— Напиши на бумажке, что замуж хочешь, а потом coжгu ее, в шaмnaнcкое пeпeл 6pocь и выпей.
— Я не пью, Лида.
— В детское шaмnaнcкое 6pocь.
Варя вздохнула и приняла из рук тети коробку с набором стеклянных бокалов, мысленно представляя, как уберет ее на балкон. Праздновать Новый год не было никакого желания. Тетя уже накрыла на стол и принарядилась в ожидании первых гостей. Нужно успеть уйти до их появления: шумные компании Варе не нравились. Попрощавшись с Лидой и ее мужем, она села в такси и молча наблюдала в окно за новогодней суетой вокруг. На душе скребли кошки.
Личная жизнь Вари не задалась с самого детства. В детском саду мальчики не обращали на нее никакого внимания, предпочитая целоваться с другими девчонками и сыпать им на голову песок. В школе одноклассники дарили валентинки подругам Вари, после чего начинали кидать им на парту любовные записочки во время урока и провожать до дома, помогая донести портфель с учебниками. На выпускном она стояла в углу, пока вокруг кружились парочки в неумелом, но таком искреннем и наполненном первой любовью танце.
Лида, которая воспитывала ее и заменяла и отца, и мать, и всю остальную семью, сначала радовалась скромности и благовоспитанности своей племянницы. А потом серьезно забеспокоилась о будущем Вари. Ей хотелось видеть в нем мужа и детей, а не гордое одиночество. Большие надежды она возлагала на университет и высшее образование. Уж там-то, верила Лида, произойдет чудо: найдется какой-нибудь симпатичный студент, или даже молодой аспирант, и завертится-закрутится.
Варя снисходительно согласилась немного изменить гардероб ради тети и даже красилась почти каждое утро под ее строгим надзором и покровительством:
— Лида, я не думаю, что дело во внешности. Делаю это только потому, что люблю тебя. Ты же знаешь.
Тетя поправила пояс на халате и проверила бигуди на затылке:
— Встречают по одежке, дорогуша.
— А потом знакомятся с характером и провожают.
Характер у нее и правда был непростым. В мать, как утверждала Лида, и в отца. От обоих взяла Варя самые дурацкие качества, которые девочке ни к чему: упорство, неумение проигрывать и уступать, трудоголизм, любовь к литературе и философии и неприязнь к простым житейским радостям вроде шумной вечеринки с горячительными или боевиков. Она никогда не была «синим чулком», одевалась вполне современно и стильно, но ровесники обходили ее стороной: боялись жесткого взгляда и какого-то превосходства в осанке. Даже кличку ей дали соответствующую: генерал. В университете, вопреки ожиданиям тети Лиды, ситуация повторилась. Все Варю уважали, но на сходки и выпивки предпочитали не приглашать. Да она и не согласилась бы прийти в случае приглашения. Учеба занимала ее сильнее.
Варя с детства мечтала стать врачом, как родители. Оба погибли: возвращались с отдыха в Грузии и попали под оползень. Дочь с собой в Грузию тогда не взяли, потому что она заболела за день до поездки. Варя долгое время считала себя несправедливо выжившей, но Лида убедила ее в некоем божественном промысле и больших планах судьбы на нее: нужно учиться, становиться врачом и помогать людям, как это делали родители. Стало легче жить и радоваться мелочам с тех пор.
В двадцать пять лет Варя устроилась терапевтом в клинику недалеко от дома. Ей нравилось работать. Нравилось приходить рано утром на смену и возвращаться под утро домой. Нравились ночные смены и возможность читать в попытках не заснуть до обхода. Нравилось видеть облегчение на лицах пациентов после укола или приподнятой подушки. Не нравились только выходные. Варя целый день слонялась по дому с книгой, нервируя Лиду и напрашиваясь на неудобные вопросы:
— Познакомилась с кем-нибудь?
— Есть у вас там молодые врачи?
— Как Григорий Степанович поживает? Не женился еще?
Впрочем, на третий год Вариной взрослой жизни тетя Лида смирилась и занялась своей. После нескольких свиданий встретила Пашку, пятидесятилетнего летчика на пенсии, влюбилась и вышла замуж. Варя съехала из квартиры, в которой провела детство, чтобы не смущать «молодоженов». Снимала однушку на окраине. И с каждым днем начинала все больше ценить утраченное общество тети: тишина и одиночество угнетали.
***
Открыв дома коробку, Варя улыбнулась. Кроме бокалов, Лида положила внутрь бутылочку лимонада и несколько свечей. Прилагалась и записка: «Для настроения. Не забудь слопать пепел!»
Ближе к полуночи захотелось напроситься в гости к тете, но мысли о шумном застолье в компании незнакомых или малознакомых людей это желание смогли подавить. Она не поедет туда, где даже в компании будет чувствовать себя паршиво. Уж лучше залезть на диван с книжкой, незаметно уснуть, как это случалось раньше. А проснуться уже в новом году. Варя укуталась в плед, удобно развалилась на подушках и готова была открыть книгу, но тут мельком посмотрела на запястье: без десяти двенадцать. «Лида, наверное, готовится строчить свои желания на бумажке, — подумала Варя. — Глупости какие!»
Однако через пять минут возле нее на твердом книжном переплете красовался клочок бумаги и ручка, на столике перед диваном — налитый в новый бокал лимонад, тарелка и пара горящих свечей. Варя включила телевизор, чтобы не пропустить удары курантов. В мыслях она стыдила себя:
— Зачем я это делаю? Я с ума сошла? Настолько отчаялась, что в магию верю?
В конце концов, решила Варя, она проявит уважение к тете и выполнит ее просьбу. С первым ударом ручка коснулась бумаги и вывела на ней три слова: «Хочу встретить любовь». На третьем ударе записка уже горела в тарелке. На восьмом оказалась в стакане. На десятом Варя сделала последний глоток и довольно улыбнулась: успела, получилось! Выключив телевизор на начале гимна, она юркнула под плед и погрузилась в книгу.
***
Сильный запах гари ударил в нос. Варя открыла глаза и вскочила с дивана: край пледа горел, наполняя комнату едким дымом. Она ринулась на кухню, схватила чайник, сняла с него крышку на бегу и выплеснула всю воду на огонь. Не помогло. Варя начала паниковать. Снова прибежала на кухню, запинаясь о ковры, набрала в самую большую кастрюлю воды, полила ей плед и диван. Пламя зашипело и сникло. Она проверила плед, не горит ли, подняла с пола сгоревшую наполовину свечку. Над головой противно запищал датчик дыма. Варя взвыла, нашла телефон и позвонила охраннику:
— Доброй ночи! Это сто шестая квартира, Варвара Нестерова. У меня тут пожарная сигнализация сработала, не могли бы вы…
Раздался звонок в дверь. «А вот и соседи недовольные пожаловали», — подумала Варя, а в трубку добавила:
— Подождите минутку…
За дверью она обнаружила охранника. В форме и с огнетушителем в руках. Он ворвался в открывшуюся дверь без каких-либо приветствий в обуви и успокоился только после тщательного осмотра квартиры:
— Потушили? — кивнул охранник на лужу в гостиной.
— Да, потушила. Вы бы выключили сигнализацию.
Он снял с пояса рацию:
— Серега, выключай. Все нормально, не горит.
Потом обратился к Варе:
— А что горело-то?
— Да я свечу забыла потушить. Забегалась, видимо, устала.
— Свечу… Романтический ужин?
— Нет, — Варя замялась. — Я бумажку с новогодним желанием сжигала.
Сирена наконец-то замолчала, Серега сработал быстро.
— Вот оно что. Ну, с новым годом, Варвара! Я пошел.
— И вас с новым годом. Погодите! Вы знаете мое имя? Откуда?
— Мы же знакомы.
— Разве?
— А вы не помните?
— Нет, простите.
Охранник виновато развел руками:
— Неудивительно, что поделать… Такая у вас работа. Пациентов много.
— Как вас зовут?
— Михаил. Мишаня на железном коне. С пиелонефритом.
В памяти Вари всплыло прошлогоднее дежурство. Тогда она в канун нового года обходила пациентов и поздравляла их. В одной из палат ее схватил за руку лихорадочный мужчина под капельницей:
— Снегурочка, а Снегурочка! Выйдешь за меня? — бормотал он под смех и улюлюканье соседей по палате. — Я Миша, Мишаня. Во дворе стоит мой верный железный конь. Прокатимся?
Варя недоверчиво всматривалась в лицо нового знакомого. Все тот же лоб в испарине, правда, теперь от бега. И все тот же добрый и наивный взгляд серых глаз.
— Вы, наверное, устали, пока бежали наверх? — спросила она. — Ставьте свой огнетушитель, и давайте я вас чаем напою. Или, может, лимонада?
— Из твоих рук, Снегурочка, и вода слаще меда, — подмигнул Миша.
***
За дверью тети Лидиной квартиры послышался знакомый голос:
— Иду-иду, уже бегу! Варенька, это ты?
— Это я! И я замерзла!
Три поворота замка — и вот тетя Лида стоит перед ней при полном параде: в вышитом китайском халате и неизменными кудрями на голове. Обе зашли на кухню, сели есть принесенный Варей тортик и пить чай:
— Ну как Новый год встретила? Весело было одной в квартире сидеть? — в голосе Лиды слышалась явная издевка. — А мы тут зажигали, как будто не было двадцати пяти лет. Ног не чувствую. Пашка так вообще лежит, спину прихватило.
— Я чуть квартиру не сожгла.
Лицо тети Лиды побелело:
— Чуть… что ты не сделала, Варя?
— Но не сожгла же. Так, край пледа любимого опалился. Свечку забыла потушить, уснула. Загадывала желание, как ты учила.
— Господи! — прошептала тетя и отхлебнула чай из кружки. — Ну, будем надеяться, плед пострадал не зря.
— Вообще-то я об этом хотела с тобой поговорить. Понимаешь, вчера сработала пожарная сигнализация из-за дыма. Охранник прибежал меня спасать. Знакомым оказался. Мишей зовут. Я его лечила когда-то. Я его напоила твоим лимонадом, мы поболтали немного… — Варин рот растянулся в улыбке, она замолчала.
— И? Дальше-то что?
— На свидание идем, сегодня. Вернее, едем.
За окном раздался оглушительный рев мотора въехавшего во двор мотоцикла. Потом рев стих и мужской голос закричал: «Варька! Выходи гулять!»
Тетя Лида метнулась к окну. Внизу стоял Миша: в экипировке, с букетом цветов в одной руке и шлемом в другой.
— Это твой Миша? — спросила Лида, многозначительно глядя на Варю.
— Это мой Миша. Моя любовь.
Автор: Виктория Морхес
