Полина с детства была хорошенькой. Невысокая, светловолосая, фигурка что надо и лицом красавица. После окончания университета осталась работать в Москве. Только с личной жизнью у неё никак не клеилось. Недостатка в мужском внимании не испытывала, вот только замуж никто не звал. А ей уже вот-вот тридцать стукнет.
Сначала она шутила, что торопиться некуда, успеет. А потом загрустила. Время, как известно, друг лукавый.
— Может, тебя сглазил кто? Вспомни, кому дорогу перешла? – спрашивала подруга матери в прошлый Новый Год.
— Я никому дорогу не переходила, чужого не брала, семью не разрушала, — уверенно ответила Полина.
— Значит, позавидовал тебе сильно кто-то, — уверенно сказала тётя Ира, подруга матери.
Что ж, с этим утверждением Полина спорить не стала. Бывало, что и завидовали ей, даже девчонки в школе. От парней отбоя не было. Училась она хорошо, но любовь оставляла на потом.
Мать растила её одна. Не бедствовали, но и не шиковали. Мама хорошо вязала. Тонких, ажурных, тёплых, пушистых модных и ярких кофточек у Полины было не счесть. Мама вязала и на продажу.
— Типун тебе на язык, Ира. Что ты говоришь? Ухажёров у неё навалом. Есть из кого выбрать. Тут главное не спешить, – заступалась за дочь мама.
— Вот именно, что ухажёры. А должен быть муж, на худой конец, хороший любовник. – Не отставала тётя Ира.
— А в чем разница? – спросила недовольно мама.
Она не хотела даже думать, что её умница дочка станет чьей-то любовницей.
— Да никакой, кроме штампа в паспорте, что немаловажно для будущего ребёнка. Иной любовник лучше мужа… — И тётя Ира начинала в сотый раз рассказывать, как завела любовника, который и квартиру ей купил, и сыну образование дал… А своего никчёмного и пьющего мужа выгнала.
Тогда Полина решила, что не поедет больше встречать к маме Новый Год. Надоели эти разговоры, лучше уж одной. А между тем Новый Год приближался.
Полина шла, глядя себе под ноги, чтобы не поскользнуться ненароком. Она отошла чуть в сторону, освобождая дорогу женщине с коляской.
— Полина! – вдруг вскрикнула та и остановилась. — Не узнала? Я Таня Соловьёва, теперь Павлова, — радостно сообщила она.
— Таня, – Полина натянуто улыбнулась. – Тебя не узнать. Ты в Москве теперь живёшь? Давно?
— Да уже три года. Надо же, как мы с тобой встретились хорошо. Я слышала, что ты… — Таня явно собралась пуститься в долгие расспросы.
— Твой? – спросила Полина, стараясь уйти от расспросов. Мамы обожают обсуждать достоинства своих детей. – Можно посмотреть?
— Конечно. Это моя дочка. – В голосе Тани послышалась гордость, а взгляд сразу потеплел.
Полина наклонилась над коляской и заглянула под козырёк. Среди белого облака кружев, в розовой вязаной шапочке, надетой до самых глаз, спало маленькое чудо. Длинные реснички лежали на толстых щеках, губки сложены бантиком. На Полину из коляски пахнуло молоком, сладким сонным теплом и шерстью.
— Красивая. На папу похожа? – спросила она.
— Да. Она когда родилась… — начала воодушевлённо рассказывать Таня.
— Извини, я тороплюсь. Увидимся ещё, — сказала Полина и поспешила прочь.
Настроение испортилось. «И надо же было в огромном городе встретить её. В школе была серой мышкой, невзрачной и неприметной. А поди ж ты, замуж вышла, в Москве живёт, дочку родила. И счастье прямо через край брызжет из глаз. А где же моё-то счастье заплутало? Годы идут, а я одна…» — думала Полина.
За размышлениями незаметно дошла до дома. Ёлку она ещё неделю назад нарядила. Лишь первые дни радовалась ей, а теперь она Полину раздражала. Напоминала, что праздник совсем скоро, а встречать не с кем.
Только Полина переоделась и поставила чайник на плиту, как громко заиграла мелодия мобильника. Звонил Владимир.
— Ты уже дома, лапушка? Я скоро буду, – сказал он.
Полине захотелось ответить, что она не дома, зашла к подруге, чтобы не приезжал. Первые страстные чувства давно прошли, осталась только что-то вроде привычки. Он давно развёлся, и Полина не была тому причиной, но жили они с женой в одной квартире, ради дочки, как говорил Владимир.
Полина вздохнула, ответила, что уже дома, и пошла на кухню готовить ужин. Владимир приехал через полчаса с подарочным пакетом в руках.
— Вот, лапушка. А то вдруг не получится до Нового Года поздравить. К корпоративу готовимся, отчёт годовой нужно сделать, с дочерью обещал на ёлку сходить… — отчитывался он, пока раздевался.
Полину его заботы совершенно не волновали. Но подарку она обрадовалась. Достала из пакета комплект нижнего красного белья и длинный бархатный футляр. Там лежала золотая цепочка с кулоном в форме сердечка.
— Спасибо! – Полина благодарно чмокнула Владимира в щёку. – Очень красивый.
Настроение поднялось.
— Я есть не буду. Прости, не предупредил. – Владимир потянул Полину за руки в комнату…
Было хорошо, но мало. Владимир долго и благодарно её целовал. Потом встал и начал одеваться.
— А сколько лет твоей дочери? – вдруг спросила Полина.
Она сидела на диване, прикрывшись простынёй.
Владимир замер с брюками в руках, закатив глаза к потолку, словно там мог увидеть дату рождения дочери. Одну ногу уже успел просунуть в штанину. Полину неприятно поразила другая нога. Чёрный носок на ней резко контрастировал с бледной голубоватой кожей с редкими волосами. Нога выглядела отталкивающе холодной и неприятной, как кожа ощипанного курёнка. Полина отвернулась, думая, что зря спросила, пусть бы сначала оделся. И что она в нём нашла? Столько времени спала с ним и не замечала, какие у него противные ноги. А ведь вначале она готова была даже выйти за него замуж, если бы позвал.
— Десять, кажется. Точно, десять, — сказал Владимир, натягивая штанину на вторую ногу.
Полина помнила себя в десять лет худенькой как тростинка, с тоненькими косичками и большими глазами. Отец ушёл от них с матерью, когда ей было семь. Дочку Владимира ей стало жалко.
Когда Владимир, наконец, ушёл, поцеловав её на прощание, она встала, скомкала простыни и отнесла их в ванную, в стиральную машину, а сама встала под душ. «Больше не впущу его. Хватит. Пусть живёт с семьёй, с дочкой», — решила она.
В выходной Полина выспалась, позавтракала и решила сходить в магазин, посмотреть маме что-нибудь в подарок. Первого или второго января всё же поедет в гости. Нитки для вязания она уже купила, но нужно ещё что-то. Сапожки, например, присмотреть. У них с мамой одинаковый размер ноги. Она шла и вспоминала вчерашнюю встречу с бывшей одноклассницей.
«Даже Танька, серая мышка, замуж вышла. Из меня получилась бы хорошая жена. Готовить умею, вяжу хорошо. Сколько бы я дочке навязала всяких вещичек красивых, ни у кого таких не найти… Почему у одних счастье есть, а других оно обходит стороной? Я же не мечтаю о красавце, миллионере. Просто хочу нормального мужчину встретить, чтобы был всегда рядом, чтобы любил. Разве я из ряда вон чего-то хочу?» — Полина ступила на пешеходный переход, забыв посмотреть на светофор.
Со всех сторон ей сигналили водители, резко останавливая машины. А Полина шла через дорогу, не обращая на сигналы внимания, лишь вжав голову в плечи. Ничего не случилось. Она благополучно перешла дорогу и пошла по тротуару дальше, не замечая, что из глаз её текут слёзы, оставляя на щеках влажные дорожки.
— Вы плачете? Что у вас случилось? Кто-то умер? – Дорогу Полине преградил молодой мужчина. – Так безрассудно рисковать жизнью можно только потеряв родного человека.
Полина непонимающе смотрела на него.
— Понятно. Зайдём-ка. – Мужчина открыл перед ней дверь в кафе.
Полина послушно вошла, сняла пальто и села за ближайший столик.
Мужчина потрогал её руку.
— Какая холодная. Сейчас отогреем. — Он подозвал официанта, и вскоре перед ними стояли две чашки с дымящимся кофе.
Полина обхватила ладонями свою чашку и блаженно прикрыла глаза.
— Так из-за чего плакала? С мужем поругалась? – Мужчина перешёл на «ты».
Полина не заметила этого, как и того, что на столе появились бокалы с красным вином.
— Давай, выпей, быстрее согреешься. – Мужчина первым поднял бокал и отпил половину.
Полина последовала его примеру. Сразу стало тепло и легко.
— Вот это другое дело. Взгляд стал осмысленным. А я уж думал, беда с тобой приключилась. Меня Егор зовут.
— Полина, — сказала она и улыбнулась.
— Правда? Мою маму так звали. Рассказать ничего не хочешь?
— Нечего рассказывать. Встретила бывшую одноклассницу… — и незаметно для себя Полина рассказала про свою жизнь, про Владимира, про маму, которая вяжет красивые вещи и продаёт, вместо тог, чтобы вязать внучке или внуку. Про свои почти тридцать и одиночество.
Егор слушал внимательно, не перебивая. Потом допил вино и сказал:
— Да ты мечта любого мужика. Красивая, хозяйственная, вяжешь. Сколько таких красивых ничего не умеют делать, только по клубам шатаются, да по магазинам за шмотками ходят. Слушай, бросай ты своего этого…
— Я его уже бросила. У него дочка.
— Отлично. Забудь, что было раньше. У меня в прошлом тоже… Расскажу как-нибудь. – Он посмотрел на часы. — Пойдём, я провожу тебя до дома. А потом, как положено, я приду с цветами, и мы начнём с тобой новую жизнь.
Они встретили Новый Год вместе. А, как известно, как встретишь Новый Год, так его и проведёшь. Потом вместе поехали к маме. Со свадьбой тянуть не стали и в апреле расписались.
Теплым майским днём, гуляя в парке, Полина случайно встретила Владимира. Он шёл с крупной полной женой и такой же крупной дочкой, как две капли воды похожей на маму. Полина отвернулась и поискала глазами Егора. Он торопливо шёл от ларька с мороженым с двумя эскимо в руках.
— Ты такая красивая у меня, что мужчины шеи сворачивают, — сказал он и чмокнул Полину в щёку. Она поняла, о ком он говорил, улыбнулась, но оборачиваться не стала.
А следующей зимой у них родился симпатичный сын. И Новый Год они встретили уже вчетвером. Приехала мама и привезла много навязанных голубых и белых комбинезончиков, носочков и шапочек для внука на вырост.
Как-то гуляя с коляской, Полина встретила Таню. Та вела за руку дочку, похожую в розовом комбинезоне на неуклюжего медвежонка. С гордостью показала ей своего сына.
Она шла с коляской домой и улыбалась. Сейчас она разденет и расцелует своё долгожданное счастье, приготовит ужин и будет ждать Егора с работы. А что ещё женщине надо?
«О счастье можно говорить минут пять, не больше. Тут ничего не скажешь, кроме того, что ты счастлив. А о несчастье люди рассказывают ночи напролет»
Эрих Мария Ремарк «Тени в раю»
«Я узнал главное – чтобы стать счастливым, надо пережить состояние ужасной несчастливости. Если не пройти школу горя, счастье не может быть прочным. Три года живёт та любовь, что не штурмовала вершины и не побывала на дне, а свалилась с неба готовенькая. Любовь живет долго, только если каждый из любящих знает ей цену»
Фредерик Бегбедер «Любовь живёт три года»
