Гена выбрался из-под коробок. Тело нестерпимо ныло. Совсем старый стал, сил никаких не осталось. Он сделал несколько наклонов, стало полегче. Уже опускались сумерки, а значит, пришла пора пройтись в поисках пропитания.
Он совсем недавно нашел это местечко. Видимо, раньше здесь кто-то жил, потому что место из коробок было укреплено основательно. Даже сверху какое-то подобие пленки укрывало от дождя. Одно было непривычно, слишком уж на виду он находился. Дома стояли так, что его место получалось в самом углу двора, но все подъезды смотрели на него. Одно успокаивало — людям сейчас некогда. Бегут, спешат, соседей своих не знают, так что и до него никому дела не будет.
Он сразу двинулся к помойке. Издалека заметил, что сбоку на ограждении висит пакет. Гена с благодарностью улыбнулся. Снова ему передачу оставили. Он осторожно взял пакет — так и есть. В одноразовом контейнере картошка, две сосиски и половинка батона. От Насти. Он вспомнил, как познакомился с ней.
***
В тот день на улице было тепло. Весеннее апрельское солнышко припекало, и Гена с удовольствием подставил ему свою больную спину.
Он издалека заметил собачью свадьбу. Обычно бродячие собаки в многолюдный двор не заходили, но сейчас они все были агрессивными и забежали случайно из-за того, что постоянно дрались. Время было раннее, обычно по утрам во дворе никого не бывает. И тут он услышал детский крик позади себя. Гена обернулся, увидел девочку лет пяти, которая забралась на скамейку и с ужасом смотрела на приближающую свору. Собаки услышали крик и переключили на нее свое внимание.
Думать было некогда. Он схватил палку, на которую опирался, и побежал туда. Он до сих пор не понимал, откуда в нем столько силы взялось. Одна собака уже прыгнула на скамейку. Гена махал палкой направо и налево, чувствовал, что ногу пронзила боль — цапнула собака, потом и руку, но к ним уже бежали люди из подъездов.
Собак разогнали, мама девочки рыдала, обнимала ее и благодарила его. Народ шумел, но на него посматривали с опаской. Гена не выдержал:
— Да не смотрите вы так, не заразный я. После пожара это.
После того, как он когда-то чуть не сгорел в машине, лицо и руки выглядели страшновато. Он встал и, прихрамывая на покусанную ногу, побрел к своим коробкам. Какая-то женщина сказала:
— Некрасиво вышло. Человек помог, а мы…
Кто-то откликнулся:
— Я сейчас снесу ему пару курток, и одеяло у меня лишнее есть.
Еще кто-то за едой пошел. Гена помнил, как он удивился, когда жильцы всего ему натащили. А вечером пришла та женщина с девочкой.
— Меня Настя зовут, а дочку Лиза. Мы только переехали, Лиза попросилась во двор. Я и отпустила, мне в окно хорошо ее видно, у нас первый этаж, а вот собак пропустила. Я только, когда крик ее услышала, увидела их. Спасибо вам большое! Можно я посмотрю, где вас укусили? У меня с собой все есть.
Она промыла ему раны, забинтовала и оставила таблеток.
Настю он практически и не видел больше, а вот с Лизой часто разговаривал. После того случая он не чувствовал никого негатива от людей, частенько сидел на самой крайней лавочке. Все-таки удобнее, чем на ящиках.
***
Как-то девочка, устроившись с ним рядом на скамейке и поделившись конфетой, сказала:
— Скучно в этом дворе. Мальчишки в войнушку играют, а мне даже пирожки печь не из чего.
Он вначале не понял, про что она, потом догадался:
— Ты про песочницу, что ли?
— Да. Вот в том дворе, где мы раньше жили, у нас была песочница, а здесь нет.
Гена подумал, а ведь и правда. Слоняются девочки, и заняться им нечем.
Через день он уже таскал доски от недостроенного дома. К нему подошла Сергевна — глаза и уши всего дома.
— Что это ты, решил весь хлам во двор переносить?
— Ну, что ты, Сергевна, просто детишкам заниматься нечем, песочницу хочу сделать. Только вот ни гвоздей, ни краски. Ну, придумаю что-нибудь.
Та удивилась.
— Никак и правда, песочницу?
Гена обрисовал ей, как все будет выглядеть, даже начертил.
— А песок-то где взять?
— Так вон, на стройке брошенной, там песка этого полно, только с камнями он. Просеять надо.
Сергевна ушла, а вечером пришла уже с целой делегацией таких же старушек, как она сама.
— Ген, мы тут вот скинулись. И на краску хватит, и на гвозди. Ты только не пропей!
— Да не пью я, девоньки.
Через два дня каркас был готов. Ребятишки сновали вокруг него, как птички. А к вечеру, когда он принес первое ведро песка, неожиданно появились и помощники в лице пап.
Еще через день Гена любовался на свое творение и думал, как бы старушек на покраску скамеек раскрутить. Но Сергевна пришла к нему совсем с другим предложением.
— Гена, а документы у тебя какие есть?
Он насторожился.
— Нету, давно уж.
— А сам-то откуда?
— Эх, Сергевна, если бы я помнил, то все бы тебе рассказал, и не жил бы, как пес…
— Вот оно, значит, что… Вот что, Гена, зять у меня есть. Ни сшить, ни распороть. Толку от него ноль, а работает он каким-то начальником у дворников. Хочешь, поговорю с ним, будешь двор в чистоте держать, да все хоть какую копейку получать. К тому же, должен он тебе комнатуху выделить. Прошлый дворник жил вон там — как в подвал идти, комнатка с окошком.
— Как же он меня без документов устроит?
— А как хочет, так и пускай устраивает, а то я ему райскую жизнь-то сделаю.
***
Спустя месяц Гена заселился в комнату. Не дворец, конечно, но тепло, сухо, и даже раковина с унитазом есть.
Сергевна окинула комнату взглядом и повернулась к зятю.
— Ты мне скажи, он спать на чем должен, а есть? Вот ты у тещи живешь, тебя что, теща на полу кормит?
Мужчина вздохнул:
— Анна Сергевна, ну что еще вы от меня хотите? И так на преступление должностное пошел…
— Это я на преступление пошла, когда согласилась дочку за тебя отдать! Иди уже отсюда, непутевый!
Зятя уговаривать не пришлось, и он быстро скрылся. Сергевна повернулась к своим спутницам:
— Ну, что, бабы, помочь надо.
К вечеру у него был старый диван, стол, стул, электроплитка, кастрюлька, и много всяких полезных вещей, которыми он много лет уже не пользовался.
Гена с энтузиазмом взялся за работу дворника. Вот уже десять лет он скитался и не видел человеческой жизни. А до этого еще пять лет в тюрьме провел, о чем никогда никому не рассказывал. Да и сам старался забыть все, что было связано с прошлой жизнью. Нет ее больше.
***
А через несколько дней в дверь его каморки постучали. На пороге стояла плачущая Лиза.
— Что случилось?
— Там, там… Там котенок…
Оказывается, бездомный котенок залез на молодую рябинку и пищал, не умея спуститься. Рябинка-то была чуть побольше двух метров, но для Лизы, как и для котенка, это было настоящее большее дерево. Гена осторожно нагнул ветку рябины, не без труда отодрал испуганного котенка, и тот сразу же всеми когтями вцепился ему в руку.
— Ну что ты? Что ты боишься? Не обижу…
Лиза сидела на его старом диване и наблюдала за тем, как котенок жадно пьет молоко, которое ему налил Гена.
— Что же мне с тобой делать?
Лиза посмотрела на него.
— Ты же не выкинешь его? Правда?
Гена посмотрел на Лизу и вздохнул:
— Ну конечно нет.
Так в его каморке появился Рябиныч. Такое имя ему дала Лиза, и Гена согласился.
***
Зима пролетела незаметно. Сергевна, по документам дворник, исправно приносила ему небольшую зарплату. Правда, Гена и без зарплаты прожил бы: жильцы частенько ему приносили то одно, то другое. Но зарплата помогала содержать прожорливого Рябиныча, который из маленького комочка уже превратился в большого кота. В каморке он себя чувствовал замечательно. Иногда ходил на улицу, но зимой ему это очень не нравилось, поэтому Гене пришлось даже разориться на лоток.
***
Гена позвонил в дверь квартиры Насти. Лиза его не навещала уже несколько дней, да и во дворе он ее не видел — и начал беспокоиться. Дверь сразу открылась. Настя выглядела усталой.
— Гена, проходите…
— Настенька, а Лиза где?
— Заболела. С температурой уж третий день. А мне на работу нужно, там тоже все болеют.
Он прошел в комнату к девочке. Она вся горела, но Гене улыбнулась.
— Ты побудешь со мной?
Гена растерянно посмотрел на Настю.
— Если мама не против…
Настя была не против. Она оставила дочку на Гену и убежала на работу — только на три часа, потом подменят.
Лизе стало полегче после лекарства. Гена сидел рядом на стуле.
— Гена, а у тебя была семья?
— Была, конечно. Жена, которую я очень любил, сын, невестка. Внучка они собирались родить. И дом у меня большой был.
— А как звали твою жену?
— Вера…
— А почему ты ушел от них?
— Так уж получилось… Расскажу тебе. Я машину новую купил. А погонять всегда любил. И вот, решил опробовать, мальчишек соседских с собой взял. Жена моя, Вера, не пускала, как чувствовала. Мы даже поругались тогда, я видел в зеркало, что она плакала, но не остановился. Мы быстро ездили, пацанам нравилось очень, а уж когда домой собирались, бах! И колесо лопнуло. И мы прямо в столб… Я пока ребят вытаскивал, машина рухнула, придавила меня и загорелась.
Лиза смотрела на него огромными глазами:
— Они погибли?
— Нет, слава богу… Никто не умер, но побились. Я долго в больнице лежал, а потом… Посадили меня. В тюрьме многое передумал. И решил, что теперь я не должен портить жизнь своей жене, сыну, внучку. Зачем им такой дед? Страшный, обгорелый, да еще и после срока. Я и ушел. Прямо из тюрьмы ушел — выпустили меня раньше, за примерное поведение.
— Но, ведь они, наверное, горевали, искали тебя.
— Искали, знаю. Только не нужно. Я точно знаю, что им без меня лучше. И ты мне пообещай, что никому не расскажешь мою тайну!
— Не расскажу, Гена! Честное слово.
Гена обернулся. Как будто шорох какой у двери? Нет. Показалось. А Настя стояла за дверью и молилась, чтобы он не вздумал посмотреть. Выждала минут десять, прокралась к двери, хлопнула.
— Ну, как вы здесь?
Гена встал:
— Все хорошо. Лизе, по-моему, лучше. Я пойду, а то кот мне там все разнесет.
***
Начало лета было теплым, вечером во дворе собиралось много жильцов. Гена давно уж стол смастерил тем, кто любит в «козла» постучать, а сейчас с Сергевной спорил:
— Ген, ну почему именно сюда?
— А куда? Тут машины ездят, тут разрастется — мамочкам с колясками мешать будет!
— Ой, ну почему ты всегда прав? Даже противно..
Гена улыбнулся. Рядом с ними стояла Настя — она купила сегодня большой куст с красивыми листьями. Вообще, как Гена взялся за двор, каждый старался тоже что-нибудь внести в обустройство. Так весной появились три красивых клумбы с цветами, качалки для детей.
— Гена!
Никто и не заметил, как во двор въехала машина. Из машины вышла пожилая женщина, мужчина, видимо ее сын, и молодая женщина с маленьким мальчиком на руках. Они долго осматривались, а потом увидели Гену.
Гена вздрогнул, посмотрел недоуменно на Настю, на Сергевну, и стал медленно оборачиваться.
Наконец, он повернулся.
— Вера…
Он вдруг стал падать. Настя попыталась подхватить его, но тут подбежал мужчина, который был в компании приехавших.
— Папа!
Он подхватил Гену и осторожно посадил на землю. Гена плакал. Он смотрел на сына, на Веру, которая, держась за сердце, шла к нему.
— Что же это… Откуда это… Господи…
Вокруг них собирались люди. Все уже поняли, что Гену нашла его семья, многие плакали.
Вера присела рядом с Геной.
— Что же ты? Мы столько лет искали тебя, столько слез пролили. Как ты мог подумать, что не нужен нам?
Они обнялись и плакали, сидя на земле.
***
Вечером Гена уезжал. Попрощаться с ним вышли чуть ли не все жильцы. Лиза плакала, но Гена клятвенно пообещал ей приезжать в гости. Подошел к Насте:
— Значит, не почудилось мне тогда? Слышала ты все?
Она кивнула.
— Спасибо тебе… ты оказалась мудрее меня…
Сын открыл дверь в машине. Но Гена не садился, все искал кого-то глазами.
— Пап, ну ты чего?
— Подожди, сынок. Друг у меня тут, я его оставить никак не могу.
— Ты не про этого? Если про него, так он уж минут пятнадцать в машине дрыхнет.
Гена удивленно глянул в машину. Растянувшись на задней панели, на Гену с прищуром смотрел Рябиныч. Потом он зажмурился и продолжил смотреть сны. Гена улыбнулся, окинул взглядом двор и людей, которые ему стали родными, потом сел в машину. Пора возвращаться к семье.
Ирина Мер
