Самолет набирал высоту. У иллюминатора сидела очень бледная молодая женщина, слегка прикрыв глаза и прикусив нижнюю губу. «Явно у нее аэрофобия, — подумала Наташа, сидевшая рядом с ней. – Может ей предложить поменяться местами или просто с ней поговорить – успокоить?».
— Девушка, простите, как вас зовут? – спросила Наташа.
Девушка повернулась к ней не сразу, а только через несколько секунд, будто Наташины слова до нее не сразу дошли. По щеке девушки катилась крупная слеза.
— Лида, — чуть слышно ответила девушка.
— Странная у вас реакция на самолет, — замялась Наташа. – Я могу чем-то помочь?
Лида замотала головой и опять отвернулась.
«А может это не в высоте и не в самолете дело, — стала размышлять Наташа. – Может быть рассталась с кем-нибудь в аэропорту. Несчастная любовь, разлука, прощание и тому подобное. Что я вечно лезу со своей помощью?!».
Но через пару минут Лида опять повернулась к своей соседке.
— Самолет тут не причем, — она будто прочитала мысли Наташи. – Я отца похоронила, вот, теперь возвращаюсь домой.
— Мои соболезнования, — посочувствовала Наташа. – Наверное, хороший был мужчина, раз вы так плачете о нем?!
— Нет, редкостный кобель, — горько усмехнулась Лида. – Маме изменял постоянно, но я его любила. И маму любила, поэтому делала все, чтобы наша семья не распалась. Папа был ходок, а я его прикрывала. Я была предательницей, а теперь круглая сирота. Мама тоже умерла два года назад, так и не узнав, что папа творил.
Наташа чувствовала, что Лиде надо выговориться, поэтому охотно слушала соседку и поддерживала разговор.
— Первый раз он привел женщину в дом, когда мне было шесть лет. Это было как-то странно: мама уехала тогда к бабушке в деревню, оставила меня на отца. Это были еще 90-е годы, телефон нам еще не поставили, бегали звонить к соседке, поэтому связи дома не было. Вечером к нам пришла какая-то женщина, и папа старался отправить меня поскорее спать. «Эта тетя с работы, — сказал он мне. – Хочу сделать маме сюрприз: поработать до ночи с тетей, сдать все проекты и тогда начальник выплатит мне много денег. Я куплю маме и тебе подарки, но для сюрприза тетин визит должен быть тайной для мамы. Умеешь молчать? Тогда тебе точно будет подарок». Он подарил мне тогда игровую приставку.
— А может быть, так оно и было? — спросила Наташа. – С чего вы взяли, что эта дама была любовницей?
— Потом мне папа сам признался, когда сделал меня сообщницей. Через два года мы поехали с папой на турбазу с ночевкой – покататься на конях, а мама работала. Там «совершенно случайно» оказалась эта женщина. Они с папой выпили и целовались, а я это заметила. Сначала плакала, но папа заверил – в этом ничего страшного нет, главное – чтобы мама не узнала, а я получу очередной подарок – ролики. И мама не узнала, и семья сохранилась, и я с подарком – мне это понравилось, поэтому я предложила отцу все свои тайны доверять мне.
— А перед мамой не было совестно? – спросила Наташа.
— Представляете, как ни странно – не было! Она всегда была спокойна и счастлива, что у нее такой заботливый муж и отец для дочери: всегда меня с собой берет, значит – ничего не может случиться. Он действительно был заботлив – все деньги в дом, ни одного грубого слова маме, я даже ни разу не видела, чтобы они ссорились. Ну так, только в шутку. Папа был очень красивым мужчиной, наверное, поэтому не мог устоять перед напором женщин.
— Вы, наверное, внешностью в папу – тоже очень красивая девушка, — Наташе очень хотелось сделать комплимент соседке, кстати – это было правдой.
— Спасибо! – улыбнулась Лида. – Да, это так – я папина копия. Ну вот, а потом папа стал меня брать на море в отпуск, а мама не могла лететь с нами – она работала в летнем кафе, самый сезон работы. А там, на море, с ним всегда были женщины, причем разные. Нет, ничего пошлого я не видела, все было скрыто от моих глаз, просто отдыхали. Я даже с некоторыми сдружилась. А если не на море, то дома мы всегда придумывали отмазку для мамы, и я этому способствовала. Страшно вспомнить, иногда я сама была инициатором таких встреч из-за карманных денег, вплоть до того, пока я не стала студенткой.
— Неужели мама никогда не догадывалась и ей ничего не докладывали «доброжелатели»? — удивилась Наташа. – Ведь это такие долгие годы.
— Представьте – нет! А может и не хотела знать. Папа мне как-то сказал, когда я начала взрослеть, что мама совсем нетемпераментная. Ну как это сказать корректнее… Неохотно исполняла свой супружеский долг, ей этого не надо было. Я ему верила. Вот семья для нее – это хозяйство, готовка, уборка, огороды у бабушки. Она часто засыпала на диванчике у телевизора. Может еще поэтому папа и гулял. А потом я поступила в университет, уехала, и папа сразу попался с очередной женщиной на глаза маме. Родители развелись, но без скандала, как-то цивилизованно. Мама сказала папе на суде: «Спасибо, что ты сначала дочку на ноги поставил, а уж потом загулял».
Лида смахнула очередную, непрошеную слезу и продолжила:
— А потом мама уехала жить к бабушке в деревню, а я вышла замуж и уехала с мужем в другой город. Самое смешное, что родители оба были на моей свадьбе и делали вид, что они прекрасных отношениях. Папа больше не женился, да и мама тоже. Но знаете что – хоть я и прикрывала отца, но перестала доверять мужчинам. Вот мой муж очень страдает от моей ревности. Мы с ним всегда вместе, я впервые улетела одна – он с двумя нашими детьми остался. Мне все кажется, что дети тоже будут прикрывать отца, если что. Знаю – это паранойя, но ничего поделать не могу.
— А что – были предпосылки к этому?
— Нет-нет! – Лида замотала головой. — Мой муж не красавец, он скорее заурядной внешности, домосед, но все рано – мало ли что. Но вы только не ругайте моего отца – он у меня был замечательный, несмотря ни на что, мне плохо, что его больше нет. Мне даже хуже, чем после похорон матери.
Лида опять тихо заплакала, а через несколько минут заснула. Наташа тоже закрыла глаза и начала размышлять: с одной стороны – каков негодяй этот отец! Впутал дочь в свои грязные дела, научил врать, сломал ее психику, сделал предательницей. А с другой стороны – у них была счастливая семья, всем было хорошо. Может быть действительно – все дело было в маме, а не в отце?! Эх, не понять эту жизнь.
