– Не лезь, Марина, тебя не касается, как живут, что едят и во что одеваются мои дети.
Алименты выплачиваются мне, понятно? Я сама знаю, на что потратить деньги, которые дают мне мои бывшие мужья.
– Я, Лиза, куда надо — пожалуюсь, ты что же, думаешь, что за детей твоих заступиться некому?
Их отцы вообще знают, что алименты ты тратишь на выплату кредита за фирменные наушники, а на детские деньги ты себе маникюр, ресницы, брови делаешь?
Елизавета привыкла жить на широкую ногу. Сорокадвухлетняя женщина три раза была замужем за довольно обеспеченными мужчинами, в каждом браке рождался ребёнок.
После трёх разводов дети, естественно, остались с матерью. Их отцы, чтобы откупиться от назойливой бывшей супруги, добровольно соглашались отдавать практически все деньги на алименты.
Совокупный доход Елизаветы составлял практически сто тысяч рублей, этой суммы было достаточно для безбедной жизни в небольшом городке.
Дети для Лизы смыслом жизни никогда не были, скорее хлебные карточки, источник регулярного дохода.
Дочерей Елизавета не воспитывала, девочки были предоставлены сами себе.
Проживала она в двухкомнатной квартире, которая досталась ей от отца, в собственное жильё женщина денег не вкладывала, двушка уже много лет не видела ремонта, дети жили в плохих условиях.
Себя Елизавета любила, на наряды, украшения, гаджеты и прочие элементы красивой жизни уходили практически все алименты.
Дети нуждались, это замечали и одноклассники, и их родители, и учителя, и даже соседи часто делали замечания, но мамочка на них не реагировала.
– Какое ваше дело? – огрызалась женщина. – Я сама знаю во что одевать детей. Да, на улицу они выходят исключительно в старенькой одежде, в чистом выпустить нельзя, потому что возвращаются домой в непотребном виде.
Не нужно мне ничего говорить про нужды класса, какие у школьников могут быть потребности?
В нашей стране образование бесплатное, вот и будьте любезны мне его обеспечить.
Я – многодетная мать, где мне брать деньги? Поборы, поборы, каждый год поборы, я жалобу на вас напишу в Министерство образования!
Ну и что, что пустой холодильник, сейчас лето, есть совсем не хочется, да и в кафе мы ходим. Дома я практически не готовлю, нет на это времени.
***
Больше всех за судьбу девочек волновалась Марина, крёстная мать средней дочери Лизы и, по совместительству, её подруга.
Марина не стеснялась высказать Лизе свои претензии.
– Ты опять с новым маникюром, второй раз за месяц, между прочим. А сколько ты отдаёшь мастеру? Наверное, тысячи по две?
– Больше, – махнула рукой Елизавета, – я куда попало не хожу, только элитные салоны посещаю. Там прайс — от трех с половиной, ну и делают качественно, никаких претензий у меня к маникюру нет.
– Колечко новое появилось…
– Да, купила себе, давно присмотрела вот, выбрала.
А я, Марина, женщина, и обязана за собой ухаживать. Да что же, думаешь, что в сорок два года легко найти себе мужчину?
Очень, я тебе скажу, сложно, практически невозможно. Я такие деньги в себя вбухиваю каждый месяц и всё никак, и всё не замужем.
– Лиза, а дети? Ты, получается, алименты только на себя тратишь… Кристинке школьная форма уже мала, ей нужно давно покупать новую.
– Ну вот и купи, а не считай чужие деньги! Марина, я давно тебе хотела сказать: не лезь не в своё дело, это мои дети, я сама решаю, как их воспитывать.
Марина разозлилась, до Лизы было невозможно достучаться.
– Да ты даже продукты не покупаешь! Вот скажи мне, Лиз, что любят твои дети?
– Не знаю, – небрежно бросила Елизавета, – наверное, как и все – сладости, конфеты, зефир, халву.
– Халву! – передразнила подругу Марина, – Кристина любит огурцы, Юлька, твоя старшая обожает цитрусовые, а Даринка – мармелад фруктовый и пастилу.
И скажи мне теперь, ты разве мать? Ты не можешь назвать любимые лакомства своих дочерей!
Марина встала, подошла к холодильнику и открыла дверь. Внутри ничего, кроме трёх яиц, заветренных макарон и пачки майонеза не было.
– А что дети у тебя едят? Я как не приду, у тебя всё время нет продуктов. Что, времени на готовку никак найти не можешь, да ты чем так занята?
– Я, между прочим, работаю, – поморщилась Елизавета, – как и все нормальные люди.
Юлька уже взрослая, могла бы и сама к плите встать. Ждут вечно, когда мать с работы придёт и их накормит, никакой помощи от них нет.
– Твоей Юльке — одиннадцать, что она в этом возрасте может приготовить? Да, и самое главное, Лиза, берись за ум! Мне надоело талдычить тебе одно и то же.
Неужели тебя совсем не заботит здоровье родных дочек? На таких харчах девочки скоро ноги протянут, у каждой из них недовес.
Я не хочу тебя подставлять и обращаться в опеку, но терпение моё заканчивается.
– Что мне твоя опека? – разозлилась Лиза, – Кто у меня детей отберёт? Я мать, со мной им будет всяко лучше, чем где-нибудь в детском доме.
И вообще, раз уж пошли такие претензии… Не приходи к нам больше, я не хочу тебя видеть!
Угрожает она мне, ещё опекой пугает. Да плевать мне на всех вас! Я ничего не боюсь, живу как хочу, понятно?!
***
Марине очень не хотелось бросать на произвол судьбы крестницу и её сестёр, с другой стороны подставить подругу она тоже не могла – боялась стать инициатором лишения той родительских прав.
Марина долго думала, как поступить и решила для начала переговорить с родными отцами девочек.
С каждым она была знакома, найти контакты мужчин через общих знакомых не составило труда.
Отец Юлии, самой старшей девочки от проблем открестился.
– Марина, я всё понимаю, я и раньше подозревал, что Лиза просто отвратительная мать. Но пойми меня, пожалуйста, правильно… У меня новая семья – жена, грудной ребёнок.
Даже при большом своём желании дочь к себе, случись что, я забрать не могу, Катя сразу же подаст на развод. А жену я люблю, без сына жить не смогу.
Юлька взрослая, ей до совершеннолетия всего семь лет осталось, немножко потерпит и станет самостоятельной.
Отец Кристины сказал Марине примерно то же самое:
– А с Лизой разговаривать бесполезно. Сколько раз я у неё просил показать мне чеки на одежду, продукты, она их, видите ли, не хранит.
Я прекрасно знаю, что деньги до детей не доходят, но что я с этим могу сделать? Нет такого закона, который обязывал бы мать отчитываться за алименты.
Её никак к ответственности не притянуть, а что касается Кристинки – я сейчас без жилья, скитаюсь по съёмным углам, да и кто мне ребёнка-то отдаст?
Навряд ли суд встанет на мою сторону.
Только отец Дарины кажется всерьёз воспринял слова Марины.
– Вот я так и знал, чуяло моё сердце, что ребёнка ей доверять нельзя! Что, Марин, правда всё так плохо?
– Правда, Игорь, дети ничего слаще морковки не видят. Лиза вот уже год точно никакой одежды не покупала для Дарины, а платья, блузки, юбки и другие вещи она собирает по знакомым.
После Юльки донашивает крестница моя, она уже давно из школьной формы выросла, а у Лизы денег нет чтобы новую купить.
Твоя-то ладно, в садик ещё ходит, маленькая – толком ничего не понимает.
Да она их и не воспитывает. Недавно пригрозила Лизе опекой, она мне в лицо рассмеялась, сказала, что никого и ничего не боится.
– Ну это мы ещё посмотрим! Спасибо, Марина, за сигнал. Я подумаю, что с этим можно сделать.
***
Лиза не подозревала, что против неё ополчились подруга и бывший муж. Все мысли многодетной матери принадлежали новому ухажёру.
С ним Елизавета познакомилась недавно и уже вовсю строила планы на совместную жизнь.
Кирилл казался ей принцем – молодой, красивый, обходительный и все равно, что за душой ухажёра ничего не было – денег, которые Лиза получала от бывших мужей, им на жизнь хватит.
Когда Кирилл пригласил Лизу на дачу к своим друзьям, она тут же согласилась.
– Я не против отдохнуть, – кокетливо дёрнув плечиком, улыбнулась Елизавета, – а что за праздник?
– День рождения у хорошего друга. Гулять будем дня три, не меньше, можешь так надолго отлучиться?
– Конечно, дорогой, без проблем! Юлька уже взрослая, за младшими без проблем присмотрит. По этому поводу можно даже и не переживать.
Уезжая, Лиза оставила старшей дочери деньги:
– Пойдёшь в магазин и купишь еды. Всё не трать, это вам на три дня. Мне зря не звони, я буду занята.
Оставаться одни девочки не боялись. Они уже как-то привыкли к тому, что мама пару раз в неделю куда-то уходит на ночь.
Юля, как самая старшая и за младших ответственная, сестричек взяла с собой в магазин. Сэкономить не получилось – Кристина и Дарина попросили старшую сестру купить им сладостей.
Ближе к вечеру второго дня маленькая Даринка стала жаловаться на голод:
«Юль, я кушать хочу…», — заглядывая в глаза старшей сестре, говорил ребёнок.
Юлия матери звонить побоялась, знала, что за это её по головке не погладят. Выход из положения нашла Кристина – она набрала своей крёстной матери и попросила привезти им еды.
Через два часа по квартире Елизаветы ходили незнакомые люди. Марина и Игорь сидели на кухне с детьми, представители местного отдела опеки беседовали с нерадивой мамашей по телефону.
– В командировке я, – беззастенчиво врала Елизавета, – срочно пришлось уехать, я детей оставила с няней.
Как зовут?
Анжела.
Да мы знакомы-то всего ничего, я эту девушку по объявлению нашла. Я и подумать не могла что она детей бросит!
***
Юля врать не стала, честно рассказала, что никакой няни всё это время рядом с ними не было, что мама ещё вчера утром уехала и не сказала, когда вернётся.
Детей изъяли.
Лиза в тот вечер так и не приехала, наверное, не хотела, чтобы праздник продолжался без неё.
Решается вопрос об определении девочек. Даринку точно заберёт отец.
Елизавета в случившемся обвинила Марину.
Отойдя от трёхдневной попойки, Лиза пришла к своей подруге домой и устроила ей безобразный скандал.
Старших девочек хочет забрать к себе родная бабушка, мать Елизаветы, она живёт в другом городе.
