Васька хлюпала носом, забившись в щель между столом и диваном. Ещё с раннего детства сохранилась у неё эта привычка прятаться от собственных слёз. Будучи совсем крохой, девочка никогда не позволяла себе плакать «на людях». Забивалась в дальний угол и только тогда давала волю слезам. Ей даже перед самой собой было стыдно за них.
«Бесчувственная ты, Вась.» — Частенько говорили ей подруги, обливаясь слезами на сеансах особо душещипательных фильмов или выслушав очередную историю неудачной любви.
Она не возражала. Но бесчувственной не была. Хотя, признаться, плакала чаще не от избытка чувств, а от обиды и несправедливости. Вот и сейчас. За что Слава накричал на неё? Почему он позволяет себе так обращаться с ней? Ведь она любит его, по-настоящему, не копаясь в хороших и плохих Славкиных качествах. Может быть, она и не идеальная жена, но чтобы муж так орал, не заслужила…
Славка нашёл её сразу. Вытащил из убежища, прижал к себе.
— Ну, что ты, Вась. Не реви, слышишь! Василис, прости меня, дурака. Настроение паршивое, понимаешь. С работы меня уволили.
— А на меня зачем кричал?
— Нервы, Васюш. Я же живой человек.
— А я мёртвый что ли? — Василиса дёрнула плечом и отправилась разогревать ужин.
«Скотина я» — Думал Славка — «Обещал же Ольге Николаевне, что не обижу её, а сам…»
Они познакомились в детском доме. Только Василиса находилась там с раннего детства, а Слава попал уже перед самым выпуском, после трагической гибели обоих родителей. Маленькая, упрямая, бросающаяся в бой с любой несправедливостью — Васька была любимицей директора детского дома. Ольга Николаевна особенно опекала дерзкую, но чувствительную девочку. Благодаря этой пристальное опеке, Василиса и училась хорошо и, частенько бывая в гостях у Ольги Николаевны, умела управляться по хозяйству, словом, отличалась от других воспитанников. И полностью домашний Славка почувствовал это сразу. Потому что влюбился. Директриса заметила его отношение к Василисе.
— Послушай, Слава…
Она вызвала его к себе в кабинет после того, как они с Васькой сбежали с уроков и уехали за город. Тогда цвела сирень, и они вернулись с огромными душистыми охапками.
— Послушай, Слава. Василиса — необычная девочка. Она прошла многое. Голод, побои отца — изверга, гибель матери на её глазах. Она очень сильная и очень слабая одновременно. Она способна вынести любые трудности, но, если ты предашь её любовь или сильно обидишь , то сломаешь. И ещё: на неё нельзя кричать. Никогда. Ты — мальчик умный, жил в полной семье, знаешь, что это такое, а, значит, сможешь построить свою. Вася — другая. Для неё это будет трудно. Я прошу тебя, подумай, готов ли ты взять на себя такую ответственность за вас обоих.
Тогда он гордо сказал, что готов. И ничуть не сомневался в этом. И дал директрисе слово, что подождёт, пока им не исполнится восемнадцать. Ольга Николаевна здорово помогла. И с жильём, и с его институтом, и с Васькиным. Они уже пять лет женаты.
А вот слово своё он не сдержал. Орёт на Ваську. Потому что характер такой, вспыльчивый. Потом сердце сжимается от чувства вины, когда жена комочком сжимается в этой своей спасительной щели за диваном. Молчит и слёзы глотает. Славке паршиво. Чем он лучше её отца, про которого рассказывала Ольга Николаевна?
Он умылся холодной водой, прошёл на кухню, уткнулся носом в пушистые Васькины волосы.
— Прости меня, Вась. Я люблю тебя, правда. Просто получилось так. Не сердись.
Василиса прижалась к нему доверчиво, как тогда, когда они ещё только познакомились и впервые поцеловались в дальнем углу детдомовского двора.
— А пойдём погуляем. — Неожиданно предложил он. — Там погода, знаешь, какая? Сказочная просто.
— А как же ужин?
— Потом. — Славка махнул рукой. — Пойдём?
* * * * *
Погода, и вправду, была чудесная. Падал тихий лёгкий снег, кружась в жёлтом свете парковых фонарей. Они брели по белым дорожкам молча, крепко держась за руки.
— Как ты думаешь, почему у нас нет детей? — Вдруг спросила Василиса.
Она сказала это так тихо, что Славка не сразу понял её вопрос.
— Наверное, не время.
— Пять лет прошло. — Васька вздохнула. — Это из-за меня.
— Почему ты так решила? — Он даже остановился.
— Я — какая-то неправильная. Не такая, как ты, как другие. Не заслужила быть мамой. Мои дети не хотят выбрать меня себе.
— Слушай, Вась, — Славка почувствовал, что опять начинает раздражаться — не говори ерунды. Будут у нас дети.
Он сам не заметил, как повысил голос. И вдруг ему показалось, что рядом, под заснеженными кустами, он слышит какой-то писк. Славка завертел головой.
— Ты слышала? — Спросил он он у жены.
Василиса молча кивнула. И тоже посмотрела в сторону кустов. Не обращая внимания на засыпающийся в ботинки снег, Славка шагнул в сугроб. Под ветками заметенными толстым слоем снега сжавшись в комочек, трясся маленький несуразный щенок. Он был встрепан и худ. Славка почувствовал это сразу, как только взял малыша на руки.
— Вот тебе и номер. — Растерянно произнес он, разглядывая найдёныша.
— Возьмём его? — Василиса просяще смотрела на мужа снизу вверх.
— Да уж здесь не оставим. — Вздохнул Славка, засовывая щенка за пазуху.
Дома они отмыли и накормили пёсика. Сидели и смотрели, как щенок жадно поглощает пишу.
— У нас некоторые так ели в детском доме. — Задумчиво заметила Василиса. — Может быть и я тоже. Не помню. А мама Оля не рассказывала.
— Васюш, завтра надо объявление дать. — Славка отнёс тарелку в раковину. — Пристроить в хорошие руки.
— Зачем? — Василиса недоуменно смотрела на мужа. — Пусть живёт.
— Вась, я без работы остался, если ты забыла! Пока новую найду, то да сё. Куда он нам?
— Но не объест же он, в конце-концов. — Возмутилась Васька. — И потом: я же работаю!
— А я буду вынужденно сидеть на твоей шее. И ещё собаку туда же посажу, да? Между прочим, его в ветклинику надо, прививки там, а это денег стоит! Я как, по-твоему, должен себя при этом чувствовать?!
Славка уже почти орал. И вдруг щенок завизжал, заскулил пронзительно и жалобно и со всех лап бросился прятаться в излюбленную Васькину щель. Пораженный случившимся, Славка замолчал. Затих и щенок. С большим трудом удалось выманить его оттуда.
— Он останется здесь. — Твёрдо и решительно заявила Василиса. — И никогда больше не кричи на него!
На этот раз муж промолчал. Больше они к этому разговору не возвращались.
Щенок, которого назвали Тихоном, остался в доме. Вскоре Слава нашёл работу, жизнь вошла в свою колею. Вот только бывшее Васькино убежище сменило хозяина. Стоило им начать ругаться, как Тишка, со своим жалобным щенячьим плачем бросался прятаться. Они сразу умолкали и начинали уговаривать щенка не плакать, наглаживая его пёструю шерстку и наперебой предлагая вкусные кусочки.
В остальное же время Тихон был псом весёлым и покладистым, и хлопот Василисе со Славкой не доставлял. Как знать, почему щенок так реагировал на крик, что происходило до того снежного вечера в его коротенькой жизни.
Но, как бы там ни было, Славка научился подавлять вспышки раздражения, а Вася уже не стремилась убежать от его гневных слов. Встречая их с работы, Тишка бросался от одного к другому, весело тявкал и безудержно нализывал любимых хозяев. Они смеялись и тормошили его и тоже целовались, прямо в коридоре у входной двери, как когда-то, когда быть вместе казалось им самым главным на свете.
Однажды, когда Славка вернулся, Василиса была уже дома. Они с Тишкой лежали на диване и смотрели какой-то фильм.
— Привет! — Целуя жену в щёку, тихо сказал он. — Как дела?
— Хорошо. — Васька улыбнулась какой-то загадочной незнакомой улыбкой. — Слав…
— А. — Отозвался он.
— А время пришло…
— Время?
— Помнишь, ты говорил, что не время. Теперь пришло.
— Васька! Правда что ли? — Обрадовался он.
— Ага. Два месяца. Я сегодня у врача была.
— Здорово! Значит мы с тобой скоро будем родителями.
— Родителями. — Эхом повторила Василиса. — Только обещай мне одну вещь.
— Какую?
— Что ты никогда не будешь на него кричать. — И она положила руку на свой пока ещё совсем плоский живот.
— Никогда не буду. — Покаянно пообещал Слава, садясь рядом с ней.
Они одновременно протянули руки, чтобы погладить лежащего между ними Тишку. Пёсик обрадовано замотал хвостом и принялся лизать неожиданно встретившиеся пальцы хозяев.
