Надежда Ивановна всю жизнь прожила в скромной советской пятиэтажке. Маленькая квартирка досталась ей от покойных родителей. Здесь женщина счастливо жила с мужем, здесь же воспитывала детишек-сорванцов. Но время шло: дети выросли, завели свои семьи, разъехались по разным городам, а всего три года назад супруг Надежды не перенес инфаркта.
Так, пенсионерка осталась в одиночестве. Но, несмотря на это, женщина не теряла позитивного настроя и продолжала жить дальше.
Надежда привыкла, что квартирки напротив пустовали вот уже несколько лет: их хозяева-ветераны умерли еще задолго до смерти ее супруга. А потому о прибытии нового жильца на их этаже пенсионерка узнала сразу.
На протяжении недели она с любопытством подсматривала в дверной глазок за разгрузкой больших картонных коробок и все никак не могла понять, кто именно переехал в квартиру напротив. Однако долго гадать не пришлось — вскоре новоявленная соседка сама пришла знакомиться с ней. Вот только Надежда даже и представить не могла, в какую историю в дальнейшем выльется их общение…
В то раннее воскресное утро в квартиру Надежды настойчиво позвонили. Без задней мысли женщина пошла открывать, предположив, что Капитолина Анатольевна, соседка снизу, в очередной раз пришла одолжить у нее соли. Каково же было удивление Надежды, когда, распахнув дверь, она встретилась лицом к лицу с улыбчивой незнакомкой ее возраста.
— Доброе утро! Надеюсь, я не разбудила вас! Если так, извините! — поприветствовала улыбчивая пенсионерка.
— Здравствуйте, — растерянно поздоровалась Надежда, замерев на пороге. — Что-то случилось? Прошу прощения, если честно, я вас первый раз вижу в нашем подъезде.
— Я Вера Григорьевна, ваша новая соседка напротив. На днях тут из квартиры все не вылезала: обживалась, вещи разбирала, сами понимаете… Вот, пришла с вами познакомиться! А то нехорошо это как-то, не по-людски — от соседей нос воротить. Это, кстати, вам!
Вера Григорьевна протянула Надежде небольшой поднос, накрытый чистой кухонной тряпочкой. Женщина с улыбкой кивнула и приняла подарок. Она с любопытством приоткрыла краешек ткани — в нос тут же ударил аромат сытных пирожков.
— Ой, что вы, с ума сошли! Не стоило! — рассмеялась женщина.
— Не с пустыми же руками идти!
— Вера Григорьевна, мне вам и предложить-то в обмен нечего!
— Ничего-ничего! — отмахнулась соседка. — Потом как-нибудь!
Надежду Ивановну вдруг осенило
— Ой, Вера Григорьевна, так что ж мы на пороге-то стоим? Вы проходите, проходите! Чаю с вами попьем хоть, с пирогами. Можете даже не разуваться, так в тапочках и идите! Все равно полы мыть…
Утреннее знакомство с новой соседкой оставило приятный отпечаток в воспоминаниях Надежды Ивановны. Вера Григорьевна оказалась очень дружелюбной женщиной, с заразительным смехом и таким же позитивным настроем на жизнь. Она рассказывала о причинах своего переезда с улыбкой и толикой иронии, хотя обстоятельства были отнюдь не утешительными.
— Ой, Наденька, тяжелую жизнь я прожила. С мужем развелись еще в молодости, я тогда беременная ходила. Как родила, так сразу на работу вышла, а сына, Митеньку, своим родителям оставила. Отец тогда на заводе работал, а мама домохозяйкой всю жизнь пробыла.
Вот так детство Митеньки незаметно и пролетело: я батрачила на двух работах, а он воспитывался бабушкой с дедушкой. Меня видел только поздними вечерами, если не спал: я тогда к сыночку в комнатку заходила, чтобы на него хоть одним глазком взглянуть…
— Неужто ты себя коришь, Вер? — удивилась Надежда Ивановна, подливая чай в чашку соседки. — Да разве был у тебя выбор? Ну, оказался твой непутевый мужик трусом, бросил с ребенком, так что ж теперь? Не на одну же дедовскую зарплату жить, верно?
— Все это правильно, Надь, верные слова говоришь. Да только год назад трагедия в нашей семье случилась. Родители мои умерли: сначала папа от инсульта, после него и мама по той же причине… — вздохнула Вера Григорьевна. — Вот тогда-то, Наденька, до меня и дошло, что, кроме сыночка, у меня никого роднее нет.
Не стоила эта работа потерянного времени! Не могу я смириться с тем, что за столько лет не была с сыном в самые яркие и ответственные моменты его жизни. Почти все дни рождения его пропустила, на выпускной так и не пришла: вся в работе была… Вот Митенька мой до сих пор обиду и держит, почти не общается со мной. Изредка звонит, узнает, как дела, как здоровье, и сразу трубку бросает.
— Негоже так с матерью родной, — покачала головой Надежда.
— Я-то, Наденька, как думала: квартира родительская мне ж в наследство досталась, так я и решила дарственную на сына оформить, а сама переехать. Думала, может, хоть так он любовь мою заметит… Да только не помогло это, Надь: как был Митя холоден ко мне, так и остался. Я тут на днях все звала его на новоселье в новую квартиру, так он не хочет, всякие отговорки находит. Уж не знаю, дорогая, что делать дальше…
За подобными душевными разговорами стали незаметно пролетать дни, затем недели, а после и месяцы. Женщины жили дружно, буквально рука об руку: никогда не отказывали в помощи и моральной поддержке. Они частенько засиживались друг у друга в гостях на кухне, перед телевизором: вместе готовили, вместе заливисто смеялись над воспоминаниями из молодости.
А особенно одинокие пенсионерки любили проводить время на свежем воздухе. Каждое утро будничного дня они встречались на лестничной клетке ни свет ни заря, держа в руках палки для скандинавской ходьбы, а после выходили на многочасовые прогулки по городу.
***
Так минул целый год. В один дождливый субботний вечер Вера Григорьевна, как обычно, заскочила к Надежде в гости. Вместе они доготовили ужин и уселись за стол, чтобы обсудить насущные дела и последние новости, как вдруг в ходе разговора соседка неожиданно ахнула и бросилась в прихожую. Порывшись в оставленной на тумбочке сумке, она выудила какую-то разноцветную бумажку и вернулась на кухню.
— Совсем забыла, Надь! Голова с дыркой! — спохватилась Вера Григорьевна и протянула находку соседке. — Мне ж сегодня со сдачи лотерейный билетик дали!
— Ой, Верочка, мне-то он на что? Я во все эти лотереи не верю! Оставь ты себе! — размахивая руками, принялась отказываться Надежда Ивановна.
— Мне толку с него нет, дорогая: у меня рука не счастливая. А тебе, авось, и повезет! Бери, ничего же не теряешь. Вот выиграем мы с тобой миллион, уедем на море и будешь ты еще мои слова вспоминать!
Женщины рассмеялись. В тот день Надежда Ивановна все-таки приняла скромный подарок и всунула тот в карман домашнего халата. Казалось, на том обе пенсионерки о лотерейном билете благополучно забыли, но не тут-то было.
На днях Надежда случайно обнаружила билетик вновь, когда собиралась забросить халат в стирку. Пенсионерка застыла посреди ванной комнаты, обдумывая, что же с ним сделать: оставить или же просто выбросить в мусорку. Все равно она не верила во все эти лотереи. Однако решение женщина приняла совершенно иное…
Спустя неделю Надежду Ивановну с утра пораньше разбудил дверной звонок. С каждой секундой он становился настойчивей, от чего пенсионерка была вынуждена в спешке заноситься по комнате в поисках одежды, преодолевая боль в коленях. Надежда выбежала в коридор, когда «неизвестный гость» принялся напористо барабанить по двери. Не глядя в глазок, женщина выскочила на порог. Перед ней стояла растрепанная, возбужденная соседка со скомканной газетой в руках.
— Вера, ты чего ломишься в такую рань?! Что случилось?!
Но соседка ничего не ответила — вместо этого она нагло вбежала в чужую квартиру, махнув за собой рукой. Надежда захлопнула в дверь и последовала за запыхавшейся подругой на кухню.
— Надя, ты не поверишь! — громко сказала Вера Григорьевна и вдруг вцепилась в плечи соседки. — Тот билет выигрышный! За него можно получить огромную сумму денег!
— Быть этого не может! — замотала головой Надежда. — Все эти лотереи — обычный развод. Шанс выиграть в них внушительную сумму почти нулевой.
— А я говорю тебе: выигрышный! — настаивала Вера Григорьевна. — На, сама погляди!
Соседка развернула мятую газету и ткнула пальцем в мелкий подзаголовок с цифрами. Сверила с цифрами записанными у себя на бумажке. Надежда Ивановна мало что смыслила в подобных вещах, поэтому непонимающе скривилась.
— Ой, Вер, очки долго искать! Прочитай ты сама!
— Да чего там читать-то? Цифры сходятся! — воскликнула Вера Григорьевна. — Мы выиграли полмиллиона, Надь! Завтра же идем в лотерейный центр, забираем выигрыш и делим его пополам!
Надежда Ивановна опешила. Наконец, придя в себя, она сбросила руки соседки со своих плеч и спокойно ответила:
— Ты извини, Вер, да нет у меня больше этого билета.
Вера Григорьевна побледнела на глазах
— Как нет? Только не говори, что выкинула его!
— Не буду лукавить, Вера: хотела, — призналась Надежда Ивановна. — Да только поразмыслила головушкой: у нас же тут на окраине города дом малютки есть, а при нем — церквушка. Вот туда-то я и пожертвовала его, Верочка. Решила: если билет и вправду выигрышный, пусть повезет деткам. Значит, на то воля Божья.
Вера Григорьевна схватилась за грудь. Глядя в одну точку, с разинутым ртом она осела на близстоящий стул и не знала, что и сказать. Спорить, сокрушаться? Да как-то не по-божески это…
— Ты, Верочка, так не переживай. Сумма большая — терять жалко, не спорю. Но все-таки она не в чужие жадные руки попала, правильно? А деткам-сиротам всяко нужнее будут эти деньги. Я думаю, не зря все именно так обернулось. Сам Бог велел, не иначе.
История с лотерейным билетиком на отношения соседок существенного влияния не оказала. И хотя первую неделю Вера Григорьевна ходила как в воду опущенная, на Надежду Ивановну она зла не держала. Со временем пенсионерка смирилась со случившимся и даже стала украдкой поглядывать на киоски с лотерейными билетиками.
Анна Медь
