—Ты вообще мне должна была свою долю отдать. Я тебя одна все время поддерживала. – Рите надоело быть для всех понимающей, выслушивать бесконечные проблемы, при этом замалчивать свои.
—Папа, как ты не понимаешь, я тоже хочу решить свой квартирный вопрос! Ты настолько упорно меня не замечаешь, словно у тебя не трое, а один ребенок. Ну нельзя все время помогать только одной дочери, надеясь, что остальные сами справятся, как те мышки, упавшие в банку с молоком! Мы все твои дети, неужели ты об этом забыл? — Рита понимала, что ей не следовала высказывать все это отцу, но ее «прорвало». Вся накопленная за долгие годы обида прорвалась и хлынула через край.
Говорят, что дорога впереди тем светлее, чем ярче полыхают старые мосты за спиной. Однако не всегда все в жизни так просто и легко. Ведь есть и другая народная мудрость: «Худой мир лучше доброй ссоры». Ведь порой порвать старые отношения – выбор куда более сложный, чем сохранение мира и согласия. И уж совсем сложно порвать отношения с самыми близкими и родными людьми – родителями. Даже если они, порой, сами создают для ребенка все условия для прекращения общения.
Рита была средней дочерью в многодетной семье. В детстве ее звали «золотой серединкой», восхищаясь, как удивительно гармонично сочетались в ней самые лучшие черты родителей и сестер. Она была такая же красивая, как младшая сестра и мама, при этом такая же находчивая и хваткая, как старшая сестра и отец.
Старшая сестра Риты, Лиза, с детства мечтала поскорее покинуть родное гнездо и уехать не только из родного дома, но и родной страны.
—Здесь нечего ловить! Мне хочется простора, а тут что? Одни ограничения, рамки, границы и правила.
—И куда ж собралась твоя вольная душенька? – Посмеивались над дочерью родители.
—Подальше от дома, этого душного города и этой страны. Скорее всего, рвану в Европу! – Мечтала девушка, завешивая стены в комнате плакатами с видами английских деревенек и городов со старинными домами.
Родители не воспринимали всерьез мечты дочери, а Лиза тем временем штудировала самоучители по английскому, атакуя учителей и постоянно прослушивая бесконечные уроки. Она не отличалась усидчивостью, но в этом случае продемонстрировала настолько железную волю, что даже учитель иностранного ставила девочку в пример одноклассникам.
После окончания школы она поступила в университет, но не для того, чтоб получить диплом, а чтоб получить возможность поучаствовать в программе обмена студентами. После первой же поездки за границу, девушка начала собирать документы, чтоб отправиться туда снова. Второй приезд стал для нее более удачным. Она познакомилась с молодым человеком и быстренько вышла за него замуж, чтоб ускорить процесс получения гражданства.
Родители поступка дочери не оценили. Отец обиделся и на протяжении нескольких лет вообще не хотел слышать о блудной дочери, предавшей родную страну ради «буржуйских харчей».
Мама была более лояльна, но она строго-настрого запретила средней и младшей дочерям даже думать о том, чтоб поступить так же, как старшая.
Мама, Инга Витальевна, была человеком домашним. Она родилась и выросла в маленьком городе, редко покидала его, не любила перемены. Поступок дочери, ее стремление уехать подальше от родного дома, был ей непонятен. Сама она и все ее родственники, как опята вокруг старого пня, рождались и жили в одном городке, не покидая его без веской причины. Лиза стала первой, кто рискнул нарушить семейную традицию селиться неподалеку от родителей.
Рита была младше сестры на пять лет. Она в полной мере ощутила на себе всю тяжесть обиды родителей на сестру. Ей порой казалось, что не Лизка, а она бросила всех и улетела в Англию, чтоб работать официанткой, по вечерам учиться и жить с мужем в крошечной съемной квартире.
—Ну что, звонила тебе наша шаталомная? Что говорила? Да не молчи, знаю, что вы общаетесь! – Периодически спрашивал отец у средней дочери.
Открыто признать, что его обидел поступок Лизы, и он постоянно скучает по старшей дочери, отец не мог. Поэтому каждый свой вопрос о ней «упаковывал» в толстый слой обидных замечаний, которые вынуждена была выслушивать средняя дочь.
—Пап, у нее все хорошо. В следующий раз позвони ей сам, она будет рада. Я же вижу, ты по ней скучаешь! Не отломится от тебя кусок, если ты с ней поговоришь!
—Вот еще! Стану я опускаться до разговора с предательницей! Это ж надо так поступить! Никому ничего не сказать, бросить учебу, бросить все перспективы! Ведь для нее уже в школе место рабочее было. Заканчивай учебу и все – живи, да радуйся. Даже жилье от бабки осталось, ей бы отошло. Но нет же! Нам заграницы подавай! С младых ногтей все болтала об этой своей Европе, будь она неладна! – Отец не понимал поступка дочери. Для него, выросшего в небогатой семье, высшее образование и работа в школе были показателем высокого положения. Уважаемая профессия, независимо от того, насколько высокой будет зарплата.
—Пап, вот именно. Она с начальной школы мечтала об этом. Странно было ожидать, что она откажется от мечты ради вас. У вас своя жизнь, у нее своя.
—Ты мне еще поговори! Уж не хочешь ли ты мне сказать, что тоже намылилась куда-то? Не смей даже думать! Ты в этом году школу заканчиваешь и поступаешь в педагогический! А потом – идешь работать в школу. О другом – даже не думай!
—Но я не хочу в педагогический! Не умею я детьми работать! Вообще с людьми не хочу работать. Я хочу инженером стать, подальше от людей. С цифрами или машинами все же надежнее. Так никаких нештатных ситуаций. А если и есть – все по инструкции исправить можно. С детьми таких инструкций еще не придумали. Вы вот даже с родным ребенком не смогли справиться, а меня заставляете с чужими детьми работать. А там еще и родители. Каждый со своими «таракашками» в голове. Нет уж! Только не педагогический!
—А я сказал, что будет по-моему! – Отец начинал кипятиться, понимая, что вряд ли сможет повлиять на дочь. Перспектива повторения ситуации со старшей дочерью пугала, но дать ребенку возможность жить собственной жизнью он не мог. Не так был воспитан.
—И в итоге ты добьешься того, что с тобой перестанет общаться и вторая дочь! – Запальчиво бросила отцу Рита и ушла в свою комнату.
К счастью, у родителей была и третья дочь. Как в той сказке, самая любимая. Марина не отличалась высокими результатами в учебе, ее никогда никому не ставили в пример. Но она умела так втереться в доверие, что и ругать ее не хотелось. Тихая, ласковая, умеющая добиваться своего без слез, скандалов и криков. Марина была на два года младше Риты и считалась самым «удачным» ребенком из трех дочерей.
Через пару месяцев Рита закончила школу, и поступила в архитектурно – строительный вуз, рассердив отца настолько, что он пригрозил отдать квартиру своей тещи младшей дочке.
Эта квартира, в которой когда-то жили мама и бабушка, была тем самым «пряником», который отец использовал в воспитании детей. Если одна из девочек делала что-то хорошее, он обещал переписать на нее квартиру бабушки. Если плохое – обещал вообще вычеркнуть провинившуюся из завещания. Лиза, покинувшая страну и предавшая надежды отца, была навсегда вычеркнута из списка потенциальных наследником жилплощади.
При этом, распоряжаться квартирой отец вообще не имел права. Она досталась его жене еще до свадьбы, после смерти тещи, а потому – являлась добрачным имуществом. Некоторое время молодожены жили в ней, пока не купили более просторную квартиру, а старую решили сдавать до того времени, как подрастут дочки.
Но дочки взрослели, а квартира так и не пригодилась ни одной из них. Удивительно, но всего через пару лет она стала настоящим камнем преткновения, рассорив всю семью.
Вспомнили о ней лишь тогда, когда самая младшая, Марина, собралась замуж. Квартира была торжественно обещана девушке, однако документы оформлены так и не были. Девушка всеми правдами и неправдами пыталась добиться официального оформления.
Рита, выходя замуж, лишена была права даже на проживание в квартире. Рита не желала жить в родном городе, оставшись жить там, где училась. Им с мужем пришлось несколько лет жить у свекрови, а затем переехать на съемное жилье, так как в семье родился ребенок, ютиться втроем в одной комнате стало просто невозможно.
—Ритка! Может пора уже поднять вопрос о разделе имущества? Намекни хотя бы родителям, что нечестно было отдавать жилье одной дочери, а вторую обделить! – Муж Риты, Стас, считал, что жену обделили, а потому следовало восстановить справедливость.
—Да я все понимаю. Но отец много лет назад мне сказал, что квартиру делить не будет. Та, которая будет самой покладистой и послушной, ее и получит. Маринка единственная осталась жить в родном городе, пошла учиться в педагогический, а потом – работать в школу. Ей все и досталось! А мы с Лизкой – отрезанные ломти, нам ничего не перепадет. Разве что доля в родительской, но такая перспектива меня не прельщает.
—Ну да. А еще – Маринка эта тянет с родителей деньги на себя, свои «хотелки» и своих детей. А другие дети и внук вроде и не при чем!
—Так нас же никто не заставлял уезжать!
—Ну да, и жить в этом вашем Ивановске, где ни работы нормальной, ни перспектив! Сестра твоя старшая — молодец, что первая уехала подальше!
Стас прекрасно общался с Лизой и в тайне мечтал когда-нибудь перебраться поближе к сестре жены. Однако он совершенно не понимал, почему родители так несправедливо распределяли материальную помощь детям. Лизе помощи не было вообще. Ей только через пять лет после переезда было разрешено впервые приехать домой. Отец даже подарков ей не покупал, считая ее предателем Родины. Лиза по этому поводу не переживала совершенно. Она отлично жила с мужем, воспитывала кота, не планировала детей, как и не планировала возвращаться обратно в родную страну и родной город.
Средняя, Рита, тоже считалась предателем. Правда, не Родины, а города. Отец постоянно злорадствовал, что дочери с мужем и ребенком приходится ютиться на съемной квартире. Он знал, что ипотеку молодой семье не дают, а заработать на квартиру у них не получалось.
—А нечего было бежать из нашего города, как крысы с тонущего корабля! Город вымирает! Заводы стоят, ничего не работает! А все почему- людей нет! Некому поднимать экономику!
—Вот именно! Зачем тут оставаться, раз тут ничего не осталось? – Недоумевал Стас.
—А вот потому и нет ничего, что все разбежались! Вот Мариночка у нас умница! Осталась в родном городе, и работу, и мужа нашла. Живут отлично! Все у них есть. И все будет, так как живут по совести! Недаром говорят «Где родился, там и пригодился!»
—Послушайте, но это ж «домострой» какой-то! Неужели так плохо хотеть хорошо жить? Хотеть жить в большом городе, где все в движении, а не сидеть в вашем колхозе, наблюдая, как ржавеет и разваливается последнее предприятие? – Пытался доказать свою точку зрения Стас.
—Вот такие, как ты страну и развалили! – Не уступал зятю тесть.
И действительно, словно подтверждая логику отца, Марина жила очень легко. Еще будучи студенткой она вышла замуж, перевелась на заочное отделение. Одного за другим родила двоих детей и «повесила» их на родителей. Отец и мать если и были против такого, то помалкивали. Ведь дочке надо доучиться. После декрета Марина вышла работать в школу, как и мечтал отец, но особых успехов и тут не показала. Вообще Марина оказалась тем ребенком, на котором таланты и способности как будто иссякли. Девочка была послушная, но лишь на первый взгляд. Удивительно ленивая и расчетливая, она понимала – надо демонстрировать покладистость, так быстрее можно завоевать расположение окружающих. Она постоянно тянула с родителей деньги, но те не возмущались, ведь дочка выполнила все их требования.
Рита несколько раз намекала сестре и родителям, что неплохо было бы поделить квартиру бабушки. Ведь Марина могла воспользоваться материнским капиталом и приобрести собственное жилье. Однако сестра не оставляла надежды «дожать» родителей и заставить переписать квартиру только на нее одну.
Чем старше становились дочери, тем острее вставал жилищный вопрос. Стас и Рита уже едва ли не каждый день обсуждали то, как следует поступить с наследством.
—Ритка, давай я сам с твоими поговорю! Должны же они понимать, что поступают неправильно! Они давным-давно должны были продать квартиру бабушки, а деньги поделить между вами. Лизке-то эти деньги точно не нужны. Хотя, она могла взять свою долю и тебе отдать. Мы же с ней больше всех общаемся.
—Я сомневаюсь, что отец согласился бы. — Нерешительно вставила слово Рита. Настойчивость мужа заставила ее пересмотреть свое отношение к этой ситуации. Теперь она была с ним согласна. Родители поступали несправедливо. Дети — не щенки, не достаточно их просто родить и выбросить в самостоятельную жизнь. Необходимо обеспечить им хороший старт. Дать образование, сыграть свадьбу, приобрести жилье — прямая обязанность родителей! И сейчас получалось, что только для младшенькой сестры они выполнили все условия, а старших забыли, так как те посмели иметь собственное мнение. Кроме того, Рита точно знала, что родители с пенсии и зарплаты подбрасывают сестре денег, чего никогда не делали для средней дочери и ее семьи.
На очередных семейных посиделках Марина огорошила всех новостью, что они с мужем решили рожать третьего ребенка. При этом, сама Марина зарплату получала невысокую, муж вообще перебивался случайными заработками. Новость заставила всех ненадолго притихнуть. Родители под каким-то нелепым предлогом скрылись в соседней комнате, а спустя некоторое время отец взял слово.
—Ну что, дорогие вы наши! Мы рады, что семья наша растет и скоро в ней появится еще один человечек. По такому случаю мы с мамой посоветовались и решили оформить, наконец, на Марину бабушкину квартиру. Она и так в ней живет, в порядок приводит, на ремонт тратится. Пусть она ей и достанется. Лизка домой вряд ли вернется, а Ритка и сама себе заработает на квартиру. У нее всего один ребенок, второго она так и не согласилась родить, да еще и свекровь у нее старая, не сегодня-завтра ей оставит свое жилье!
Рита была поражена настолько, что некоторое время не могла вымолвить ни слова. Отлично родители придумали. Даже если не брать во внимание тот факт, что Маринка о своих детях вообще не заботилась, ремонт в ее квартире делали родители за свой счет, решение о дарении квартиры было верхом несправедливости. Немного придя в себя, Рита встала и, ударив кулаком по столу, заставила всех родственников замолчать.
—А не кажется ли вам, родители! Особенно тебе, папочка, что ты слишком много на себя берешь? Эта квартира тебе вообще никогда не принадлежала, зато ты всю жизнь нас ей дразнил, словно погонщик ослика дразнит морковкой, но не дает ее съесть. Мы должны были беспрекословно выполнять твои бредовые планы, лишь бы получить эту квартиру. А в итоге что? Она уплыла к той, которая вообще в жизни палец о палец лишний раз не ударяет. Лизка наизнанку вывернулась, чтоб хорошо жить. Язык выучила, переехала, работала тяжело, чтоб сейчас иметь ту жизнь, о которой мечтала. Я всего лишь в другой город переехала и родила недостаточно много внуков, чтоб тоже вылететь из рядов кандидатов на халявные квадратные метры. И кто же остался? Мариночка! Та самая, которая в школе училась слабо, зато слушалась маму и папу. Английский не учила, на инженера поступать не планировала. Училась в университете плохо, в школе работает еще хуже, зато послушалась папу, который грезил дочкой-педагогом. Детей толком не воспитывает, они из телефонов не вылезают, зато скоро третьего родит, чтоб выполнить желание мамы о множестве внуков в старости. Ну что за чудесная девочка! Как же ее не порадовать и не поощрить квартиркой!
Учтите! Либо вы делите наше наследство справедливо, либо я перестану вообще к вам ездить! Так же, как Лиза! И внука вы не увидите! Довольствуйтесь Маринкиными, которые грамоты за отличную учебу не носят. Ими у подъезда хвалиться не получится, да, папа?
Рита вышла из-за стола, опрокинув стул, схватила за руку мужа и ребенка, а затем уехала домой. Вечером ей позвонила старшая сестра.
—Ну что, революционерка — радикалка! Рассказывай, чего это тебя понесло-то? Решила высказать родителям все, что накипело?
—Лиз, ты-то точно меня должна понять. Они же все делают для младшенькой. А я даже на минимальную помощь не могу рассчитывать. Я сколько просила помочь мне с ребенком, чтоб я пораньше на работу вышла? Отказали! Зато потом с Маринкиными несколько лет сидели. Потом просила деньги в долг, чтоб повысить шансы на ипотеку. Не дали! Зато Мариночке ремонт в квартире помогли сделать, обставив все так, словно она сама его сделала. А сейчас они просто перешли все границы.
—Ну да, некрасиво получилось. Я тоже надеялась, что бабкину квартиру продадут и нам на троих деньги разделят. Мне они лишними б не были.
—Ой, хватит тебе, как будто у тебя денег нет, не прибедняйся! Ты вообще мне должна была свою долю отдать. Я тебя одна все время поддерживала. – Рите надоело быть для всех понимающей, выслушивать бесконечные проблемы, при этом замалчивать свои. Жизнь со Стасом оставила на ней свой отпечаток, она стала более вредной и язвительной.
—А с чего это я тебе должна свои деньги отдавать? Или ты решила, что у меня они лишние? Я бы отдых себе устроила. Мы с мужем пашем пять лет без отпусков, а могли бы хоть на недельку слетать в отпуск.
—Лиз, ты себя слышишь? Еще одна эгоистка! Отдых у нее на уме! У тебя даже детей нет. А у меня ребенок и семья. И нам приходится мотаться по съемным квартирам, улыбаться всяким ненормальным, которым повезло иметь свое жилье. Ты могла бы мне помочь деньгами, ведь знаешь, мы никак на первый взнос не накопим, чтоб нам ипотеку одобрили. Я же знаю, у тебя деньги есть, ты сама хвалилась!
—А давно ли ты решила, что я должна перед тобой отчитываться. Ты чего в мой кошелек лезешь? Я не Марина, молча терпеть не стану!
Разговора не получилось. Рита рассорилась и со старшей сестрой. Ей вдруг стало ясно, что никто из ее семьи никогда не желал ей счастья. Все, на чью помощь она рассчитывала, даже не планировали ее оказывать. Рита с мужем твердо решили не общаться ни с кем из родственников, чтоб те поняли, насколько сильно обидели среднюю дочь. Так как никто не изъявил желание мириться, Рита с мужем обратились к адвокату, чтоб попытаться отсудить у родителей треть квартиры бабушки. Оказалось, тут их тоже ждало разочарование. Распоряжаться своим имуществом мать могла так, как хотела. Единственное, на что могла рассчитывать Рита – доля в квартире родителей, но ее они освобождать не планировали.
В итоге, семья начала разваливаться, словно карточный домик. Марина, получив, наконец, квартиру бабушки в собственность, продала ее и махнула с мужем в столицу. Новость о третьем ребенке оказалась «липовой», чтоб подтолкнуть родителей к выгодному решению.
Отец был раздавлен предательством третьей дочери. Однако горевать долго у него не получилось. Всего за год младшенькая с семьей промотали все деньги, не смогли закрепиться в столице и вынуждены были вернуться домой. Чтоб любимая дочь и внуки не ютились по съемным квартирам, родители пустили их пожить в свою двухкомнатную квартиру, превратив ее в подобие того самого пенька, вокруг которого густой россыпью размещаются опята.
Ни Лиза, ни Рита с родителями больше не общались.
Ольга Брюс
