Говорят, что ожидание счастья лучше самого счастья. Потому что пока его ждёшь, надеешься, примеряешь на себя, ты уже счастлив. А миг обладания счастьем очень короткий. Ты не успел насладиться, порадоваться, а оно уже перестало быть счастьем, стало обычным, привычным делом. И ты снова начинаешь ждать …
У Маркова было всё: квартира, машина, вполне приличная работа с хорошей зарплатой, жена, между прочим, очень даже красивая. Они с ней дружили со школы. Первая любовь переросла в семью наперекор всем и всему.
А ещё у Маркова была дочка Лизонька четырёх лет. Жена не работала и сидела дома с дочкой. Лизоньку, его солнышко, отраду и радость Марков любил до обожания.
Казалось, что ещё нужно? Живи и радуйся. Но так уж устроен человек, когда всё есть, хочется ещё больше.
С женой они со временем притёрлись, понимали друг друга с полуслова, полувзгляда, даже по молчанию. Страсти улеглись, отношения стали ровными и понятными.
Утром Марков выпивал чашу крепкого кофе, ждавшего его на столе после душа, надевал наглаженные, пахнувшие свежестью морского бриза рубашки, благодарно целовал жену в щёку и ехал на «Ауди» на работу.
Вечером его ждал вкусный ужин. В выходные они выбирались на шашлыки на дачу к родителям, зимой катались с горок. Нет, Марков был благодарен судьбе за всё. Редко у кого в жизни складывается всё быстро и удачно, как у него.
И всё же…
Однажды на работу в офис пришла новая сотрудница, молодая и свежая, с чёрными глазами, чуть раскосыми и пугливыми, как у лани. Звали её Людмила. Людмила Скрипка. Люся. Не имя, а песня. То ли её глаза лани, то ли музыка, звучащая в имени, то ли жажда чего-то нового и необъяснимого, а может, всё вместе, произвели на Маркова неизгладимое впечатление. Он вдруг понял, что она – это то, чего он ждал. Его сердце узнало её и затрепетало в предвкушении счастья.
Он то и дело натыкался на Люсю в коридоре, у кофемашины, в кафе в обеденный перерыв. Он понял, что это не случайности, что Люся искала с ним встреч. И Марков решил ей помочь.
Однажды, подъехав к зданию офиса, он не сразу вышел из машины, а сидел и ждал, когда на дороге увидит идущую лёгкой походкой Люсю. Марков вышел из машины и столкнулся с ней у входа в здание, будто случайно. Он распахнул перед ней дверь, пропуская девушку вперед.
В лифте Марков украдкой разглядывал её. Иногда даже ловил Люсины заинтересованные быстрые взгляды. Но поговорить не удалось. В офисе работало много сотрудников, и лифт никогда не пустовал.
Но однажды они ехали на восьмой этаж вдвоём. Марков спросил, нравится ли ей её работа, что-то сказал про погоду, про планы на выходные. Она отвечала ему, улыбаясь и глядя чуть насмешливо.
Так прошла осень, наступила зима. Перед самым Новым годом намечался корпоратив. Марков возлагал на него большие надежды. Ведь домой можно не спешить, и вообще прийти ночью или даже под утро. И это не вызвало бы упрёков, подозрений и ссор.
Марков весь вечер не выпускал из виду Люсю. Когда начались танцы, он первый пригласил её, опередив соперников. Когда он прижал её к себе, сердце его учащённо забилось, а по телу пробежала дрожь, как тогда, в школе, когда впервые танцевал на новогоднем вечере с одноклассницей Леной, его будущей женой. Люся смотрела на него своими ланьими чёрными глазами, и взгляд их обещал Маркову всё и сразу.
Разгорячённые танцем и вином, они вышли в коридор проветриться. Марков предложил сбежать с вечеринки. И Люся без колебаний согласилась. Они оделись, и выбежали на улицу, смеясь и оглядываясь.
Охранник с завистью посмотрел им вслед. Его не пригласили на праздник, он маялся на своём посту в тесной каморке у турникета. А ведь от него тоже зависела налаженная работа офиса. Но про него никто не вспомнил, не принёс бутылку шампанского и коробку конфет для утешения. Он не стал бы пить на посту, а отнёс бы домой, похвастался бы перед женой, как его уважают и ценят. Охранник вздохнул и уставился в кроссворд.
А Марков с Люсей шли по городу. Они болтали обо всём. Марков обходил щекотливую тему его семейного положения, а Люся всё знала и делала вид, что это её нисколько не интересует.
С Люсей было легко и весело. «Повезло, повезло…» — стучало сердце в груди Маркова в такт шагам по утоптанному снегу.
Марков уже порядком устал и жалел, что оставил машину у офиса, а Люся всё не говорила: «Вот мой дом».
— Признайтесь, Люсенька, вы живёте за пределами города? – спросил он, наконец.
— Я живу на самой окраине, в районе новостроек, — звонко рассмеялась Люсенька. — Я тоже устала. Давайте вызовем такси, — предложила она.
У Люсиного дома Марков долго топтался, не спешил отпускать такси. Алкоголь выветрился из головы, а проснувшаяся совесть вдруг шепнула ему, что он успеет домой как раз вовремя, чтобы почитать Лизоньке сказку на ночь. Но тут догадливая Люся пригласила его, наконец, на чашечку кофе. Время детское, а перед обратной дорогой нужно отдохнуть. И Марков отпустил такси, усыпив бдительную совесть обещанием, что через пятнадцать минут поедет домой.
До кофе дело так и не дошло. Войдя в квартиру на тринадцатом этаже, они бросились друг другу в объятия и очнулись часа через два, лёжа в Люсиной постели.
Когда Марков встал и подошёл к окну, за ним стояла непроглядная тьма: ни луны, ни звёзд, ни света в окнах домов, ни уличных фонарей. Ничего. От такой картины захватило дух. Люся тоже встала и подошла к нему. Маркову показалось, что они с ней одни во всей Вселенной и парят над землёй, покрытой чуть мерцающим снегом. Это наполнило сердце несказанной радостью и счастьем. Именно об этом Марков мечтал всё последнее время.
Уходить не хотелось. Но лучше не давать повода жене заподозрить его в измене с первого же раза. Марков принял душ, оделся и долго прощался с Люсей, обещая, что разлука будет короткой, что теперь он не сможет жить без неё. Потом он вызвал такси и поехал к офису. Корпоратив давно закончился, ни одно окно в здании не светилось. Он сел в свою одиноко стоявшую на парковке машину и поехал домой.
Марков вошёл в квартиру в половине третьего ночи. Свет уличного фонаря в окне хорошо освещал комнату. Жена лежала, плотно прикрыв веки, чтобы не дрожали. Марков знал, что она не спит, только делает вид. Он тоже сделал вид, что верит ей. Поэтому очень тихо разделся и юркнул под одеяло, стараясь не задеть жену.
Думал, что не уснёт после случившегося, но заснул почти сразу. Они с женой никогда не ссорились, не повышали голоса друг на друга. Стены в доме тонкие, ни к чему, чтобы все слышали, что происходит в их семье. Поэтому разговаривали всегда ровно и спокойно. Маркову даже казалось, что признайся он жене в измене, она и тогда не кричала бы.
Когда коллеги приходили к Маркову в гости, они всегда пели дифирамбы его жене. На работе ему завидовали. Марков видел, какими мужчины приходят на работу после домашних ссор. Елена не унижала его, не отбирала очередную рюмку за столом, не следила, сколько он выпьет. Марков алкоголем не злоупотреблял. Для всех они выглядели идеальной семьёй. Раньше, до встречи с Люсей, Марков и сам так считал.
Утром он встал помолодевшим и счастливым. И даже пытался в ванной мурлыкать себе под нос нехитрую мелодию. Жена, как всегда, сделал ему кофе, потом подставила щёку для поцелуя.
С тех пор Марков встречался с Люсей в её квартире. Вероятность встретить знакомых на окраине города сводилась к нулю. Все стремились жить ближе к центру. На окраине покупали квартиры только малообеспеченные семьи и молоденькие девушки, вроде Люси.
Иногда Маркова беспокоили муки совести. Нехорошо жить двойной жизнью. Ладно бы жена была скандальная и злая, а так не понять, зачем ему всё это. В такие минуты он пытался взвесить все «за» и «против» на чашах весов. Если на одной чаше весов Елена, дочь и всё остальное, то на другой – подчинившая его страсть. Она давала ему ощущение молодости, уверенности в себе, бодрости. Как от этого отказаться?
Так длился год. Но всё имеет свой конец, даже конфеты приедаются. Постепенно страсть стала ослабевать. Всё чаще Маркову хотелось провести вечер в кругу семьи, в тишине и покое. Страсть изматывала, лишала его сил.
С женой Марков знаком почти с детства, знает её, как самого себя, знает, что от неё ожидать. Люся замечательная, но какой она станет женой? Будет ли такой же понятливой и спокойной, как Елена? Маркову было что терять. Да ещё в последнее время Люся всё чаще спрашивала, когда они будут вместе.
Он что-то плёл ей на счёт дочери, что она ещё маленькая, вот станет старше… Но Люся становилась всё настойчивее в своих планах на их совместное будущее. И это выбивало Маркова из колеи. Всё чаще его одолевали тревога и сомнения. Надо было что-то решать. Марков слышал, как отчаявшиеся любовницы шли на крайние, встречались с жёнами и рассказывали им правду. Он начал тяготиться Люсей, встречами с ней.
Чаша весов с женой перевешивала. Она была ему ближе, понятнее, надёжнее. С ней удобно и спокойно. А что ждет его с взрывной Люсей? Опять же дочка. Он не хотел менять свою налаженную жизнь.
Не раз пытался порвать с Люсей, но стоило ей поцеловать его, как он тут же забывал о данных себе обещаниях. Вот если бы можно было совместит их двоих в одной женщине — тихую Елену со страстной Люсей. И Марков тянул с принятием окончательного решения.
Однажды на работе, сидя перед монитором, он подбирал слова для объяснения с Люсей. Как сказать ей так, чтобы не обидеть, но поставить точку в их отношениях? Внезапно его пронзила боль в сердце и не отпускала, словно сердце сжали железные тиски. Дышать стало нечем. Марков встал, хотел выйти на свежий воздух, но от очередного приступа боли потерял сознание.
Сквозь вату в голове он слышал отдалённые звуки сирены, чьи-то голоса.
— Он ещё долго продержался, я бы давно спалился…
— Укатали мужика бабы… – говорили мужские голоса.
— Марков, очнись, не бросай меня… — кричал голос, очень похожий на Люсин.
— Не бросай нас… — шептал голос жены.
— Папочка, почитай сказку… — плакала Лиза, и Марков пытался открыть глаза, успокоить дочь.
Голоса звучали в голове, но он не всегда понимал их смысл.
— Господи, я что, умер? Не может быть. Мне всего тридцать два, я хочу жить! Я всё исправлю, только верни мне жизнь, – взмолился он, стараясь перекричать гул голосов в голове.
— Ты серьёзно? Не будешь обманывать, врать жене, порвёшь с Люсей? Так хочешь жить? – услышал он чей-то тихий и чистый голос, от которого все остальные голоса в его голове смолкли.
— Да, хочу, обещаю! А вы кто? Я вас не вижу, – спросил Марков.
— Меня нельзя видеть, ослепнешь, — ответил тот же чистый тихий голос.
— Мне тридцать два… я не готов… у меня дочка… Чего молчишь? Ты где? – забеспокоился Марков.
Вдруг он почувствовал, как воздух с болью и хрипом ворвался в грудь, чуть не разорвав её. Легкие завибрировали, расправляясь. Марков снова почувствовал боль и понял, что живой.
— Доктор, он очнулся! – закричал кто-то, и этот крик резанул по барабанным перепонкам, на целый миг оглушив его, а потом вернулись звуки, шорохи, шаги…
Марков открыл глаза и тут же закрыл их, ослеплённый ярким светом. Там, во сне, свет был спокойный и приятный. «Где там?» – тут же испугался Марков.
— Как ты меня напугал, — сказал кто-то, склонившись над ним. И Марков скорее догадался, чем увидел, что это Елена.
Дышать с каждым вдохом становилось всё легче и свободнее.
Люся приходила к нему пару раз, стояла и плакала в сторонке, что-то шептала и быстро уходила, боясь встретиться с женой.
Через две недели Маркова выписали домой, но пока не на работу. Он с удовольствием играл и гулял с дочкой, читал ей книжки. Жена — сама любезность и понимание. И как он мог хотеть кого-то другого? Променять всё это… На что? На новизну и страсть, которая скоро пройдёт?
Однажды, когда жена была в ванной, завибрировал в кармане телефон.
— Привет. Я так соскучилась по тебе. Когда мы увидимся? – спросила Люся.
— Я не могу сейчас говорить, — ответил Марков приглушённым голосом.
— Она рядом? – догадалась Люся. — Я позвонила, чтобы сказать, что очень соскучилась и жду тебя…
У Маркова был шанс всё исправить, порвать, сказать, что не приедет, что всё между ними кончено, но он почему-то не воспользовался им.
— Завтра, — сказал он и отключился.
— Кто звонил? С работы? – в комнату заглянула жена с тюрбаном из полотенца на голове.
— Да. Ждут, спрашивают, как дела, когда на работу выйду, — нехотя ответил Марков.
«Завтра последний раз схожу к ней и всё. Сказать по телефону, что мы расстаёмся, это как-то не по-человечески. Не заслужила Люся, чтобы так», — подумал Марков.
Вдруг он почувствовал снова ту же пронзающую сердце боль. На секунду его окутала пустота и темнота, как тогда, в больнице. Марков осторожно сделал вдох, выдох — дышать стало легче, тьма рассеялась. Что это? Предупреждение? Напоминание? Он взял телефон и написал Люсе сообщение, что он больше не придёт, ни завтра, никогда. Отправил и внёс Люсин номер в чёрный список.
Вот и всё. Легко и просто. Ведь он так хочет жить…
