Маша гладила бельё, открыла окно, чтобы не было жарко. Услышала тихий разговор мужа с родителями и остановилась. Подслушивать не собиралась, но то, о чём говорила мама, касалось непосредственно Маши.
— Бедный мой сыночек. Как же трудно с ней живёте. Собирайся, поехали домой?
— Она без меня совсем расслабится, сразу налево побежит. Правда любовники, наверняка, днем бегают пока я на работе.
— Папа завтра выходной, он может у деда подежурить. Сразу тебе позвонит, если что заметит. Согласен?
— Конечно.
— И ещё знаешь, что… — перешла свекровь на шёпот, оглядываясь — Мне кажется сын не твой. Ты присмотрись получше, ничего общего. Потому и в гости не едем, неприятно мне чужого мальчишку видеть.
— Думаешь?
— Чувствую я, всем сердцем чувствую.
Прижала руки к груди, притворно закатывая глаза.
— И вообще, она с тобой живёт только ради денег. Кем она была до тебя? Сельская девчонка без вещей и приданого. Ты её в люди вывел, бессовестная, что творит. Охомутала моего мальчика и женила насильно. Зла не хватает.
— А ещё дерётся и скандалы каждый день закатывает. Прихожу с работы, кидается с кулаками. Будто я виноват, что она мне изменяет. Пить не разрешает, бутылки выкинула.
— Держи. Деду несли, сегодня обойдётся. В машину садись и пей, работа у тебя тяжёлая. Отдыхать тоже надо.
— Ужин на мне, уборка. Дома грязно, заходить противно. По магазинам, аптекам бегаю. Прихожу уставший и к плите, потом белье вешаю, пылесошу, с сыном сижу.
— Ну и зачем тебе эта неумеха?
— Люблю я её. — чуть не плача, жаловался муж.
Маша хотела сказать что-то в ответ, защитить себя, сказать правду. Но промолчала, не поймут. Сыну верят, он — родной, а она кто? Плохая невестка, видимо.
Снова взялась за глажку, время поджимает. Гиперактивный ребёнок не сидит спокойно на месте, скоро прибежит и куча белья останется в корзине.
Ей было обидно до слёз. Никогда и повода не давала для ревности. Чистоплотная, сама не любила бардак. Чистила, драила весь день квартиру, готовила по мере возможности. Сыну не объяснишь, что время надо на дела.
Прыгает, бегает весь день, ни секунды покоя. Только приберёт игрушки, как в унитазе уже ключи плавают или стирку поставит просто так. В шкаф залезет, перевернёт все верх дном.
Словно и не убиралась Маша. Словно весь день сиднем сидит.
Деньги? Да уж видала Маша его зарплату. Только за квартиру съёмную платит и то с долгами. Продукты, вещи, порошки — за свой счёт берет. Работает, пока днём сыночек спит. На жизнь хватает.
Составит список, что дома закончилось. Мужу в руки даёт, один ответ на всё.
— У меня денег нет.
— Максим, ну как же нет? Ты работаешь, это я в декрете, у меня их правда нет. Продукты нужны. Чем детей на завтрак кормить?
Каждую позицию в списке отстаивает. Плюнет Маша, сама купит. Так проще, никому объяснять не нужно.
Технику всю в дом приобрела, Максиму ничего не нужно.
— Стиральная машина сломалась? Знаешь, дед правильно говорит, бесплатно на речке постирать можно.
Вздохнула Маша, мастеру сама заплатила. Быстро, качественно и без лишних нервов.
Всё терпела. Муж вспыльчивый, на каждую мелочь скандал закатывает. Как выпьет, так совсем без ума становится. Кидается на неё и детей, бьёт, пока Маша сковородкой в чувство не приведёт.
А родителям выворачивает слова и поступки. Мол, сама дерётся.
Деваться ей некуда, живёт и терпит, молча слёзы, слова обидные проглатывает.
Интриги постоянные, сплетни распускает про неё. А сам героем ходит, нос выше головы. Мама жалеет, бутылочки втихаря сует.
Запрещал гулять одной с детьми. Ревновал страшно и без повода. Юбки выкинул, косметикой пользоваться не разрешал. Пароли от соцсетей взламывал. Жесткий контроль с его стороны.
Не успеет домой вернуться с прогулки, крики дома.
— Гулящая ты, как не стыдно по подворотням шляться.
Внушал, что без него никто она и звать никак.
— Только сбеги — пропадешь. Сына отберу, в суд подам. Сама за решётку сядешь.
Мимо ушей пропускала, чтобы лишний раз драться не начал.
Проснулась однажды Мария и поняла, что жить так нельзя. Каждый день как на вулкане. Тихая, спокойная, до смерти не любила истерик и ссор. Папа с мамой жили ладно, никогда при детях отношения не выясняли. И в её семье должно быть также.
Надоело ей оправдываться, чтобы не сделала — не угодишь. Всё не так.
Собрала вещи, технику, мебель. Газель заказала, а сами на такси поехали. Муж на работе, никто не помешает.
Мама от неожиданности руками всплеснула.
— Доченька, ты решилась от него уйти?
— Да, мам. Потом поговорим, устали с дороги.
Страшно Маше новую жизнь начинать. Страшно, что не справится одна. Непривычно вечерами, тоскливо как-то. Необычно тихо и никто не кричит. Не давит морально, не бьёт.
Постепенно привыкла без него. Маленький комочек только ерзал в груди, скучала, любила до сих пор. 9 лет совместной жизни не вычеркнешь сразу.
Лето пролетело незаметно, как один день пронеслось.
Новые заботы закружили, старшего к учёбе готовить пора: рубашки, брюки, рюкзаки…
Младшего в сад пристроила. А тут вдруг директор школы позвонила.
— Мария Николаевна, у Вас высшее образование имеется?
— Да, я институт окончила.
— Нам Районо срочно приказало психолога в школу подыскать. По документам положено. Вы справитесь? Есть опыт?
— Немного, я работала после института в школе месяца два. Давно это было.
— Так Вы согласны? Или нам другую кандидатуру искать?
— Согласна!
— Тогда завтра с документами ко мне.
— Хорошо, я буду.
Вышла на работу, понравилось ей в родной школе. Коллектив дружный оказался.
А тут и дом в деревне подыскали. Без ипотеки обошлось, материнского капитала с головой хватило. И вода в доме, газ, свет, котёл газовый. Ванная и туалет тоже имеется.
Перебрались с ребятишками, жить отдельно стали. Не верится даже, что жизнь так прекрасна оказалась.
Гуляли как-то вечером по улочкам деревенским.
— Машка? Сидорова ты что ли?
— Ванька? Верещагин, ты каким ветром здесь?
— Ну не узнать, красавица стала. Кому годы лицо попортили, а ты ещё краше стала.
— Спасибо. — засмущалась она, волосы кокетливо поправила.
— Я к родителям приехал отдохнуть. Наших то нет никого?
— Не видела.
— Дай хоть обниму, лет 10 не виделись?
— Да, наверно. Вань, извини, мне пора.
— Пойдём провожу, делать все равно нечего.
— Ну, если не трудно.
— Спрашиваешь.
Посидели за чашкой чая и разошлись. Не выходит Ваня из головы, в самом сердце теплится старая, девичья любовь. Мурашками покрылась не от холода, от горячей нежности. Что давно была растоптана тираном-мужем. В любовь Маша с трудом верила, есть она разве на свете?
Через неделю снова одноклассника увидела, помахала рукой.
— Маш, ты прости, но я человек прямой. Ты меня знаешь. Я к тебе вернулся.
— Что? Зачем?
В глазах искорка промелькнула, стало горячо внутри, пальцы вмиг ледяные стали. Волна забытых чувств накрыла Машу с головой.
— Я пробовал тебя забыть, но неудачно. С девушками встречался, да. Но не то это все, а тебя увидел и всплыло в памяти. Встречи наши, поцелуй первый под ивой на пляже. Помнишь?
— Да…
— Я решил переехать сюда. Уезжал вещи собирать и вернулся. Работу нашёл, ты же знаешь в деревне электрики нужны. Пока с родителями поживу, а после и свой дом справим. Согласна?
— Я не знаю. Вань, это так неожиданно.
— Понимаю, поэтому давай просто встречаться?
Ваня протянул руку, которую держал за спиной, с огромным букетом белых роз.
— Это тебе, моя Маша.
— Ванька, ой, спасибо.
Маша подпрыгнула, хлопая в ладоши. Обняла крепко, поцеловала. Щеки Ванины розовые стали, улыбнулся и стало так светло вокруг…
