Иван Иванович Пастухов всегда был человеком дотошным, любил придираться к каждой мелочи, не стеснялся отстаивать свою точку зрения, и потому снискал себе славу человека неприятного. Особенно это касалось каких-нибудь государственных учреждений, где принципиальный старичок цеплялся к каждой юридической закорючке и требовал, чтобы всё было оформлено в соответствии с Законом.
Подарить однокомнатную квартиру старшей дочке Настеньке Иван Иванович и его супруга Элеонора Герасимовна решили по обоюдному согласию, когда на старости лет обзавелись более просторной жилплощадью в сельской местности. Квартира эта была куплена уже после свадьбы, но в документах значился только глава семейства, потому что… Ну, так получилось.
Собрал Иван Иванович все-все-все справки, которые нужны для регистрации договора дарения в регистрирующем учреждении, позвонил доченьке старшенькой, и поехали они вместе сделку оформлять и документы на регистрацию сдавать. Договор-то им напечатали без проблем, потому что тогда уже не надо было нотариусов к этому делу привлекать, а вот в регистрирующем органе казус приключился.
— Иван Иванович, вы эту квартиру в браке приобретали, поэтому для регистрации потребуется согласие супруги на отчуждение, — сообщила улыбчивая девушка, принимавшая документы.
— А нет у меня супруги, — с невозмутимым видом заявил Иван Иванович.
— Ой, соболезную, извините. Просто у вас штамп в паспорте…
— Ну да, штамп есть, — согласился Иван Иванович. — И Элеонора Герасимовна, слава Богу, в добром здравии, поэтому соболезнования ваши совершенно ни к чему.
— Но… — сотрудница регистрирующего учреждения нахмурилась и строго посмотрела на старичка. — Если Элеонора Герасимовна жива и здравствует, тогда от неё согласие на дарение нужно.
— Зачем? — ехидно сощурился Иван Иванович. — Не жена она мне.
— Вы в разводе? — растерялась девушка. — Если в разводе, тогда копию свидетельства о расторжении брака нужно будет донести к этому пакету документов. И в ЗАГСе пусть вам штампик поставят в паспорт, чтобы больше нигде таких проблем не возникало.
— Зачем штампик? Мы разводиться не собираемся.
— Вы издеваетесь что ли? — вздохнула девушка и перевела взгляд на Настеньку, которая только и смогла, что плечами пожать неопределённо, потому что понятия не имела, к какой закорючке папочка решил прицепиться на этот раз.
Закончился этот визит в регистрирующее учреждение получением расписки о том, что документы приняты, и предупреждением, что сделку не зарегистрируют из-за отсутствия нотариально оформленного согласия супруги дарителя.
— Пап, ну ты чего опять? — обиженно надулась Настенька, когда они наконец-то вышли из многолюдного офиса на улицу.
— Ничего, — усмехнулся Иван Иванович. — Ты не переживай, доченька, всё хорошо будет.
— Да, если ты перестанешь вредничать и свозишь маму к нотариусу, — согласилась дочь. — Пап, у меня нет возможности постоянно с работы отпрашиваться из-за твоих вот этих вот… Не подарок, а очередной кошмар с ребусами получается.
* * *
Прошла неделя, и Иван Иванович снова поехал в регистрирующее учреждение, потому что ему позвонила оттуда уже другая девушка из другого кабинета и сообщила, что документы вернули на доработку.
— Так-так… — Иван Иванович нацепил на нос очки и принялся читать текст уведомления, подписанного экспертом, изучавшим его документы. — В соответствии со статьёй… Ага… Требуется согласие супруги… Девушка, а могу я с этим вашим экспертом поговорить?
— Я сейчас уточню, — сердито нахмурилась сотрудница, снимая трубку с телефонного аппарата.
Через несколько минут Ивана Ивановича пригласили уже в другой кабинет, где солидный мужчина в очках внимательно изучил штамп о регистрации брака в паспорте визитёра, вооружился книжечками с законами и начал тыкать карандашом в статьи, объясняя непонятливому старичку суть проблемы.
— Иван Иванович, вы с Элеонорой Герасимовной состоите в законном браке уже больше тридцати лет. Правильно?
— Ну да.
— Квартиру покупали вместе?
— Ну да.
— Если «ну да», то это ваше с Элеонорой Герасимовной совместное имущество, несмотря на то, что в документах собственником значитесь только вы. Вы не можете распоряжаться этой квартирой единолично.
— Я знаю.
Эксперт тоже нахмурился, как и коллеги-девушки, беседовавшие с Иваном Ивановичем до него.
— Если знаете, тогда чего вы от меня хотите? Везите супругу к нотариусу, берите согласие и привозите его сюда, иначе это будет отказ в регистрации, понимаете?
— Не понимаю, — покачал головой Иван Иванович. — Если будет отказ, я в суд пойду.
— Это ваше право, конечно, — вздохнул эксперт, — но вам и там тоже откажут. Есть закон…
— Документы, которые я сюда сдал по расписке, все по закону оформлены? — хитро сощурился старичок.
— К этим документам претензий нет, но…
— Нет, подождите, — перебил начавшего багроветь эксперта Иван Иванович. — Вы где в этих документах видели, что я женат был, когда квартиру покупал?
— У вас штамп в паспорте стоит.
— Стоит, да. Но я же паспорт не прикладываю к документам. Зато там есть справочка, на которой большими жирными буквами написано: «Справка о составе семьи». По этой справке у меня в семье только два человека — я и дочь, никакой жены там нет.
— Это справка о проживающих в квартире, — вздохнул эксперт, снял очки и промокнул носовым платком вспотевший лоб.
— Нет, документ называется «Справка о составе семьи», — возразил Иван Иванович, — и Элеонора Герасимовна Пастухова туда не вписана. Если у вас к этой справке претензий не возникло, а паспорт мой вы в глаза не видели, тогда на каком основании отказываетесь регистрировать дарственную? Я в законах не хуже вашего разбираюсь, уважаемый. По Семейному Кодексу мы с Элей супруги, а по жилищным законам — нет, потому как я прописан в этой квартире, а она в другом месте. Перед вами законные бумаги, на основании которых вы обязаны принять законное решение, а отказ будет незаконный, потому что вашу контору вообще не должны касаться наши с женой имущественные взаимоотношения. Согласна она или нет — это дела семейные, а вы гражданским законодательством руководствуетесь, вот и руководствуйтесь, иначе я на вас жалобу напишу.
— Пишите, — обречённо кивнул эксперт.
— И в суд на вас подам.
— Подавайте.
Жалобу на имя руководителя регистрирующего учреждения Иван Иванович написал в тот же день. И даже лично с руководителем пообщался, хотя их диалог ничего не изменил. Упрямый и дотошный старичок принялся добросовестно готовиться к грядущему суду и как-то умудрился пропустить телефонный звонок с сообщением о том, что регистрация приостановлена. Бумажные-то уведомления на квартиру приходили, а телефон он в заявлении деревенский написал, вот ничего не подозревающая Элеонора Герасимовна невзначай и пообщалась с кем надо. Точнее, Иван Иванович уверял, что ей это совершенно не надо, и что он сам разберётся.
Согласие Элеонора Герасимовна оформила сама, тайком от вредины-мужа. Поехала в город вроде как в поликлинику, а там к нотариусу заскочила, документ сделала и отвезла его, куда требовалось — чтобы отказа в регистрации не было, а то перед дочкой стыдно. Решили, называется, подарок сделать. Всем только нервотрёпка сплошная из-за принципиальности и ужасного характера одного несносного старика.
А Иван Иванович так и не узнал ничего об этом. Когда Настенька сообщила, что зарегистрированные документы на руки получила, он так горд был, что неделю после этого никого своими придирками не донимал. Ну ещё бы — испугались бюрократы справедливости, не стали до суда дело доводить. Всех победил!
Элеонора Герасимовна и Настеньке тоже не сказала, каким образом проблема разрешилась. Всё же в итоге по уму получилось, так зачем лишний раз попусту языком молоть? Меньше знают — крепче спят. А когда Иван Иванович Пастухов крепко спит, то и другим спится слаще.
