Моя жена Валентина покинула нас десять лет назад. С тех пор я нахожусь под опекой нашего сына Кирилла, его жены и двух непоседливых и уже вполне себе взрослых внучек, Виктории и Валерии. Все они считают своим долгом заботится обо мне и следить за тем, чтобы я не натворил глупостей. Но, что делать, если в душе я все тот же беспечный юноша, что когда-то мечтал о любви и о всем, что может подарить это незабываемое чувство?!
Вчерашняя газета сообщала о том, что двумя днями ранее скончался мой старинный друг, а ныне пожизненный враг и даже соперник Колосов Михаил Валерьевич. Есть в нашем небольшом городке такая особенность, помнить о тех, кто родился в этих краях и докладывать, по средствам печати, об их уходе в мир иной. Не знаю хорошо это, или плохо, молоденький журналист, что ведет эту колонку, в мир иной не собирается еще очень долго, поэтому ему виднее.
Сложно сказать, что именно я испытал, прочитав о смерти Мишки Колосова. В большей степени все же наверно тоску. Не потому что мне самому осталось совсем недолго любоваться красотами этого мира, а потому что я не смогу еще раз увидеть его и пожать ему руку. Очень хотелось еще раз испытать рукопожатие своего некогда лучшего друга, будь оно неладно, все, что случилось с нами сорок три года назад!
«Такую девчонку вчера встретил, закачаешься! Просто звезда, честное слово!», — поспешил я похвастаться перед своим другом, в подробностях пересказав вчерашнее свидание.
Люба действительно была не просто очень красива, а как-то что ли чересчур прекрасна. К тому же она была умна, оканчивала институт, и я сам не мог поверить, что такая девушка обратила на меня внимание.
С Мишкой мы дружили с самого детства, и никогда между нами не было такого, чтобы мы не могли что-то поделить меж собой. Напротив, каждый старался уступить другому, чтобы только дружбу не испортить. Но, в случае с Любой, все вышло иначе. Я и не подозревал, что мой друг тоже влюбился в мою девушку, вот прямо с первого момента, как я их познакомил. Мишка, нужно отдать ему должное, ни разу не показал вида и, наверняка, так бы его влюбленность и осталась его же тайной, но судьбе было угодно повернуть все по-своему.
К тому времени Люба уже считалась моей невестой, на днях мы планировали отнести заявление в загс. У Мишки тоже появилась девушка, ее звали Валя. В моем понимании в скором времени мы должны были стать семейными мужиками и вместе проводить праздники, в окружении моих и Мишкиных детей, а потом и внуков. Но все вышло совсем иначе.
В тот день мы вчетвером отправились на речку. Загорали, купались, жгли костер, пекли картошку. А потом, не знаю, как так получилось, что Люба начала тонуть, когда они с Валей плескались в речке. Возможно, угодила в какой-то подводный водоворот, или еще что. Плавала она неплохо.
Мишка первым добрался до нее и вытащил на берег. Я хотел отпихнуть его, но Мишка строго сказал:
— Отойди, ты не умеешь! — и начал делать искусственное дыхание.
Я стоял и смотрел, как ловко у него получается. Сам я и, правда, никак не мог научиться этой премудрости, сколько бы меня не обучали в школе, а потом в технаре.
Люба, несмотря на интенсивные меры по спасению, не шевелилась и Мишка, задрав голову вверх, завопил:
— Милая, любимая моя, пожалуйста, дыши!
Я растерянно оглянулся. Его «милая, любимая» стояла в стороне и дышала нормально. Может быть, несколько возмущенно, после его возгласов.
— Любушка, любовь моя! Пожалуйста! — причитал тем временем Мишка, не оставляя сомнений, кому именно адресованы его воздыхания.
Наконец, Люба закашлялась и открыла глаза. А я не дожидаясь пока она придет в себя, со всего маха залепил Мишке кулаком в глаз. Потом я сел на свой мотоцикл, позади меня, тут же примостилась Валя, ну да, мы же с ней, вроде бы как, товарищи по несчастью, и мы отчалили с места происшествия. Всю дорогу я не мог больше ни о чем думать, как только о том, как давно это продолжается? У меня за спиной, стало быть! Кулаки чесались так, что хотелось разгромить все вокруг. Как мы с Валей тогда не убились, ума не приложу.
Я был уверен в том, что Люба причастна ко всему, что они с Мишкой просто водили меня за нос. Да и Валя считала так же. Мы с ней, кстати, очень быстро утешили друг друга. Все это произошло в июне, а уже в начале сентября мой бывший друг и моя бывшая невеста уехали из города в неизвестном мне направлении.
Читая заметку в газете, я узнал, что проживал Михаил в одном из приморских городов Краснодарского края. И не знаю, что-то щелкнуло в моей голове. Я подумал, что пока еще не поздно, я должен побывать на его могиле, а может быть и узнать, как сложилась его жизнь.
— Вика, поможешь мне найти одного человека? — обратился я к внучке, как к самой продвинутой в нашей семье. Кажется, это сейчас так называется? Если бы раньше меня кто-то назвал «продвинутым», я бы ему так двинул, мало бы не показалось.
— Какого человека, дедуль?
— Ныне умершего.
Вика посмотрела на меня более осмысленным взглядом.
— Старую любовь хочешь разыскать? Мне бабушка рассказывала, что ты раньше любил какую-то Любу, да так и не разлюбил видимо.
— Твоя бабушка и не такое обо мне могла сказать. А я друга старого хотел разыскать, вернее его могилу.
Вика еще раз посмотрела на меня и защелкала пальцами по клавишам.
Самого Мишки в этих их соцсетях, к моему облегчению не было, ни живого, ни умершего. Не из того мы теста, чтобы в эти самые сети добровольно залезать. Но Вика смогла разыскать его внука и сразу написала ему о том, что старинный друг его деда желает посетить могилу усопшего. Я бы еще пару дней сочинял это послание, продумывая каждое слово, а Вика, не спросив разрешения, за пару секунд напечатала и отправила сообщение.
Ответ тоже пришел мгновенно, как будто этот Алексей только и ждал, когда мы ему напишем. Парень писал, что будет рад меня видеть, равно как и остальные родственники Михаила, которые много обо мне слышали от его деда. Интересно, что именно они «много обо мне слышали»?
Я решил не мешкать и собрался в путь. В моем возрасте нельзя что-либо откладывать в долгий ящик. Того и гляди сам в это ящик сыграешь. Внучки в составе двух штук увязались за мной, подозреваю, потому что я ехал не в Воркуту, а в противоположном более южном направлении.
Внук Михаила, Алексей встретил нас на вокзале. Высокий, худощавый, в очках. Ничуть не похожий на самого Мишку. На того Мишку, которого я помнил, естественно.
— Степан Андреевич, мы и сами хотели уже вас разыскать. Тут такие обстоятельства открылись, что нам захотелось больше разузнать о вас.
«Интересно, — подумал я, — что же это за внезапно открывшиеся обстоятельства, вдруг, предстали перед Мишкиной родней? И, главное, чего мне самому от этого ожидать?».
И вот я в окружении своих внучек и Мишкиного внука, стою возле могилы своего друга. Бывшего, разумеется. А теперь вовсе даже врага и соперника, каковым я всю жизнь его считал. Но сейчас мне вовсе не хочется думать так о Мишке. А хочется мчаться с Мишкой наперегонки по парку. И штопать вместе мой случайно порванный школьный пиджак, пока мамка не заметила. А еще хочется по очереди откусывать от кислого яблока, которое нам удалось сорвать с яблони злющего дядьки, живущего возле станции. И много чего мне еще хотелось в обществе Мишки.
Я шмыгнул носом. Холодно тут.
— Простите, задержалась немного, — к могильной оградке быстрым шагом приблизилась женщина. Точная копия Любы. Сердце как-то нехорошо екнуло при взгляде на нее, и я пошатнулся. Три пары рук тут же заботливо ухватили меня и усадили на скамейку. Нам старым уже и удивиться нельзя, тут же все начинают, беспокоится — а не собрался ли ты прилечь рядом со своим почившим другом Михаилом? Не собрался пока. Как соберусь, сразу сообщу.
— Я Софья, дочь Михаила и Любы, — представилась женщина.
— Степан Андреевич. Очень рад с вами познакомиться, — я сжал ее ладошку в своих руках и глаза предательски защипало.
Женщина, что представилась Софьей, не сводила с меня глаз и меня это несколько смущало. Как-то странно я себя чувствовал. Как будто в чем-то перед ней провинился.
— Как Люба? — выдавил я. Язык предательски не слушался, не желая даже произносить ее имя.
— Мама хочет вас видеть. Вы не против, поехать к нам? Дело в том, что нам всем нужно поговорить.
Мои крайне заинтригованные внучки нетерпеливо били резвыми копытцами. Особенно Вика, у нее аж пар из-под копыт валил. Лера, ее сестра, вела себя спокойнее, но блеск в глазах не оставлял никакой надежды, эта тоже сгорает от любопытства. Я и сам был несколько сбит с толку всеми этими намеками. Но меня останавливал страх. Обычный, но глупейший в моем возрасте, страх от встречи с бывшей своей любимой.
Никакая она была не бывшая. Сидела в кресле на веранде, прикрывшись пледом, хотя на улице было еще довольно тепло. Глаза все такие же голубые, даже стали еще ярче. Россыпь морщинок, паутинкой тянущихся по векам, немного бледные губы, но все еще той самой безупречной формы. И ямочка на подбородке тоже тут, никуда не делась.
— Здравствуй, Люба! Значит и возраст над тобой не властен?
— Комплименты ты никогда не умел говорить, — вздохнула женщина. А потом, обратившись к моим внучкам, сказала, — Вот где истинная красота!
И Вика, и Лера расплылись в улыбке, сразу же проникнувшись к новой знакомой.
— Пойдемте в дом, угощу вас пирогом по рецепту моей бабушки. Моя бабушка жила так давно, что сей рецепт можно продавать за деньги. Но пусть уж останется семейным достоянием.
Мы поднялись по ступенькам и зашли в дом. Жилище было таким же уютным как она сама. Вокруг стояли какие-то вазочки, статуэтки и рамки с фотографиями. Последние меня очень заинтересовали, но я старался откровенно не пялиться на снимки Любы, Миши и их детей. Там была запечатлена вся их жизнь, не знакомая мне, та, которая прошла без меня.
Я не притронулся к пирогу по рецепту Любиной бабушки. Съешь я хоть кусочек лакомства, которое наперебой расхваливали мои внучки, и мой мозг мог бы не выдержать. Итак, испытание, на которое я сам себя обрек, было выше моих сил. Я не думал, что все так обернется, когда ехал сюда. По всему выходило, что я вообще не думал.
— Я сейчас выполняю волю усопшего моего дорогого мужа, — заговорила Люба, как только гости насытились пирогом, а я опрокинул три кружки кофе, хотя этот напиток стал для меня, отчего-то под запретом. — Если бы Михаил сам не настаивал на этом, все оставалось бы как прежде. Хочу, чтобы вы все это понимали.
Люба обвела взглядом присутствующих и, печально улыбнувшись, заговорила вновь:
— Много лет назад я влюбилась. Вот в этого мягко говоря немолодого теперь гражданина, а тогда очень даже привлекательного, смелого и веселого парня. Он, как мне казалось, отвечал мне взаимностью и мы стали планировать свадьбу. Я отдала ему свою невинность, прости Алеша, за такие подробности, — Люба посмотрела в сторону своего внука Алексея и он, кивнув, улыбнулся.
— Как-то раз, я чуть не утонула в реке, когда мы вчетвером отдыхали на природе. Тогда-то друг Степы Михаил, спасая меня, и признался в том, что тоже был в меня влюблен. Сделал он это случайно, в порыве страха за мою жизнь, иначе так никогда бы и не решился. Клянусь, я не подозревала о его чувствах. Однако мой жених воспринял эту ситуацию по-своему.
Люба окинула меня пристальным взглядом. Я же словно школьник стоял с красными ушами. Зачем? Зачем она все это сейчас рассказывает? Зачем кому-то знать события такой давности?
— Ты, Степан, наверняка, сейчас думаешь, для чего эта выжившая из ума старуха все это сейчас рассказывает?
— Ничего я не думаю про безумных старух, — насупился я, а она ласково улыбнулась.
— Поверь, у меня есть причины, вспоминать прошлое. К тому же такова была воля умирающего. Так вот, ваш дедушка, — Люба перевела взгляд на моих внучек, — услышав откровения друга, решил, что между нами что-то есть и самостоятельно разорвал нашу помолвку. В нем взыграла гордость, как я думаю. Но и я была слишком горда, чтобы оправдываться в том, чего не совершала. Ладно, что мы там оба думали друг о друге, действительно дело прошлое, это не имеет значения. Через некоторое время я поняла, что беременна. Отец ребенка уже водил шашни с другой и сообщать ему «радостную» новость я не собиралась. Вот тогда меня и поддержал Миша. Он предложил мне уехать. Даже не настаивал на том, чтобы мы стали кем-то большим, чем просто друзьями. Мы поженились, когда мое положение стало уже заметным, Не хотелось, чтобы люди тыкали в меня пальцем.
— Что ты хочешь сказать? У меня есть ребенок? — не выдержал я.
— У тебя есть взрослая дочь, Степан. Ребенком она была более сорока лет назад. Но, позволь мне договорить. Михаил вырастил твою дочь, как собственную. Никогда даже не намекнул о том, что он не отец Соне. Общих детей у нас не получилось, так что твоя дочь была для Миши единственным ребенком. Я так и не смогла полюбить Мишу, он знал об этом и все эти годы мирился с таким положением дел. Его любви хватило на двоих. Благодаря этому мы и прожили очень счастливую жизнь.
Если бы кто-нибудь смог бы тогда проникнуть в мою бедную голову, тот человек, не размышляя, поместил бы меня в психиатрическую лечебницу. Триллионы мыслей роились в моей голове и все они кричали — болван, кретин, идиот поганый! Если бы у меня под рукой было хоть какое-нибудь средство, я бы вмиг лишил себя жизни. Но, не при детях же! Тем более, не при внуках! Мне хотелось провалиться сквозь землю, хотелось выбежать во двор и закричать. Вместо этого я встал перед Любой на колени и, заглянув ей в глаза, произнес одно единственное: «Прости». Глупое, ничуть меня не оправдывающее «прости», но единственное, что у меня сейчас было.
Через несколько мгновений присутствующие общими усилиями подняли меня с колен. Мое некогда худощавое тело в последнее время слегка отяжелело, пора заканчивать с жареной картошкой перед сном. И вот тут уже в бой вступили мои внучки.
— Дедушка, а почему ты тогда не поговорил со своей невестой?
— А как же бабушка?
И прочее, прочее. Эти бесцеремонные стрекозы сыпали вопрос за вопросом.
— Я считал, что против Мишки у меня нет шансов, — усмехнулся я. — Мой друг был и умным, и красивым. Немного несмелым только, но для девушек это иногда только плюс. А бабушка ваша Валентина, до самой смерти именно о Мишке и мечтала. Я это знал и от этого мне становилось еще тяжелее. Я считал, что Мишка обскакал меня с двух сторон.
Внучки еще чем-то там интересовались, но я прервал поток их вопросов.
— Софья, — обратился я к той, что оказалась моей дочерью, — я, отчего-то знаю, что для тебя никакой я не отец, так дядька из маминых рассказов. Михаил всегда был намного лучше меня и он на самом деле был достоин любви твоей бабушки.
— Вы правы, — улыбнулась молодая женщина, точная копия Любы, — когда после смерти отца, мама открыла мне правду, в моей душе ничего не изменилось. Я все также считаю своим отцом человека, вырастившего меня. Вы уж простите.
Я понимающе кивнул.
— Но, в то же время, я очень хотела познакомиться с вами. И со своим братом, отцом девчонок, как я понимаю.
Я, улыбнувшись, кивнул, представляя, что скажет обо всем этом мой сын Кирилл. Наверняка прочтет мне лекцию о том, что в моем возрасте нельзя преподносить подобные сюрпризы и так далее.
Но, жизнь сама по себе полна сюрпризов и не спрашивает нас, когда именно раскрыть все свои тайны. Через месяц я решил, что морской воздух в моем возрасте просто необходим и поселился неподалеку от Любы. А что? Я же не набиваюсь ей в любовники или в мужья? Мне просто нравится иногда вместе с ней пить чай на веранде, кофе же мне противопоказан. И нравится угощаться пирогом по рецепту ее бабушки, Люба заметила, что в прошлый раз я не съел ни кусочка.
Соня, наша с Мишкой дочь на двоих, как мне кажется, отбросила некоторую подозрительность в отношении меня и стала относиться ко мне немного как бы по-дружески. А этого мне болвану, кретину и идиоту поганому, вполне достаточно. Мне нравится любоваться ее голубыми глазами, так напоминающими мою любимую девушку Любу.
Автор Светлана Юферева
