Сегодня я хотела бы продолжить музыкальную тему совершенно удивительной историей, в реальность которой я бы поверила с трудом, если бы она не была рассказана абсолютно надежным и проверенным человеком. Человеком, которому совершенно не было смысла сочинять и что-то придумывать.
Пока сын готовился к поступлению в музыкальную школу, я очень переживала и все мои мысли и разговоры были только об этом. Поступит или нет? «Слушай, а у меня с музыкалкой интересный случай был…» — интригующе начала коллега, а я тут же навострила уши: сейчас я точно услышу что-то необычное! — и не ошиблась.
«Пока мы были детьми, мы каждое лето отдыхали в деревне у своих бабушек-дедушек. Мы все были москвичами, замученными учебой в школах, некоторые — в спецшколах, поэтому уж летом-то отдыхали на полную катушку! Отдыхали так, что я первого сентября с трудом могла вспомнить, как нужно писать. А уж таблицу умножения напрочь забывала.
Тут было все — и купались, и с крапивой воевали, и яблоки из чужих садов тырили, и в прятки играли, и с тарзанки в речку прыгали, и картошку на костре запекали. Как с утра из дома уходили — так до вечера и пропадали. Иногда и на обед забывали прийти! Весь лоск и воспитание слетали моментально, мы становились обычными детьми и порой сложно было отличить, кто тут девочка из английской спецшколы, а кто деревенская девчонка.
Конечно, у нас был какой-то костяк компании, заводилы, а были такие, кто присоединялся к нам от случая к случаю. Таких мы не прогоняли, но и принимали их без особого энтузиазма.
Особняком в нашем деревенском сообществе всегда был Жорка. Высокий, нескладный, с длинными руками, лохматый и близорукий. Уж на что мы одевались, кто во что горазд, но и тут он умудрялся отличиться — то галоши напялит в жару, то какую-то дедову старую рубаху, то еще что-нибудь. Он был очень худым, одежда висела на нем как на вешалке и весь он от этого смотрелся еще нелепее.
Никто над ним не издевался, но по-тихому, за спиной, мы над ним подшучивали и посмеивались. Не добавляло ему популярности и то, что он крайне неохотно участвовал в наших особенно подвижных играх. «Боишься, что ли? СлабО?» — подначивали мы. — «Нет. Мне просто надо беречь руки.» — «Ты что, болеешь?» — «Нет. Я просто в музыкальной школе учусь…»
Мы с умным видом кивали, а потом украдкой хихикали. Парень! В музыкалке! Вот потеха! И вед не стесняется об этом говорить! Ладно бы, боксом каким-нибудь занимался или там шахматами. ну или в физ-мат классе учился. Это — да! Есть, о чем поговорить! А тут — музыкалка! да еще с таким придыханием это произносит, чуть ли не с гордостью.
Несколько девчонок из нашей компании тоже ходили «на пианино», но лишь только речь заходила о занятиях, они строили презрительную гримасу и ворчали: «Фу… Как это все достало!.. Только вот предки требуют… Ну вот закончу для них эту ду_рацкую музыкалку — больше к инструменту не подойду! Ни за что!»
В общем, можно представить, как мы относились к Жорке. Презрительно-снисходительно. И разрешали играть с нами только из жалости, ибо парень «не от мира сего», кто еще , кроме нас с ним водиться будет?..
Мы стали подростками, в деревне теперь бывали редко, буквально несколько раз за лето, а потом и вовсе ездить перестали. Выпускные классы, экзамены, институты… С прежними приятелями как-то растерялись по жизни, ведь в Москве мы никогда не общались, наша дружба ограничивалась деревенским летом. Так, иногда вспомнишь с ностальгией — и всё…
…Прошло тридцать лет. Я стала взрослой солидной тетенькой. У меня все было хорошо — работа, семья, дочка. Стабильно и благополучно. Культурное воспитание, которым в свое время озаботились мои родители, внезапно появившееся свободное время и финансы позволяли мне довольно часто посещать модные выставки и концерты.
О, да! особенно концерты! С возрастом я очень полюбила классическую музыку, у меня появились даже фавориты среди инструментов: виолончель и орган, поэтому я зависала в интернете, отслеживая концерты, где можно было их послушать.
На тот концерт я попала случайно. В смысле, сходить-то я хотела, просто поздно спохватилась, и билетов уже не было. А тут подружка приболела и предложила мне свой билет. Вот так я и оказалась в соборе на великолепном концерте, где играл орган, где был струнный квартет и где пела меццо-сопрано, солистка Большого театра.
Человек я вообще эмоциональный, а уж если слышу потрясающее исполнение музыки… В общем, полтора часа пролетели, как одна минута. Очнулась я тогда, когда ведущий оповестил о том, что струнный квартет сейчас исполнит последнее произведение, а потом сверху спустится замечательный музыкант, который играл на органе — его-то зрители не видели, он выйдет на поклоны. А посмотреть-то на него стоит — он ведь не простой музыкант, а народный артист, лауреат множества международных и российских конкурсов, и прочая, и прочая…
«Так, народу много, — подумала я, — сейчас как все побегут к выходу… Буду-ка я потихоньку, по стеночке, пробираться к выходу, пока квартет не начал играть…»
Я как раз дошла до лестницы, по которой спускался тот самый лауреат, а рядом стояла солистка Большого театра, меццо-сопрано, видимо, ждала его.
Лауреат был хорош: высокий, худощавый, в дорогущем белом костюме, в белых туфлях. Красиво подстриженные темные волосы, чуть тронутые сединой… «Жорка! — шепотом закричала я, внезапно узнавая его. — Это же ты? А я Лена! Ну Лена же! Помнишь, мы в детстве летом в деревне вместе отдыхали?»
«Бог, мой, Лена! — улыбнулся Жорка, точнее, Георгий Михайлович. — Вот это встреча! — он шагнул ко мне и, не жалея своего идеального костюма, стиснул меня в объятиях: — Как я рад! Спасибо, что пришла на концерт! Кстати, — он меня отпустил и повернулся к солистке. — Познакомься, моя жена Марина…»
Сказать, что я была поражена — не сказать ничего. Вот тебе и нелепый Жорка! Вот тебе и позорная музыкалка!..
«Мы на поклоны, — заторопился Жорка. — Ты не пропадай, пожалуйста, дождись нас! Мы к тебе потом подойдем обязательно. Очень хочется поговорить. А еще телефонами обменяемся. И насчет билетов бесплатных на любые наши концерты — только скажи! Любое количество!..»
«Это же Лена, понимаешь, Лена, — объяснял он улыбающейся жене, пока они шли по проходу. — Я тебе рассказывал, помнишь?..»
…Я не стала их дожидаться. И бесплатных билетов просить тоже. Мне почему-то было стыдно. И вместе с тем, я чувствовала гордость, что когда-то сидела у костра с таким замечательным музыкантом…»
