Мамин звонок застал Павла врасплох. У них давно была договоренность, что днём, когда он на работе, она не звонит.
Но она позвонила, а значит…
Павел извинился и тихо вышел из зала совещаний.
— Я слушаю, мам, что случилось? Не слышу, что ты говоришь? Связь плохая. Папа? Что папа? Что ты сказала? Мам…
Я понял, все понял, я вылетаю, мама, ты не плачь, я скоро.
Я вылетаю.
Паша давно уже жил и работал в столице. Как уехал учиться, так и остался. Прижился вроде.
К родителям в Омск он летал пару раз в году. Казалось, что родителям и без него хорошо, вдвоем.
Но как-то приехав, он случайно услышал родительский разговор.
— Не по-людски это, когда дети и родители не видятся совсем, — отец говорил глухо, с горечью, — мы с сыном раньше и на рыбалку вместе ездили, и в гараже он мне помогал. А теперь где мой сын?
— Ну что делать, отец, у них своя жизнь, у нас — своя, — примиряюще выдохнула мама.
— Ну да, ну да, своя, — отец подошёл к двери и Павел отпрянул.
Но отцовская печаль камушком легла ему на сердце.
А теперь все, поздно…..
Долетел Паша быстро, попал прямо к рейсу.
У дома стоял отцовский автомобиль.
Не тот, современный, на котором они с матерью на дачу, да по магазинам ездили.
А любимый, как говорится, древний, раритетный Фольксваген Жук.
Отец всю душу вложил в эту машину. Доставал дефицитные запчасти, красил, полировал. Сам починил приемник и хвастался перед маленьким тогда Пашей:
— Видишь какой! Вот это машина! Умеют немцы делать, как ни крути. Смотри, как торпеда деревом отделана. А сидения какие, для людей сделаны! Ты сядь, сынок, попробуй. Удобно? А теперь включи приемник. Это Битлы — слушаешь и всегда чувствуешь себя молодым. Ты потом поймёшь, сынок. Ну что, поехали?
И они катались по улицам родного города и Паша ощущал себя самым счастливым человеком в мире, когда отец разрешал ему самому заехать в гараж.
— Садись за руль, сынок. Не бойся, надо когда-то начинать. Выжимай сцепление. Теперь тихо дави на газ и отпускай потихоньку сцепление. Почувствовал, как схватилось? Теперь отпускай сцепление и газуй потихоньку. Ну, давай, давай, ну молодец! Сам заехал, вот молодец, вот гонщик, ну и пацан!…….
Паша поднялся на третий этаж. Мама открыла дверь и бессильно повисла на его плече.
Никогда не думаешь, что это может быть так скоро, так неожиданно.
Три дня пролетели как в тумане.
Люди, слова, заплаканные глаза, слова утешения.
А потом все закончилось.
И опять расцвело утро. На завтрак доедали что-то со вчерашнего.
Павел видел растерянные мамины глаза и не знал, что с этим делать.
Ничего не придумал лучше, как спросить о чем-то нейтральном:
— Мам, а ты Юлю случайно не встречала? Помнишь, мы в школе дружили. Я, Леха и Юлька. Я тогда на учебу уехал, не попрощался. Вспоминал потом.
— Встречала как-то, — мама незаметно вытерла глаза, — она вроде так и живёт тут рядом где-то, а что ты хотел, сынок?
— Да нет, я так просто спросил, мам, может она замуж вышла, уехала куда
— Не знаю, врать не буду, ты чай будешь?
— Попозже, мам. Знаешь, а дай мне ключи от Жука. Отгоню в гараж. Он же на ходу?
Мама достала ключи и протянула сыну:
— На ходу, сынок, документы в бардачке. Отец каждый год на тебя страховку тоже делал. Езжай сынок, отгони. Что ему тут стоять, — и, отвернувшись, опять украдкой промакнула слезы.
Паша вышел на улицу. Машина послушно отозвалась на щелчок ключа.
Один поворот ключа — и мотор ожил, согревая металлическое тело отцовского друга.
Паша ласково провел рукой по отделанной деревом лаковой торпеде.
Он словно ощущал присутствие отца.
Приборы на торпеде ожили, зажлись магическим светом.
Паша включил приемник — и зазвучали Битлы. Он даже не удивился — он ожидал что-то подобное.
— Ну что, красавчик, прокатимся?, — Павел провел рукой по тугому рулю и ощутил живую, упругую мощь машины, — а ты ещё как жив, чертяка!, — засмеялся Павел и отжал сцепление, — ну что, красавчик, газку?
Паша ехал по улицам родного города и странные чувства переполняли его. Он много лет не испытывал такого радостного, лёгкого, детского чувства счастья — он наконец-то был дома!
Приемник слегка захрипел, видно сбилась волна. Песня Битлов провалилась в эфире. Павел потянулся подкрутить ручку приемника и вдруг услышал …..голос.
Этот голос он никогда бы не спутал ни с кем на свете. Он и не надеялся, что услышит его ещё когда-то, но он его услышал в хриплом трещании эфира:
— Ну что же, сынок, здравствуй! Я знал, что ты все равно вернёшься, пусть не сразу, но вернёшься. Так что, с возвращением, сынок. Теперь я за мать спокоен. Да и за тебя тоже. Будь счастлив, и ничего не бойся. И к Юле зайди, она ждала тебя. Когда-то надо начинать ….дальше строить свою жизнь.
Треск в эфире сменился музыкой.
Битлы продолжали петь — пока они поют, молодость не кончается.
Павел ехал по родным улицам. Он вернулся домой.
Вернулся навсегда.
