— Чего еще удумала? Какой дом пpecтapeлых? Ну уж нет! Я никуда из своего дома не поеду! – Отец Елизаветы Ивановны запустил в дочь кружкой, стараясь попасть в голову. Женщина увернулась привычным движением.
Определенно, так продолжаться не может. Рано или поздно он придумает, как навpeдить ей, а она не будет знать, откуда ждать подвоха. При этом, оформляя документы на размещение отца в доме пpecтapeлых, Елизавета не чувствовала в душе ничего, кроме угрызений coвecти. Хотя то, что она сейчас для него делала, было чрезмерно много, учитывая, как он относился к ней в свое время.
Усаживаясь в машину, отец кричал, отбивался, сыпал пpoклятиями на головы всех, кто был причастен к его переселению.
Лиза стояла у окна и смотрела вслед удаляющейся машине. В ее жизни уже был такой момент. Только тогда она была совсем девочкой и плохо представляла, какой будет ее дальнейшая жизнь.
Елизавета была единственным ребенком в семье. Мама не рискнула рожать еще одного, потому что муж был домашним тираном, стремящимся превратить жизнь супруги в сущий кошмар.
Отец Лизы – Иван Дмитриевич, был мужчиной уже вполне солидного возраста, на момент рождения дочери ему было хорошо за сорок.
Женился мужчина исключительно из соображений карьерного роста. Связывать себя узами брака из-за большой любви или ради продолжения рода в его планы никогда не входило. Никого и никогда он не любил сильнее, чем себя. И ради успешного продвижения по службе ему в свое время пришлось жениться, чтоб создать образ примерного семьянина. Мужчина быстро нашел среди знакомых подходящий вариант – молоденькая студентка техникума – Машенька, родители – простые рабочие на заводе. Идеальный вариант супруги «слуги народа». Для семьи девушки породниться со столь значительной персоной было более, чем престижно. Мнения невесты относительно предстоящего замужества, естественно, никто не спрашивал. Свадьбу сыграли красивую и пышную. Правда, родителей невесты на ней не было – слишком низкое положение на социальной лестнице они занимали.
После замужества молодая супруга переехала в дом мужа.
Для того, чтоб Машенька быстрее превратилась в настоящую супругу чиновника, к ней был приставлен человек, который должен был обучить ее этикету, умению держать язык за зубами и не видеть очевидного, если на то не давали разрешения.
— Ну что, как прошел день? – спрашивал Иван, возвращаясь домой и усаживаясь в кресло.
— Все прекрасно. Я освоила столовый этикет, начала заниматься английским. – Первое, что Маша освоила – нельзя было давать мужу повода для недовольства.
— Ну и? Это все? А домом кто в это время занимался?
— Я. Вместе с поварихой мы составили меню на неделю, продукты покупала сама и в доме прибиралась тоже.
— Ну, ладно. Неплохо на сегодня. Только смотри, чтоб руки были всегда чистые и сама будь прибранной, не смей у меня как колхозница выглядеть. Будешь себя вести хорошо, найму тебе водителя и горничную. Но не сейчас, не заслужила еще.
Однако, как бы ни старалась Машенька, таких спокойных дней случалось немного. В основном муж приезжал поздно, злой и уставший. Единственный бессловесный объект, на который можно было сорваться, была жена. Прислуга тоже не могла ответить, но могла уволиться или растрезвонить о секретах семьи. Машеньке же пожаловаться было некому, да и уходить от мужа было некуда.
В первый раз Иван поднял руку на жену спустя месяц после свадьбы. Не за какой-то проступок, а так, для острастки, чтоб знала, кто в доме хозяин и понимала, что может быть, если не будет слушаться.
Затем побои стали все более частым явлением. Бил мужчина со знанием дела, чтоб не оставлять синяков, чтоб не портилась походка, да и вообще со стороны невозможно было ничего заподозрить. Гематомы Машенька умело скрывала под одеждой, лучезарно улыбаясь друзьям и коллегам мужа, которых приходилось периодически принимать в доме.
Прошел первый год брака. Друзья и коллеги начали намекать Ивану, что в молодой семье уже должно было появиться пополнение.
— Иван, вот ты вроде нормальный, здоровый мужик! Что ж у тебя молодая жена-то еще не беременна? Кто из вас бракованный? Ты бы ее врачу показал, не дело это, время на пустоцвет тратить.
-Мы не планировали пока. Жена доучивается в техникуме, — сухо произнес Иван.
— Доучивается? А тебе это зачем? Бабе учиться незачем! Дети, дом, муж – вот ее жизнь. Пусть бросает учебу, да по врачам идет. Могу своей сказать, она твоей пару хороших посоветует. К тому же, как это — не планировали? Дети обязательно в семье должны быть. Ради чего тогда жениться? Ты должен подавать пример!
С тех пор в жизни Маши начался новый этап – тотального обследования, проверок здоровья. Ивану даже пришлось перестать поднимать руку на жену, чтоб никто из врачей не заметил ссадин и синяков.
Прошло еще несколько месяцев. Никто из специалистов не выявил патологий. Маша была здорова и готова хоть завтра стать матерью. Получалось, проблема была в Иване. Об этом ему осторожно намекнул один из врачей, порекомендовав не тянуть с обследованием.
— Я? Да ты в своем уме? Да мне пару звонков достаточно сделать, чтоб у тебя самой шикарной перспективой стала работа ветеринаром в самом захудалом колхозе.
— Даже если вы поспособствуете моему увольнению, ваша проблема вряд ли решится. – спокойно ответил мужчина, уже привыкший к работе с важными персонами.
— И что прикажешь делать? – недовольно произнес Иван.
— Как минимум, начать проверяться.
Спустя несколько недель, пройдя все необходимые процедуры, Иван получил неутешительный вердикт врачей – его возможности, как потенциального отца, весьма скромны. Оставалось надеяться на чудо.
От постоянных намеков коллег, вида молодой и цветущей супруги, Иван злился на весь мир. Срываться на жене уже не было смысла, она не реагировала на побои. Первое время хотя бы боялась и плакала. А потом стала просто замирать, словно статуя.
Чтоб развлечь себя, Иван завел себе любовницу, и это на некоторое время отвлекло его от неприятностей.
Прошло еще два с половиной года прежде, чем долгожданная беременность наступила. В положенный срок родилась Лиза – копия своего отца. Несмотря на это, Иван к ребенку никаких нежных чувств не питал. Воспитанием девочки занимались мать и няня. Отец мог по несколько недель не видеть ее и не испытывать необходимости в общении.
Чем старше становилась Лиза, тем сильнее раздражала отца, и тем сложнее ему было сдерживать себя, чтоб не ударить невоспитанного ребенка.
В первый раз он поднял руку на дочь, когда той было пять лет. Девочка начала капризничать, что-то просить. Иван только что вернулся с важного совещания. На работе возникли проблемы, поэтому терпеть детские истерики в его планы не входило. Когда Лиза в очередной раз топнула ногой, выпрашивая что-то, Иван швырнул ее так, что она пролетела половину комнаты и впечаталась в стену. От страха девочка даже не заплакала. А отец спокойно улегся на диван и включил телевизор.
Лиза усвоила урок и с тех пор старалась не выводить отца из себя. Однако, Ивану этого больше и не требовалось. Ударив дочь раз, он уже не сдерживал себя. Мог обозвать, отвесить оплеуху, унизить, даже если в доме находились гости. К этому времени Иван уже был довольно влиятельным человеком. Ему уже не нужно никому ничего доказывать. Поэтому поддерживать образ примерного семьянина необходимость пропала. Отец мог запросто высмеять Лизу при гостях, с удовольствием наблюдая, как девочка краснеет и едва сдерживает слезы обиды.
— Иван Дмитриевич, я слышала, ваша Лиза очень талантливая скрипачка! Нельзя ли попросить ее сыграть нам?
— Скрипачка? Да эта растяпа еще не научилась инструмент правильной стороной держать! Если вам хочется, можете попросить, но я бы пожалел себя! Лизка! Ты не слышала? Иди бери свою балалайку и сыграй гостям!
Лиза, пунцовая от унижения, вставала с места и шла за инструментом. Играть в присутствии публики было страшно, но рассердить отца — еще страшнее.
Страх игры на публике Лиза пронесет через всю жизнь, из-за чего карьера весьма перспективной скрипачки останется лишь в мечтах. Ни единого раза после окончания музыкальной школы Лиза не возьмет в руки инструмент.
А тогда она жила в семье и не понимала – неужели у всех так? Видя в книжках картинки счастливой, улыбающейся семьи, Лиза спрашивала себя, почему именно ей выпало несчастье родиться от человека, который ненавидел весь мир.
Мама тоже не стала для девочки примером счастливой жены и матери. Она не смогла полюбить ребенка от нелюбимого мужа-тирана. Когда Лизе было тринадцать, мама погибла. Разбилась на автомобиле. Такой была официальная версия. Что случилось на самом деле, девушка не знала. С тех пор Лиза замкнулась в себе еще сильнее.
Закончив школу, Лиза поступила в институт на специальность, выбранную отцом. Это было одно из последних решений, которые он принял за дочь. На работе он давно погряз в проблемах, потому и отошел от общения с дочерью. К тому времени, как Лиза закончила обучение, отец растерял все свое влияние и почти все имущество. Большая часть его сбережений ушла на то, чтоб сохранить свободу за все те преступления, которые он совершал, занимая солидную должность. К счастью, мужчине удалось «замять» шумиху вокруг своего имени и тихо уйти на пенсию, поселившись на даче. Лиза к отцу не приезжала. Говорить с ним было не о чем, выслушивать его грубости не хотелось.
Оставшись один, мужчина лишился возможности «изливать свой яд» на окружающих, что негативно сказалось на его психическом здоровье. Соседи стали все чаще звонить Лизе и сообщать, что мужчина ведет себя неадекватно. Пришлось собрать силы в кулак и принять сложное решение – забрать отца к себе.
Получив возможность изводить дочь, Иван Дмитриевич даже почувствовал себя лучше. Каждый день он устраивал ей скандалы, кричал, обзывал. Мог разбросать всю посуду или вещи. Женщина решила переселить его в одну комнату и установить в ней замок, чтоб он бедокурил в пределах замкнутого пространства. Когда и эта мера не помогла, а признаки слабоумия усилились, Лизе пришлось принимать еще более сложное решение – сдать отца в дом престарелых.
Своей семьи у нее так и не появилось. Неуверенная в себе, с покалеченной психикой, Лиза боялась общения с людьми. На работе она не завела дружеских отношений с коллегами, сторонилась их. Однако, когда встал вопрос отправки отца в дом престарелых, Лиза мучилась от чувства стыда.
Оставлять его у себя было опасно для ее жизни, обследование показало, что у отца начиналась деменция. Он не отдавал отчета в своих действиях. Но привычная злоба и ненависть к дочери остались даже после того, как Иван перестал узнавать Лизу.
Женщина посетила все заведения города в поисках наиболее подходящего. Тот, который показался наиболее достойным, требовал довольно значительной оплаты. Лизе пришлось отдавать большую часть зарплаты и выходить на подработки, иначе не хватало бы на жизнь.
После отъезда отца, несколько дней Лиза ходила сама не своя. Вспоминала, как точно также однажды уезжали они с мамой. Это был единственный раз, когда Маша попыталась уйти от мужа. Иван вернул жену и дочь, а вскоре мама погибла.
Несмотря на это, навещая отца, Лиза всегда плакала от жалости и чувства вины, словно это были единственные чувства, которым научили ее родители.
Помимо постоянно гнетущей совести, Лиза начала ощущать проблемы со здоровьем.
Иван Дмитриевич не прожил в доме престарелых и двух лет. Узнав о его смерти, Лиза не почувствовала ничего, кроме облегчения.
– Почему же я раньше не смогла познать это состояние? – думала она, сидя в автобусе, который вез ее на работу. – А сейчас… я будто сбросила камень с души…
Зажмурившись, Лиза глубоко вздохнула, а затем выдохнула и улыбнулась.
Ольга Брюс
