Павлик молчал уже пять лет. За эти годы он растерял всех друзей, а потом и школу забросил. Павлик совсем перестал улыбаться. Когда он проходил по улице, дети и взрослые сторонились его — нет, он никому не мешал, просто люди не знали, что с ним делать и как себя вести рядом.
Единственным человеком, который продолжал с ним общаться, был его дядя Виталя, взявший мальчугана на воспитание после аварии, в которой Павлик стал сиротой и замолчал. Врачи были бессильны — никаких отклонений, мешающих говорить, у мальчика не было. Но с тех пор он лишь тихонько мычал, когда к нему обращались.
— Павлик, поди сюда, — проскрипел дядя Виталя, натягивая грязно-синий пуховик и старые валенки у входной двери. — Ухожу я на смену. Двое суток буду на складе сторожить, как раз новогоднюю ночь встречу. Я тебе котлет нажарил, они в холодильнике. Всё понял? Ключ вон, на тумбочке, если что. Ну, не скучай.
Дядя Виталя потрепал шевелюру Павлика, открыл дверь и вышел за порог. Перед тем, как Павлик закрыл за ним, он обернулся.
— Ты заходи, если что. Вместе Новый Год отметим.
Павлик кивнул и промычал в ответ.
Мысленно отсчитав до ста и сбившись, Павлик натянул полушубок и вышел. Дома было скучно: книг у дяди Витали считай что и не было, игрушек — тоже. Так что главным развлечением Павлика стали прогулки по неторопливым городским улочкам. Впрочем, сейчас даже в местной глуши царила предновогодняя суета: рабочие с завода приколачивали гирлянды к фонарям, учительница русского языка развешивала шары на ёлке возле школы, а детвора просто носилась как ветер и радовалась каникулам.
Павлик медленно брёл к центральной площади, смотрел на это мельтешение и молчал, как обычно. Прохожие, завидев его, спешили перейти на другую сторону дороги.
На центральной площади повсюду уже горели яркие огни, сияли гирлянды и алели новогодние ленточки. По центру площади залили каток, и детвора резвилась на коньках. За катком из музыкального киоска доносились советские новогодние песни, а рядом с ним две пенсионерки торговали леденцами на палочках. В воздухе отчётливо пахло мандаринами.
Неподалёку от катка стоял настоящий Дед Мороз — с белой бородой, в красной шубе и шапке, с огромным красным мешком — всё как положено. Деда Мороза окружила гурьба дошколят, которые тянулись к нему и клянчили подарки. Он охотно раздавал им безделушки за стишок или танец.
Когда Павлик приблизился, малышей словно ветром сдуло. Дед Мороз внимательно посмотрел на Павлика и произнёс из-под густой бороды:
— Здоров будь, Павлик, о-хо-хо!
На минуту Дед Мороз запнулся. Спрашивать у Павлика, хорошо ли он себя вёл в этом году, было бесполезно. Просить прочитать стишок — тем более. Наконец Дед Мороз вздохнул и открыл мешок.
— Ладно, Павлик. Есть у меня для тебя подарок. Тяни из мешка! Что достанешь — то и твоё, о-хо-хо! Только чур не подглядывать!
Пристально глядя на Деда Мороза, Павлик сунул руку в мешок и достал оттуда петарду. Красивую, большую, золотистую, с малиновыми полосками наискосок — такую даже взрывать будет жаль. Павлик схватил её и прижал к груди, точно боялся, что Дед Мороз передумает и отнимет подарок.
— Тебе есть чем поджигать-то?
Павлик промычал и покачал головой. Дед Мороз снова вздохнул, похлопал себя по карманам и выудил оттуда зажигалку.
— На вот, получи. О-хо-хо! Только осторожнее с ней, это детям не игрушка. Но ты-то уже взрослый, да?
И подмигнул Павлику. Тот, так и не улыбнувшись, спрятал зажигалку в карман, быстро закивал и попятился назад.
— Стой, Павлик! Это ещё не всё. Задание у меня для тебя есть.
Павлик остановился.
— И вот какое: загадай желание. Крепко-крепко загадай, чтобы самое сокровенное! И оно непременно сбудется. Ведь Новый Год — волшебный праздник, и все желания должны исполняться. Ну как, справишься с заданием, о-хо-хо?
Павлик кивнул и ушёл с площади, думая, что же такое загадать?
Руки приятно тяжелила подаренная петарда. Павлик сам не заметил, как добрался до окраин городка. Серое здание склада, где дядя сторожил в ближайшие ночи, виднелось неподалёку. Шумно вдохнув вечернего морозного воздуха, Павлик стал обходить здание, чтобы выйти к служебному входу.
Выглянув из-за угла, он чуть не выронил подарок. В круге света возле задней двери Павлик увидел лежащее в снегу тело. Он не видел лица, но грязно-синий пуховик и старые валенки было невозможно не узнать. Засунув подарок за пазуху, Павлик побежал к дяде.
Вдруг из склада вышли двое мужчин. Оба небритые, в синих спортивных костюмах и чёрных петушках — ну настоящие бандиты! Павлик остановился как вкопанный. К счастью, было уже достаточно темно и бандиты не заметили его. Взяв дядю за руки и ноги, они втащили его внутрь.
Павлик что было сил побежал обратно на площадь.
Прохожие шарахались от него, а Дед Мороз уже куда-то исчез. К счастью, Павлик заметил усатого человека в милицейской форме, подбежал к нему и начал теребить за рукав.
— Чего тебе, мальчик? — добродушно пробасил милиционер.
Павлик лишь замахал руками в ответ и потащил милиционера за собой.
— Не можешь говорить, что ли? Ладно, напиши хотя бы.
Он протянул Павлику записную книжку и ручку. Но на морозе ручка отказывалась писать, а пальцы мальчика быстро замёрзли. Он сумел накарябать только пару букв, и замычал в отчаянии.
— Ладно, пойдём, покажешь, что стряслось. Только быстро.
Вместе они пошли на окраину городка. Павлик бежал впереди, поминутно оглядываясь и представляя, как милиционер вяжет преступников. Потом он непременно пожмёт руку Павлику и скажет, какой тот молодец — спас городок от грабителей. И дядя Виталя тоже пожмёт руку. И Дед Мороз, конечно, тоже пожмёт. И все поймут, какой Павлик молодец, и перестанут избегать его.
Возле приоткрытой задней двери склада усатый милиционер осмотрелся и сказал:
— Да, что-то тут не так. Словно тащили что-то. И где сторож?
Павлик промычал, активно жестикулируя: мол, там он, внутри. Милиционер достал пистолет и рацию, и что-то пробурчал в неё.
— Ладно, жди здесь и ничего не делай. За мной не ходи!
И скрылся внутри.
Павлик стал ждать, когда милиционер покажется обратно, ведя скованных наручниками бандитов. И руку пожмёт, само собой. Но минуты шли и шли, а милиционер всё не возвращался.
Наконец Павлику надоело ждать и он прошмыгнул следом.
Мальчик оказался в плохо освещённом холле, прижался к стене и прислушался. Откуда-то издалека доносился приглушённый разговор. Павлик нырнул в одну из дверей и по извилистому коридору пошёл на голос. Постепенно звук усиливался, и вскоре он смог разобрать слова. Перед очередным поворотом он замер, навострив уши.
— …наверняка подкрепление вызвал! Давай быстро берём что сможем и руки в ноги! — прохрипел первый голос.
— Но это же подарки на Новый год! Глянь, лентами обмотаны. Не будем же мы детей грабить? — звонко ответил второй.
Про себя Павлик так и назвал их: Хриплый и Звонкий.
— А тебе не всё равно, чем потом барыжить? — возразил Хриплый. — Ну, возьми телек ещё, если унесёшь. А дети обойдутся. У меня в детстве вообще не было подарков. И ничего, нормальным мужиком вырос.
Павлику на плечо легла чья-то рука, и он вздрогнул.
— Эй, мужики! У нас тут снова гости.
Павлик дёрнулся, но хватка была железной. Кто-то сильный вывел Павлика за поворот, и тот увидел двух небритых бандитов среди коробок и свёртков. Чуть в стороне на животе лежал усатый милиционер с закрытыми глазами, а из-за коробок выглядывали валенки дяди Витали.
— Мальчик, как ты тут оказался? — наклонился к нему Звонкий.
— И что нам с ним теперь делать? — добавил Хриплый, задумчиво потирая руки. — Ладно эти двое, они наших лиц не видели. Очнутся — не опознают. А вот малец всё расскажет.
— Стой, стой, не трожь его, — вступился звонкий. — Никому он ничего не расскажет. Я слышал о нём, немой он.
— Немой, говоришь…
Он ударил Павлика наотмашь. Павлик обиженно замычал и заплакал.
— Ладно, верю. В мешок его, и быстро, быстро тащим всё к выходу. Сивый, подгоняй тачку!
Державший Павлика бандит, видимо, Сивый, толкнул мальчика Звонкому и побежал обратно к выходу.
— И чего тебе дома не сиделось? — вздохнул тот. — Сам дурак. Давай, залезай в мешок, да без глупостей!
Павлик послушно залез. Звонкий закрыл мешок и завязал его. А может, это был Хриплый — Павлик не видел изнутри. Ещё пару минут он слышал шорох коробок и топот шагов, а потом всё стихло.
Что же делать? Павлик лежал в мешке и было до чёртиков обидно. И дяде не помог, и злодеев не остановил. Да ещё ведь теперь кто-то останется без подарков…
Тут он вспомнил о встрече с Дедом Морозом. Ну, конечно! Он достал из кармана зажигалку и попробовал поджечь ткань мешка. Та оплавилась, и появилась небольшая дырка. Через минуту он уже мог просунуть голову в отверстие, а вскоре выбрался из мешка. Вокруг было темно — злодеи выключили свет. Где-то рядом лежали дядя и милиционер. Павлик прислушался — вроде дышат. Но он их точно не дотащит — силёнок не хватит. Зажмурившись, Павлик загадал, чтобы у них всё было хорошо. Наверное, это и было самое заветное новогоднее желание.
Открыл глаза, и ничего не изменилось — та же темень. На ощупь он пошёл к выходу, вспоминая свой путь. Вскоре впереди показался отсвет от неплотно закрытой двери. Павлик осторожно приблизился к ней.
— Слушай, не закрывается! Примёрзла! — раздался голос Звонкого снаружи.
— Да и пёс с ней, залезай уже! — скомандовал Хриплый.
Стукнула дверца машины, и взревел мотор.
Павлик выбежал на улицу и увидел лишь отъезжающий грузовик. Он задумался. Куда они могли поехать? Выезд на шоссе только один, но для этого надо сделать большой крюк вокруг склада. Ещё есть шанс задержать их!
Павлик бросился наперерез. Бежать по сугробам было очень неудобно, в валенки набилось много снега, но Павлика было не остановить. Вскоре он выскочил к дороге и понял, что успел: грузовик только повернул из-за угла и теперь ехал прямо на него. И что теперь-то делать? Павлик посмотрел по сторонам: что же могло бы помешать негодяям? Но ничего подходящего не было.
Машина приближалась. Павлик топнул со злости. И тут его осенило.
Сунув руку за пазуху, он выхватил петарду, поджёг её и наудачу бросил в грузовик. С оглушительным хлопком петарда вспыхнула прямо перед лобовым стеклом. Взвизгнули тормоза, машина вильнула в сторону и свалилась в кювет. Кабина увязла в сугробе, а задние колёса беспомощно вращались в воздухе.
— Да-а-а-а! — крикнул Павлик и осёкся.
Он испуганно потрогал своё лицо, чтобы проверить, точно ли он издал этот звук.
— Да, да… — шёпотом повторил он. И закричал в полный голос: — Да! Да! Да-а-а-а!
Впервые за много лет он расхохотался. Не переставая смеяться, он замахал руками милицейской машине, которая показалась вдали.
На следующий день на центральной площади собралась большая толпа.
Но не каток привлёк жителей, не ярмарка леденцов и даже не Дед Мороз с большим мешком подарков. Во все глаза горожане смотрели на съёмочную группу с настоящей телекамерой в руках оператора.
Миловидная журналистка стояла перед камерой возле дяди Витали и расспрашивала его:
— Расскажите, Виталий, как всё произошло? Говорят, ваш племянник смог остановить банду, уже много лет промышлявшую грабежом. Они пытались украсть подарки у детей! А он, выходит, спас праздник!
Дядя Виталя рассмеялся и подтолкнул Павлика к камере:
— Да я-то что? Вот он, главный герой! Пусть сам всё и расскажет.
Оператор наклонился к Павлику.
— Но постойте! — возразила журналистка, листая свою записную книжку.
— Вот! Нам сообщили, что мальчик не может говорить.
Павлик набрал в лёгкие побольше воздуха и выдавил, запинаясь с непривычки:
— Это чудо… Это новогоднее чудо…
Вдруг он увидел в толпе зевак Деда Мороза. Тот подмигнул мальчику.
И Павлик улыбнулся в ответ.
