«Привет. Сколько лет, сколько зим!» — попытался пошутить я.
«Приходи в эту пятницу в 19.30 в то самое кафе, где чай и ужин остыли 1 марта 20…года» — прилетело в ответ.
«Что случилось?» — но она больше не ответила. Как это похоже на Веру, она вечно пыталась решить всё за нас двоих. Потом обижалась, если я говорил, что у меня другие дела и планы. Мы вообще часто ссорились. И всё по каким-то мелочам. Что ж, до пятницы было время, может быть, она ещё ответит и что-нибудь объяснит. Но нет, ни сообщений, ни звонков. Я старался не думать, где она была всё это время и почему сейчас объявилась. Скоро всё прояснится.
В назначенный день и час, я вошёл в кафе. Я не сразу увидел её, да и не сразу понял, что это она. Вера сидела в дальнем углу, на лицо падала тень. Она казалось такой хрупкой и маленькой. Фигура у неё всегда была соблазнительной, но она всё накручивала и вечно сидела на диете, стремясь похудеть. По всей вероятности, ей это удалось. Я не видел всего, но острые ключицы говорили о многом.
— Привет, отлично выглядишь. — Попытался я улыбнуться подходя.
— Привет, — ответила Вера, не сводя с меня глаз. Я сел напротив, она смотрела всё так же пристально, словно вспоминала моё лицо. – Как ты? – начала она первой. — Да вроде всё хорошо. А ты?
— Как твои проекты? Я слышала, дела идут в гору? – мой вопрос она проигнорировала.
— Да, действительно, вышел на новый уровень, как говорится, — опять попытался пошутить я. Про себя отметив: «значит ты интересовалась моей жизнью». – Чем ты сейчас занимаешься?
— Женился? Или встречаешься с кем-то? – опять вопрос вместо ответа.
— Что происходит? Это допрос?
— Мне надо знать, есть ли у тебя кто-то? – голос её дрогнул или мне показалось. Но глаз она так и не отвела.
— Допустим, нет. – меня стала раздражать вся эта ситуация, в которой я до сих пор ничего не понимал.
— Допустим или нет?
— Нет, никого нет. Ты объяснишь, что происходит? Где ты была? Почему сейчас свалилась, как снег на голову? – она всегда была непредсказуемой. А ещё милой, весёлой, умной, заботливой, нежной. С ней было уютно. Но несмотря на это, мы часто ссорились. И всё, казалось бы, из-за чего-то несущественного. Хотя, причина ссор была глубже. Вера любила меня. Она хотела семью, детей. А я? Я так боялся потерять свою свободу, что как только она подводила к серьёзным разговорам, я пасовал. Она упрекала меня в чёрствости и эгоизме. Я не оправдывался и не переубеждал её. Мне казалось, она на меня давит. А что будет потом, если поженимся? А ей казалось, что я её не люблю. И вскипал очередной скандал. Она уходила. Мы жили не вместе. Мы не виделись, иногда, неделями. Я злился, но не делал первый шаг. Всегда она. Остывала первая. Вера верила, что мы созданы друг для друга. Что между нами та самая красная нить. Когда грозы не было, нам было хорошо вместе. И так три года.
В тот вечер 1 марта всё началось опять с каких-то мелочей. Потом она упрекнула меня, что я её не люблю. Я сказал, что мне всё это надоело. Не устраиваю такой, как есть – выход есть всегда. Обычно скандал нарастал снежным комом. Но тут она, вдруг, замолчала. Посмотрела на меня. В глазах стекленели слёзы. Она встала и молча ушла. Таких ссор была куча. Я злился, но был уверен, что за неделю мы оба остынем и помиримся. Через несколько дней написал ей, она не ответила. Ещё через несколько – позвонил. «Абонент временно не доступен» — отрезала трубка. На своих страницах она нигде не появлялась. Дома никого. «Что ж, ладно, посмотрим ещё кто кого! — решил я. – Сама прибежишь!». Прошло два года. Ни общие друзья, ни её близкие подруги не знали где она. Уже потом, я попытался разузнать у них. Потом, когда понял, что она не «прибежит». Когда понял, как без неё всё не то. Её не было, и из жизни ушло что-то самое светлое, самое тёплое, самое родное. Спустя какое-то время, я попытался забыть её, заменить другими. Потом возвращался домой и было тошно. Звонил, проверял аккаунты – тишина, в её старой квартире жили другие люди. Ушёл с головой в работу. Смирился. Но не забыл. И вот она сидит передо мной.
— Путешествовала. Не хотела тебя больше видеть. Никогда. – Вера опустила глаза.
— Путешествовала? Два года? На какие средства.
— Путешествовала, — она ухмыльнулась. – Скажем так.
— Не хотела видеть? Что ж изменилось? – сам не ожидал, что мой голос прозвучит с такой издёвкой.
— Рак. – Вера снова подняла глаза. – Рак желудка. Мне осталось не долго. Ничего уже не поможет.
В голове у меня всё закрутилось. Слова не складывались в предложения. Ни её, чтоб до меня дошёл окончательно их смысл. Ни мои, чтоб что-то ответить. Я посмотрел ещё раз на острые ключицы, осунувшиеся плечи. Даже скулы на её лице стали резче, хотя я не заметил этого сразу.
— Я уехала, к маме. Перестала верить в нашу красную нить. Думала забуду тебя, начну новую жизнь. Встречу кого-то. Семья, дети. Ничего не получилось. От себя не убежишь, ты один был со мной в сердце, в голове. Сколько раз порывалась позвонить, но потом вспоминала о гордости. Или думала, что ты уже давно с другой и посмеёшься надо мной.
— Как мама? – не знаю, почему я это спросил. Всё было как в тумане.
— Мама ушла, год назад. О себе я узнала позже.
— Подожди, но ведь, наверняка, можно что-то сделать? Операция? Лечение?
— Поздно. Лечение только отсрочит процесс.
Я не знал, что ещё сказать. Взял её за руку.
— Я искал тебя. К маме. Как просто. За три года я с ней так и не познакомился. И со своими тебя не познакомил. По-дурацки как-то всё было. Глупо. По-мальчишески.
— Теперь не важно. – Вера не вынимала своей руки из моей, но взаимностью не отвечала. Рука её мягкая и прохладная безвольно лежала на моей ладони. – Время уже не вернуть. Но оно ещё осталось. Я продала всё. Наследство тоже. Я еду к морю. До конца. У меня больше нет времени на игры и намёки. Я люблю тебя. Если б ты сказал мне, что у тебя кто-то есть, мы бы закончили разговор сразу же. Сейчас я задам последний вопрос: ты готов?
… Вера прожила ещё 13 месяцев — морской климат и счастье придавали ей сил. А мы были, действительно, счастливы. Оба. Беременность подкосила Веру окончательно. Она увидела сына только один раз. Но мы будем помнить её всегда.
