— Убери своего щенка с дороги! — рявкнула высокая тощая баба, выходившая из магазина и встретившая на своём пути коляску с двухгодовалым улыбающимся Тошей. От злости она даже пнула по колесу, на что Тоша залился смехом.
— Щенки — это ваши дети! — огрызнулась Надя на хамство бабы и протащила коляску через тамбур, не забыв от души пнуть сумку невоспитанной тётки.
Сумка вдруг треснула посередине и из неё начали вываливаться только что накупленные тощей бабой продукты.
— Люди добрые, вы поглядите! — истошно завопила та, привлекая внимание толпы к произошедшему. — Средь бела дня уже грабят! А ещё мамаша! Нарожают спиногрызов и ходят по магазинам, честных людей грабят!
Народу в магазине было человек десять, все разом обернулись в сторону Нади и тощей бабы и с любопытством ждали продолжения.
— Как вам не стыдно! — Надя от возмущения и вопиющей несправедливости даже почти лишилась голоса. — Вы толкнули коляску с ребёнком, обозвали его… как… как…
И Надя вдруг горько заплакала от обиды и беспомощности.
Очередь загудела, послышались отдельные восклицания, а потом все разделились на две стороны — одна пыталась поддержать молодую мать с ребёнком, а другая обвиняла Надю во всех уголовных преступлениях.
— Не обслуживайте её, — истошно вопила женщина с рыжими кудельками на голове, — такие вот в магазин приходят, а потом из карманов деньги пропадают!
— А вы не держите деньги в кармане, — хихикнул дядька в коричневой шляпе и в длинном пальто.
Слово за слово — и очередь разволновалась не меньше тощей бабы, которая под шумок уже давно выскочила из магазина.
— Ой, товарищи! А у меня кошелёк пропал, — вскрикнула женщина, похожая на партийного работника. — Вот здесь же лежал, в сумочке… Там вся моя получка! Ой!
Молодой парень хлопал себя по карманам стареньких джинсов и явно не находил там своих сбережений…
— Это она деньги украла! Задержите её!
Женщина с рыжими кудельками показывала толстым пальцем в сторону Нади, которая ещё не успокоилась от несправедливой обиды и оскорбления в адрес её Тоши. А тут ещё такие обвинения!
— Так, граждане! — зычным голосом рявкнула продавщица. — Не шумим! Сейчас милиция приедет и во всём разберётся! А вы, женщина, никуда не уходите.
Продавщица вышла из-за прилавка и быстрым шагом прошла к двери магазина, заперла её изнутри и с победным видом вернулась за прилавок.
Надя прислонилась спиной к стене. Называется, зашла купить молока.
А ведь Тоше скоро кушать надо и спать. А её здесь продержат неизвестно сколько… И главное — за что?
Но ситуация была безвыходная. Надя знала, что ей просто так из магазина не выйти. И скандалить бесполезно. Да и сил нет…
За два дня до этого.
— Надюха! Привет! Я ненадолго, мы посидим с пацанами полчасика. Ты нам там картошечки, что ль, пожарь.
Борька заявился, когда Надя укладывала Тошу на дневной сон.
— Совесть имей, Боря! Я ребёнка укладываю. А ты уже прекращай сюда таскаться! Собирайтесь в другом месте!
Борька, отец Тоши и бывший муж Нади, был отличным каменщиком и трудился на стройке. Работу он свою не любил, отбывал повинность пять дней в неделю, а потом отрывался все выходные. Да собственно, Борька не только работу не любил…
Проще сказать, что он любил, — себя, маму и водку. И неизвестно ещё, в какой последовательности.
В периоды запоев Борька становился опасен, а потому Надя поспешила развестись с ним от греха подальше. Чем заслужила одобрение свекрови: «Никогда ты не была достойной моего Борюсика, Надя, молодец, что сама сообразила!»
Свекровь предложила сделку — Надя не подаёт на алименты и остаётся в комнате, которую Борюсику выделили на работе.
— Но… На что же я буду кормить сына? Я же в декрете!
— Крутись сама. Я тебе продукты буду давать, так и быть. Внука будешь кормить. А на себя сама зарабатывай!
Борька после развода из комнаты съехал к матери, но пару раз в неделю наведывался — «навестить сына», как он это называл. А на самом деле, бывший муж приходил в секцию общежития, где была их комната, чтобы выпить со старыми приятелями-соседями.
В такие дни Надя спешила покинуть комнату. Ей и так-то было в ней неуютно, потому что на общей кухне частенько собирались шумные компании, что постоянно завершалось скандалами и драками. А когда приходил Борька, то гости забредали и к ним в комнату, несмотря на присутствие в ней малыша.
Надя подумывала уехать к родителям, но посвящать их в свои проблемы не хотелось.
Потому она так держалась за эту комнату и терпела визиты Борьки. Но с его матерью надо будет составить разговор — ведь для Нади ничего, по сути, не изменилось. Как пока была мужней женой и обслуживала Борьку, так и сейчас, разведёнка, а бывший таскается и вытягивает продукты, время отнимает. Пусть тогда алименты платит.
— Надюха, ну что? Уснул Антошка? Всё? Давай, иди картоху жарь. И консервы там открой, вчера мать тебе передавала три банки, я видел. Нам сардинку открой. Ну, давай же, Надюха!
Заплакал Тоша — разбудил-таки его Борька!
— Иди к чёрту! — зло ответила Надя и, собрав сына, ушла на улицу. Там он хоть спокойно сможет поспать.
А вечером, вернувшись домой, она обнаружила широко открытую дверь её комнаты со сломанным замком. Всё, что было мало-мальски ценное, было вынесено. Холодильник опустошён, книги, часы, маленький телевизор, картина и даже… Тошины игрушки.
Она вызвала милицию.
Полночи в комнате работали сотрудники — снимали отпечатки, оформляли документы. Потом все уехали, и Надя осталась одна. Точнее — вдвоём с Тошей.
И осознала, что ей нечем кормить сына.
Скрепя сердце, постучалась к Таньке из смежной секции. Та работала поваром в ресторане.
— Ну, знаешь, в наше время просто так никто не даёт, — заявила Танька в ответ на просьбу Нади дать молока и крупы.
— Да я не просто так, я верну тебе, как только смогу.
Танька налила в маленькую кружку молока («Разбавишь водой, самой на утро надо!»), отсыпала в баночку из-под горчицы манки («Банку вернёшь!»), сунула пачку геркулеса. Потом расщедрилась и достала из холодильника два яйца («Отдашь с процентами!»).
На следующий день Надя пошла к свекрови на поклон.
— Твоя печаль, девка, — отрезала та. — Не уследила за домом. Живи теперь, как хочешь. Я тебе продуктов много накупила. Теперь денег нет.
Вечером заскочил Борька.
— Да ты что? Всё украли? И книги? И телевизор?!
Он поцокал языком, схватил с блюдца варёное яйцо, быстро почистил, роняя кусочки скорлупы на пол, и заглотил яйцо целиком.
— Боря, это был ужин Тоши! Ты съел последнее у сына!
— Да? Ну, прости, я не знал.
И убежал.
Надя подумала было, что он принесёт продуктов… Но Борька так и не вернулся.
Когда кончилась манка, которую Надя уже варила на воде, пришлось преодолеть гордость и идти к Таньке за деньгами.
— Конечно, я тебе дам, а как же, — хлопотала соседка. — Ты же мне отдашь, я знаю.
И дала немного денег. Которых, по подсчётам Нади, должно было хватить на целую неделю. Она попросит у родителей, просто пока перевод дойдёт…
И вот она пошла в магазин, который был рядом с общежитием. Таких магазинов становилось в последнее время всё больше — в них завозили много такого, чего раньше Наде и видеть не доводилось.
После тотального дефицита, наступившего осенью девяностого года, и введения карточной системы обеспечения продуктами, такие магазинчики сначала были почти как музеи. А потом люди привыкли.
На деньги Таньки Надя купила крупы, сахара, соли и муки, подсолнечного масла. А про молоко забыла!
Решила быстро сбегать в магазин.
Сбегала.
— Так, граждане, никто не расходится. Будет работать криминалист, всем по очереди сдать дактилоскопию.
В магазин уже вошли работники милиции.
— Кто у нас тут подозреваемый в краже? — мужчина в штатском грозным взглядом обвёл всех.
— Вон, эта! — почти одновременно указали на Надю продавщица и женщина с рыжими кудельками.
Сотрудник в штатском обернулся и оторопел.
— Вы?..
Два дня назад он выезжал на вызов к этой девушке, которая проходила как потерпевшая.
— Я… Точнее — нет, не я! Я ничего не крала. Это какое-то недоразумение! Я даже в магазин не успела зайти.
— Разберёмся, — сухо ответил сотрудник.
…К счастью для Нади, все покупатели дружно показали, что она не успела подойти к стоявшим в очереди людям. Скандал разразился, когда она была в дверях. И пропажи обнаружились, когда Надя была у дверей.
— Я могу идти? — Надя страдала от сильной головной боли, у неё болели руки, на которых всё это время хныкал голодный и уставший Тоша, и вообще… слишком много негатива.
— Да, идите, Надежда Владимировна. С вами свяжутся, — ответил оперуполномоченный, составлявший очередной протокол.
— Я вас провожу, — сказал сотрудник в штатском и помог Наде выкатить коляску на улицу.
— А вы в магазин-то зачем приходили? — спросил он, когда они отошли от места преступления.
— Извините… Я забыла, как вас зовут, — пытаясь перекричать плачущего Тошу, сказала Надя. — Я за молоком пришла. Ой!
И тут она остановилась и заплакала (уже в который раз!).
Мужчина вернулся в магазин, а вышел оттуда держа в руках пакет молока и пачку печенья.
— Меня зовут Евгений Сергеевич, можно просто Женя. По возрасту мы недалеко ушли друг от друга, — он улыбнулся столь дружелюбно, что Надя опять заплакала, как дура. Только теперь не от обиды, а от той доброты, что исходила от этого милиционера.
Они дошли до общежития, Женя помог поднять на этаж коляску, потом посидел с Тошей, пока Надя варила ему кашу.
— Да уж, — сказал он, обводя глазами стены комнаты, — весело вам живётся. Даже радио нет? Папа-то мог хотя бы его принести?
Надя помотала головой. «Папа»…
Женя ушёл. А Надя, уложив сытого Тошу, села у окна (даже занавески унесли!) и смотрела на ночной город.
Как жить дальше? Деньги Таньке надо отдавать, а ещё надо как-то тянуть месяц до следующей «поставки продуктов» от свекрови. Родители, конечно, вышлют немного. Но это временное решение проблемы.
Выйти из декрета пораньше? А Тошу надо в садик устроить. С кем она его оставит?
Значит, первая задача — садик.
…На следующий день ближе к обеду явился Женя. Принёс радио, работающее как от розетки, так и от батареек. Настроил музыкальную волну. Ещё принёс старый круглый будильник с изображением слона на циферблате. Он громко тикал и напоминал Наде детство. У них был такой же.
Ещё притащил много книг, игрушки, сладости.
— Зачем вы это делаете, Женя? — Надя искренне удивлялась.
— Люди должны помогать друг другу. Меня так учила моя мама. Если я могу вам помочь, то почему бы и не сделать это? Кстати, в отделе прониклись вашей непростой ситуацией — ведь украли даже детскую одежду. Сейчас собирают для Антоши вещички.
Надя опять собралась плакать. В это жестокое время почувствовать доброту от чужого человека…
Тоша, уловив настроение мамы, заревел в полный голос. Что ни говори, а он вчера тоже пережил не лучший день.
Женя ловко успокоил мальчика и, велев всем держать хвост пистолетом, убежал на работу. «Ловить жуликов»
Следующие два дня он не приходил. И Надя по вечерам, когда Тоша уже крепко сопел в кровати, смотрела в окно и… скучала.
Женя пришёл на третий день, принёс собранные вещички для Тоши, конверт с деньгами (Надя долго отказывалась его принимать, но Женя убедил, что это собрали его коллеги специально для неё!) и мороженое.
— Нашли мы того, кто покупателей обчистил, — сказал он. — Это та самая женщина, с которой вы, Надя, вступили в конфликт. Она специально таким образом внимание отвлекала.
— А того, кто обчистил мою комнату, не нашли?
Женя нахмурился.
— Есть кое-какие версии. Отрабатываем. Местных уже почти всех проверили. Найдём!
Больше Женя не приходил. Собранных им денег хватило бы на полгода жизни даже после возврата долгов Таньке. Но Надя всё равно решила выходить на работу.
Борька явился, как обычно, без предупреждения.
— Ты, говорят, с мусором шуры-муры завела? Смотри! Я к своему сыну никаких посторонних мужиков не подпущу! Узнаю, что ты с ментом гуляешь, заберу Антоху! Уж моя мама постарается, поверь!
Надя не сомневалась, что свекровь постарается… Ох, как она не сомневалась!
Но вести с бывшим мужем диалог на эту тему она не пожелала. Сказала только, что отныне его гулянки в этой комнате и в этой секции в целом прекращаются.
Борька поматюгался для виду, но с друзьями больше не собирался.
За месяц Надя собрала все документы и устроила Тошу в детский сад. Можно было и на работу выйти, но… Выходить было некуда — её цех закрыли.
Неожиданно объявился Женя.
— Я по делу, — он прятал глаза. — Надо опознать похищенное имущество.
Надя всё опознала. Но вещи ей не вернули, сказали, что придётся подождать.
Женя был вместе с ней во время процедуры опознания.
— Женя, но раз вы нашли вещи, значит, нашли и того, кто их украл?
— Нашли… Надя, вы только не переживайте… Это Борис, ваш бывший муж.
И она заплакала. Опять заревела при этом милиционере! Как рёва-корова!
Но ей было так обидно… Как? Как?!! Как она могла связаться с таким ничтожеством? Которое хладнокровно вынесло все вещи жены (пусть и бывшей) и сына?!!!
Перед глазами встала картинка, как Борька глотает яйцо, которое она приготовила для Тоши… И даже не подумал, гад, хоть хлеба буханку принести ребёнку!
Женя пытался её успокоить, но Надя продолжала безудержно рыдать.
— Женя… А… а где он сейчас? — всхлипывая, спросила она наконец.
— Ребята поехали его задерживать.
…Вечером в комнату буквально вломилась свекровь. Она кричала, стучала по стенам, швыряла книжки и игрушки, напугала Тошу, но даже это её не остановило.
— Я тебя размажу, слышишь? Я тебе жизни не дам! Если моего сына посадят, ты… Ты здесь и дня не продержишься!
Надя тряслась крупной дрожью от нервного напряжения, прижимала к себе вопящего Тошу и жмурилась. Ей хотелось исчезнуть из этой комнаты, из этого города.
Свекровь ушла, бросив на прощанье, что больше ни крошки хлеба Надин спиногрыз («Боже, что за слово такое?!») от неё не получит.
…Женя пришёл провожать её на автовокзал.
— Вы уверены, что это правильное решение? — он смотрел ей в глаза, словно пытаясь найти в них что-то такое… что позволило бы ему задать другой вопрос.
Но Надя была слишком измотана последними событиями, чтобы давать шанс этому, в принципе, неплохому сотруднику милиции.
Она ехала к родителям (а куда ещё?!), потому что суд над Борькой уже начался, а свекровь приступила к своим угрозам. Воевать с ней не было сил. И желания.
— Вот, возьмите, — Женя протянул ей клочок тетрадного листка в клетку. — Это телефон моего старого друга. Он поможет вам. Поверьте.
Женя улыбнулся своей дружелюбной улыбкой, махнул рукой и ушёл.
А Надя, подхватив весёлого Тошу, зашла в автобус, который через несколько минут повёз её в сторону родительского дома. В новую жизнь.
Картинка из открытых источников
******************
Борис получил реальный срок и был взят под стражу прямо в зале суда под громкие вопли его мамы.
Надя по прибытии в родной город устроилась на работу в детский сад, куда определила Тошу. Помог ей в этом друг Жени. Тоже сотрудник милиции.
Родители смирились с тем, что их дочь вернулась в родное гнездо, да ещё и с птенцом. Тошу обожали, всё свободное время посвящали внуку и были счастливы.
Надя ждала, что Женя когда-нибудь приедет к ней, ведь его друг знал адрес и телефон. Нет, она не тосковала по нему как по мужчине… Но ей хотелось отблагодарить его за то участие, которое он проявил в её судьбе. Просто хотелось сказать ему спасибо…
Женин друг дал ей его номер телефона. Домашний. И однажды Надя решилась позвонить.
— А Женечка вот только сегодня уехал в служебную командировку, — ответил женский голос. — Он вернётся через полгода.
И Надя заплакала. Как дура. Опять.
Вот чего ждала?
…Он явился к ней поздним вечером — в форме, с букетиком хризантем в одной руке и тортом в другой. Она ахнула и прижалась к нему. Оказывается, она его очень ждала!
— Я вернусь через полгода, и мы с тобой поженимся. Слышишь?
И она опять плакала. Как дура какая-то. А он вытирал её слёзы и улыбался.
— Мне мама сказала, что ты звонила. И я понял, что не смогу уехать, не увидав тебя.
— А если бы я не позвонила?
— Я бы всё равно приехал… — он улыбался в темноте.
Утром Женя уехал, а она хранила тепло его души. И верила, что очень скоро он вернётся к ней.
Родители тихонько радовались, что у дочери налаживается личная жизнь.
А она принялась считать дни…
И ровно через сто восемьдесят три дня (каждый был отмечен в календаре красным крестиком!) Женя сжимал её в своих объятиях.
— Ну, вот… Теперь я от вас никуда не денусь.
Надя поглаживала округлившийся живот и снова плакала. От счастья. Прямо как дура…
