Телефонный звонок раздался над самым ухом, и Константин Петрович долго пытался нащупать звенящий аппарат, лежавший на тумбочке рядом с кроватью. Номер был незнакомым, и мужчина несколько секунд помедлил, прежде чем снять трубку.
— Слушаю, — произнес Константин Петрович, а сам попутно взглянул на часы: было почти десять вечера, достаточно поздно для простого звонка.
— Извините, я дозвонился Константину Анисимову? – в трубке звучал мужской голос.
— Да, это я. С кем имею честь разговаривать?
Константин Петрович приподнялся на кровати и облокотился спиной о стену. В районе шеи тут же предательски заныло: грыжа шейного отдела позвоночника снова дала о себе знать, и, как обычно, не очень вовремя.
— Меня зовут Леонид.
Имя «Леонид» ничего не сказало Константину. В его жизни был всего один Леонид – приятель из соседнего подъезда, но тогда его звали Ленькой, но никак не Леонидом. Вряд ли голос этого молодого мужчины принадлежал Леньке Воробьеву.
— И что? Мне ваше имя ни о чем не говорит.
— А имя Ольги Павленко говорит вам о чем-нибудь?
Константин Петрович почувствовал, как кровь отхлынула от лица. Он с беспокойством покосился на дверь в комнату, она была плотно закрыта, и навряд ли его жена могла слышать этот разговор. Для Марии Антоновны он уже давно спал, супруга и не догадывалась о том, что Константин Петрович мог еще бодрствовать, тем более разговаривать по телефону.
— Говорит, — негромко произнес мужчина, — откуда вы ее знаете?
— Это моя мать.
Сердце Константина Петровича быстро заколотилось в груди, в горле пересохло, захотелось попить воды, а еще лучше добавить перед этим в воду капель двадцать валокордина.
— Мать? – зачем-то переспросил он. – Допустим. И зачем вы звоните мне?
Константину Петровичу послышался смешок, и мужчина постарался представить себе, что ему это только показалось. Не может незнакомый ему человек посмеиваться над его вполне логичным вопросом, а Константин Петрович не обязан верить словам каждого первого встречного, даже назвавшего столь важное для него имя.
— Она меня попросила, — ответил Леонид, — сам бы я этого делать не стал. Вам это не интересно? Я могу положить трубку и больше никогда вас не беспокоить.
Константин Петрович снова бросил быстрый взгляд на дверь, надеясь на то, что супруга не услышит его телефонного разговора и не решит поинтересоваться тем, с кем именно общается ее муж в столь позднее время. Обрывать общение с Леонидом он не собирался, все же Ольга когда-то была для него очень близким человеком, даже очень близким.
— Нет, что вы, — быстро проговорил Константин Петрович, — если Оля вас попросила. Как она?
— Мама умерла, — сообщил Леонид, и внутри у Константина Петровича словно что-то оборвалось. Как же так? Она была моложе его на семь лет, следовательно, ей сейчас было бы всего пятьдесят шесть. Что же могло случиться с женщиной в достаточно молодом по российским меркам возрасте?
— Умерла? – побелевшими губами повторил Константин Петрович. – Как же так? Почему? И когда?
— Два месяца назад, — ответил Леонид, — на самом деле, если бы не ее смерть, я бы вам сейчас бы и не звонил. Мне нужно встретиться с вами, передать фотографии, это была просьба матери.
— Конечно-конечно, — пробормотал Константин Петрович, — я не против. Я с удовольствием заберу фотографии, Леонид. Где и когда?
— Я буду в Москве через неделю, — сообщил молодой мужчина, — я еще раз вам позвоню, и мы с вами точно договоримся. Просто, если бы вы сейчас мне отказали, я бы тогда немного скорректировал планы. Тогда до встречи, Константин Петрович.
— До встречи, Леонид.
Они попрощались, а Константин Петрович после разговора чувствовал себя опустошенным. Надо же, как жизнь обернулась. Они с Ольгой не виделись почти тридцать лет, а новость о ее смерти совсем выбила его из колеи. Все это время мужчина считал Ольгу живой и невредимой, воспитывавшей детей и внуков, такой же красивой и активной, в общем, все той же Ольгой, которую помнил Константин Петрович из своей далекой молодости. А, оказывается, она умерла, да еще и сына попросила передать ему какие-то фотографии. Значит, она тоже не забывала о нем все эти тридцать лет, значит, чувства между ними тогда были настоящими.
Дверь в комнату отворилась, и Мария Антоновна заглянула внутрь. Константин Петрович притворился спящим, только вот потом он понял, что забыл выключить ночник. Супруга прошла к постели, протянула руку и нажала на кнопку, выключив в комнате свет. Потом также осторожно покинула комнату Константина Петровича и плотно прикрыла за собой дверь.
Он снова открыл глаза и уставился в темный потолок, на котором отражался свет уличного фонаря. Из головы не выходила Ольга, Оля, Оленька. Самая красивая и желанная женщина, самая незабываемая. Боже, как же он любил ее! Как он ее боготворил! Если бы тогда она не приняла то решение, они бы, возможно, до сих пор были бы вместе.
«Что за бред у меня в голове?» — рассерженно подумал Константин Петрович. – «Какое – вместе? Тридцать лет находиться в непонятных отношениях? Ни одна разумная женщина не согласилась бы на это, а Ольга была очень разумной».
В эту ночь Константин Петрович спал очень плохо, его мучили кошмарные видения, он то и дело подскакивал на кровати и пытался понять, был ли сон сном или же то, что мужчина видел, случилось с ним в реальности. Его мысли возвращались к звонку Леонида, он то и дело вспоминал об Ольге, горевал о том, что ее больше нет, вставал с постели, смотрел в окно и думал о том, как было бы поступить правильней тридцать лет назад.
С Ольгой Павленко Константин Анисимов познакомился у себя на работе. Ольга после окончания университета устроилась на работу в тот же научно-исследовательский институт, занимавшийся разработками лекарственных препаратов, в котором работал Константин. Он к тому времени считал себя хорошим специалистом, и то, что какая-то молоденькая девчонка, только-только сошедшая со студенческой скамьи, спорила с ним, порой вводило ее то в ступор, то в бешенство. Константин в то время был уже женат, Ольга же была свободна, она не собиралась замуж и заявляла об этом прямо и откровенно:
— Я хочу работать, много и упорно. Не зря же я почти шесть лет училась в институте, во мне накопилось столько знаний и энергии, что размениваться на такие мелочи, как семейная жизнь, я не собираюсь.
С Ольгой они были очень сильно похожи. Оба увлеченные своим делом, поначалу они много спорили, ругались, дело почти доходило до драки. Однажды, разозлившись на своего коллегу, не собиравшегося уступать в споре, Ольга размахнулась и попыталась залепить Константину пощечину, но тот перехватил ее руку и увидел ее взгляд. Тогда Анисимов впервые разглядел в обычной молодой женщине нечто большее, чем просто коллегу, не умевшую контролировать свои эмоции. Серые глаза, переполненные гневом и желанием отомстить, были такими привлекательными, что Анисимов вдруг подумал о том, как ему хотелось бы прижать к себе эту девушку и… Но тут же оборвал свои мысли, потому что был женат, дома его ждала Маша, готовившая восхитительный борщ и блинчики с мясом.
— Чего уставился? – зарычала Ольга. – Испугался, что я тебя одним ударом с ног свалю?
Константин усмехнулся:
— А ты красивая.
Ольга вдруг залилась краской. Другие коллеги, находившие в тот момент рядом с ними в лаборатории, с удивлением смотрели на ссорившуюся парочку. Когда Ольга вышла из помещения, к Константину обратился его напарник по опытам:
— Кость, слушай, а ведь между вами химия какая-то есть.
— Химия тут кругом, — рассмеялся Анисимов, — мы ведь в фармацевтике трудимся, так что химии нам хватает.
— Я не про то, — коллега нахмурился, — ты знаешь, про что я.
Конечно, Константин знал, но до последнего отгонял от себя эти мысли. Тем не менее, после той стычки с Павленко, Ольга стала совсем другой: она больше не лезла на рожон, не пыталась опровергать доводы Константина Анисимова и смотрела на него совсем другим взглядом.
Их отношения начались спустя пару месяцев после той несостоявшейся пощечины. Так вышло, что на улице шел дождь, и Константин предложил подвезти Ольгу на своих новеньких «Жигулях». Она согласилась, уж очень было на улице холодно и сыро, а еще было поздно, чтобы отказываться от предложения, которое спасло бы положение. Сев в машину, она откинулась на сиденье, прикрыла глаза, а потом Константин уже не стал себя сдерживать. Поцеловал ее, а Ольга не стала сопротивляться.
Поехали к ней. Ольга жила на Лубянке, но поздним вечером машин в городе почти не было, поэтому доехали быстро. С того вечера Константин ни на секунду не забывал о существовании такой потрясающей женщины, как Ольга.
Маша ничего не подозревала об изменах мужа. Она очень сильно хотела ребенка, но ничего не получалось. Молодая женщина бегала по врачам, потом уже увлеклась какими-то бабушками-колдуньями, от них перешла в церковь, но все никак не могла понять, по какой причине у них нет детей с Константином. Он не особенно заморачивался на этот счет, им было чуть за тридцать, Константин был занят работой и считал, что времени на то, чтобы обзавестись потомством, у него еще предостаточно.
— Костя, тебе нужно провериться, — однажды заявила ему Маша. Супруг с удивлением посмотрел на нее и пожал плечами:
— Зачем? Я здоров.
— Откуда ты знаешь? – она прищурилась. – У тебя что, дети есть?
— Нет, — ответил Константин, — по крайней мере, известные мне дети отсутствуют.
— Тогда нужно обследоваться, — настаивала жена.
Константин не хотел. Возможно, он боялся узнать о том, что бесплоден, ведь у Маши все было в порядке. В общем, Константин всеми силами отодвигал тот момент, когда жена наконец додавит его и чуть ли не насильно отправит на обследование.
Только с Ольгой он и отдыхал. Ему было с ней так хорошо, как не было ни с кем и никогда. До Маши у Константина были другие девчонки, но ни одна из них не могла сравнится с Ольгой. И дело было даже не в постели, а в том, сколько общего было между ними, какими одинаковыми были их подходы к работе и личной жизни. Детей они не хотели, зато работу обожали.
Константину казалось, что Ольга всегда будет рядом. Они встречались примерно два-три раза в неделю, сразу после работы ехали в ее маленькую квартирку на Лубянке… Возвращаться домой не хотелось, но это было очень нужно.
— Я никогда не смогу оставить Машу, — сразу предупредил Константин Ольгу, — я женился раз и навсегда. Перебежчиком и предателем я не собираюсь быть.
— А мне это и не нужно, — отозвалась Ольга, — я не хочу замуж, детей тоже не хочу. Ты мне нравишься, мне с тобой хорошо, а то, что ты не настаиваешь на браке, мне даже на руку. Мне сейчас не до этого.
Константин с облегчением вздыхал и возвращался домой к жене. Маша все еще пыталась забеременеть, но все было бесполезно. Она почти каждый день просила Константина посетить врача и сдать анализы, он стоически переносил ее просьбы, придумывал отговорки, оттягивал момент, который может стать одним из самых неприятных моментов в его жизни.
Отношения с Ольгой же были для него отдушиной. Два-три раза в неделю он получал несказанное удовольствие, стараясь отбросить мысли о неладах в семейной жизни. В маленькой, но уютной квартирке Константин проводил, как оказалось, самые счастливые дни в своей жизни, но тогда об этом еще не догадывался.
Все закончилось как-то резко. Маша объявила мужу о своей беременности, а Ольга вдруг сообщила о том, что ее переводят в другой научный институт в Саратове.
— Почему ты согласилась? – недоумевал Константин. – Здесь столица, здесь больше возможностей, чем в твоем Саратове.
Он злился на любовницу, которая решила переменить свою жизнь, не спросив заранее его мнения. Но такова была Ольга, она знала о беременности Маши и не собиралась дальше отнимать внимание главы семейства у тех, кому оно было крайне необходимо.
— Хватит, Костя, — устало заявила Ольга, — мне пора заниматься своей жизнью, в последние три года я только и делаю, что являюсь каким-то подобием твоего придатка.
— Не говори глупостей, ты – моя женщина.
— Я не твоя, — отрезала Ольга, — с чего ты вообще взял, что можешь считать меня своей. Начнем с того, что я не вещь.
Этот разговор, начавшийся с простого объявления Ольги о переезде, закончился ссорой. Константин кричал, размахивал руками и возмущался, а Ольга спокойно отвечала ему и пыталась объяснить, что только она вправе принимать решения, касающиеся ее жизни.
— За свою жену будешь решать, а за меня – нет. Кто ты вообще мне такой, чтобы указывать, что и когда делать?
Этот вопрос заставил Константина замолчать. Домой он вернулся злым, расстроенным и раздосадованным. Маша смотрела на него непонимающе, наверное, ждала теперь особого к себе отношения, а муж к ней этого отношения не проявлял.
Ольга уехала через две недели, получив расчет и сдав квартиру. С Константином они больше не разговаривали, и эта недосказанность повисла в жизни мужчины на целых тридцать лет. Если бы он тогда знал о том, что вот так сложатся обстоятельства, он бы наплевал на свою гордость и чувства собственного достоинства, махнул бы в Саратов, обязательно отыскал бы Ольгу и поговорил с ней. Но Константин Анисимов был слишком высокого мнения о себе, чтобы унижаться перед девчонкой.
Маша потеряла ребенка спустя месяц после отъезда Ольги, и Константин погрузился в работу с головой. Жена страдала, страдал и он сам, но никак не мог набраться смелости и перешагнуть через себя. Мог ведь пойти в отдел кадров и узнать подробности о переводе Ольги в Саратов, но так этого и не сделал.
Только спустя год он узнал о том, что ни в какой Саратов Ольга Павленко не уезжала. От своего приятеля и коллеги Константин узнал о том, что Ольга уволилась в никуда, уехала из Москвы, а вот куда и для чего – было неясно.
Собираясь на встречу с Леонидом, Константин жаждал узнать подробности из жизни своей бывшей любовницы. Теперь, когда прошло больше тридцати лет с того времени, когда они были счастливы вместе, он мог узнать все о своей женщине, которая так и не согласилась считать себя принадлежащей ему. Каким глупцом он вообще был, когда говорил те слова! Какие наивные вещи произносил Константин, а ведь ему было тогда уже за тридцать.
Леонид позвонил через неделю, и Константин Петрович едва дождался этого звонка. Договорились встретиться на ВДНХ, прогуляться и пообедать в одной из кафешек. Сменив несколько станций метров, Константин Петрович направлялся в сторону ВДНХ, а сам замирал от волнения. Марии Антоновне соврал о том, что его пригласил старый приятель на прогулку, жена не стала задавать лишних вопросов. Много лет они с Марией жили просто как соседи: спали в разных комнатах, питались в разное время, имели разные интересы.
— Вы и есть Константин Петрович? – к нему обратился молодой мужчина, осторожно тронув за рукав пиджака. Константин Петрович обернулся и увидел симпатичного человека лет тридцати с лишним, высокого и светловолосого. Как же он был похож на Ольгу, удивительное дело! Для Константина Петровича, у которого не было своих детей, было удивительно то, как мог один взрослый человек так сильно походить на другого.
— Здравствуйте, Леонид, — Константин Петрович попытался улыбнуться и протянул мужчине руку. Тот пожал ее, тоже натянуто улыбнулся.
Вместе пошли вдоль дорожек, обсуждая московскую погоду, пробки и людей. Говорили ни о чем, и только присев на скамейку, Константин Петрович отважился задать вопрос:
— От чего умерла Оля?
Леонид погрустнел:
— У мамы был рак. Больше трех лет мы пытались ее лечить, вывозили в Израиль, но все оказалось тщетно. Слишком поздно выявили заболевание, очень уж много времени мама проводила на работе, собой почти не занималась.
— Узнаю Ольгу, — усмехнулся Константин Петрович, — а какие фотографии она мне передала?
Леонид порылся в своем портфеле, достал оттуда небольшой конверт.
— Тут все, что мама запечатала для вас. Тут фотографии, я так думаю, но, возможно, что-то еще. Может быть, какие-то записки.
— Вы не открывали конверт? – спросил Константин Петрович.
— Что вы! Нет, конечно! Мамина жизнь – это ее личное, я туда никогда не лез.
— Она была замужем?
— Нет, замужем мама не была, — уклончиво ответил Леонид, — если можно так сказать, мама была замужем за своей работой. А вы? Женаты? Дети есть?
— Нет, детей бог не дал, а так… Да, я женат. На той же женщине. Я не в курсе, знаете ли вы о том, в каких отношениях я состоял с вашей мамой…
Леонид покачал головой:
— Нет, я не знаю. Думаю, что и знать этого мне не нужно. Давайте зайдем пообедать в кафе, и я побегу. Завтра у меня самолет, я возвращаюсь в Новосибирск.
— Ого! – Константин Петрович поежился. – Вы оттуда?
— Да, мы с мамой жили там до тех пор, пока я не поступил в институт в Питере. Мама там жила с моего рождения и до самой смерти.
— Значит, это был не Саратов… — пробормотал Константин Петрович.
— Что, простите? – переспросил Леонид.
— Да так, не обращайте внимания на старческую болтовню.
Они пообедали, потом попрощались. Отчего-то Константин Петрович так и не отважился задавать много вопросов о своей Ольге, очень уж отчужденным и малоразговорчивым показался ему Леонид.
Приехав домой, Константин Петрович заперся в своей комнате и дрожащими руками распаковал конверт. Оттуда выпали фотографии, те самые, которые делала когда-то Ольга на свой «Зенит». Здесь были фотографии из лаборатории, с семинаров, из ее квартиры. Воспоминания нахлынули на мужчину, заставив скупую слезу скатиться по щеке. Смахнув ее, Константин Петрович отложил фотографии и взял в руки сложенный в несколько раз лист бумаги. Точно, это был почерк Ольги! Немного неровный, видимо, стал он таким из-за возраста и болезни. Сделав глубокий вдох, Константин Петрович принялся читать:
«Здравствуй, Костя. Если ты читаешь это письмо, значит, меня нет в живых, а ты уже встречался с Леней. Звучит банально, так начинаются письма в книгах. Письма для живых людей, не знавших чего-то, от мертвых, хранивших какую-то тайну. Тайна была и у меня, точнее, не тайна, а недоговоренность. Тогда, тридцать лет назад я уехала в Новосибирск. Твоя жена ждала ребенка, и я не могла стать причиной разлада в твоей семье. И не думай, что я была слишком высокого мнения о себе, чтобы считать себя способной на то, чтобы увести тебя от Марии. Просто тогда была беременна не только она, но и я, и это обстоятельство могло стать причиной вашего развода. Я не могла этого допустить, ты бы мучился, метался, разрывался между двумя семьями. Я приняла единоличное решение уехать и больше не беспокоить тебя. Как видишь, Леню я воспитала достойным человеком, он отличный врач и прекрасный мужчина. Я горжусь им. Леня знает правду, от сына я ее не скрывала. Теперь и твоя очередь ее узнать, потому что не могу я умирать с камнем на сердце. Написала это письмо и легче стало. Извини, что так поздно. Надеюсь, что у тебя все хорошо, твои дети здоровы, а ты счастлив с Машей. Прощай, Костя, пусть в твоей жизни все будет хорошо».
Константин Петрович несколько раз перечитал письмо, потом отложил его в сторону и посмотрел на него. Как же так вышло, что он остался с женщиной, которую не любил, а ту, которую любил, отпустил с такой легкостью и даже не пытался ее искать? Не был он никаким важным ученым, не имел он чувства собственного достоинства. Константин Анисимов оказался обычным трусом, который побоялся изменить свою жизнь, а в итоге упустил то настоящее, что могло сделать его жизнь другой, счастливой.
Он вспомнил слова Маши о том, что она соврала про беременность. Узнала о любовнице мужа и соврала, чтобы тот не бросил ее, одинокую и бесплодную. Это признание жена сделала спустя несколько лет после того, как Константин Петрович расстался с Ольгой, тогда было поздно искать свою возлюбленную, мужчина был уверен в том, что она уже давно его забыла, вышла замуж, родила детей. Оказалось, что все было совсем не так. Как же сильно он заблуждался.
Они с Марией Антоновной много лет жили как чужие. С тех пор, как она призналась в том, что соврала про беременность, у Константина Петровича словно ножом отрезало все чувства к жене. Не осталось ни жалости, ни любви, ни желания быть вместе. Он помыкался несколько лет, заводил романы с разными женщинами, но все равно возвращался домой, потому что по-другому жить не умел.
Взяв в руки телефон, Константин Петрович хотел набрать номер Леонида, а потом передумал. Что он скажет ему? «Привет, сынок!» Спустя тридцать лет? Для чего? Чтобы повиснуть на шее сына под старость лет и стать обузой? Если бы Леонид хотел, он бы сам обо всем сказал, давно бы нашел отца и были бы между ними совсем другие отношения.
Так горько Константину Петровичу не было никогда. Спрятав фотографии и письмо в тумбочку, он долго стоял у окна и смотрел на улицу. По щекам текли слезы разочарования. Впереди была пустая старость, а за спиной оставалось несбывшееся счастье, которое он сам упустил из-за собственной гордости.
