не знаю даже, как идти в квартиру, где ее нет. Буду верить, что еще вернется.
Марина еще издалека видела, как он подготовил салфетки и перец, чтобы натереть им все. Слезы лить. Очень неплохо, кстати, получилось. Такой талант пропадает без дела.
— Сходите к ней. Родственникам разрешено.
Что она еще могла предложить?
— Это само собой. Но это так морально тяжело… Видеть ее такой. Я смогу, конечно. Это же любимая тетя, которая меня, можно сказать, вырастила, она все силы в меня вкладывала.
— Чудесно.
У них когда-то была девочка знакомая, которая в детстве всех убедила, что у нее дома живет большая и красивая собака. С родословной. С документами. На выставки ездит. А гулять не выходит, потому что они ее отвозят подальше, собачке так уютнее.
Очень вдохновенно девочка рассказывала это. Верили почти все, кто желал приобщиться к выступлениям. Длилось это до того, как ее мама поймала за ленточку воздушного змея, которого дети не удержали в ладонях. Поймала. Отдала. Они и прилипли к ней с вопросами – а покажите собаку? А что она кушает? А где купили?
Женщина с недоумением спрашивала, откуда они это взяли, кто выдумал. Ребята поняла, что девочка сочиняла.
Витя тоже сочинял хорошо.
Правда ту девочку все простили, они были лишь детворой, а она искала одобрения, внимания и уважения, еще не полностью осознавая, что надо быть честной.
Что же искал Витя?
Он не шестилетний. И он не наивно верил в чужое одобрение. У него более приземленные цели.
Перед тем, как все стало совсем плохо, тетушка Вити, Анна, обратилась к Марине, чтобы та последила за квартирой, и – основное – ни за что, под любым предлогом не пускала туда Витю.
Он же добивался противоположного.
Анна не приходит в себя уже неделю.
А Витя не отходит от Марины. Тоже уже неделю.
— Тетя, любимая, — вновь достал платок.
— Может, достаточно этого цирка? Я все знаю. Анна четко и конкретно сформулировала, что вам туда нельзя. Вообще нельзя. Даже на мгновение.
Он выпрямился.
— Почему? Я хочу зайти туда, где прошло мое детство. Почему мне не позволяют зайти и почтить память… В смысле, подумать о ее благополучие и будущем.
Снова пауза.
— Как трогательно.
***
— Расческа, помада… Отвертка? Серьезно? А она оригинальная девушка. Так-с. Запасные балетки? Тоже неожиданно. Зачем носить столько разного барахла с собой. Нормальные люди потом найти ничего не могут, когда нужно. Словарь? Не знал, что она изучает языки. Где же тут набор теткиных ключей, должны быть. Сам видел.
— Не это ищешь? Отвернулась чуть-чуть, ага.
Марина крутила связку.
— Я ее племянник.
— Проживающим бесплатно ты хочешь стать, на звание “племянника” тебе все равно.
— Да я не жить там хочу.
И до Марины дошло.
— Что-то позаимствовать?
Он прикрыл мешок.
— Жалко тебе? Не твое же.
